– Ну что вы. – Официант вежливо и понимающе улыбнулся. – Пусть будет за счет заведения. Кстати, хотите нашу карту постоянного клиента?
– Хочу.
И уж в этот раз я съела весь десерт, медленно и вдумчиво.
Карамельная корочка. Ванильный крем. Кисло-клюквенная сердцевинка.
Я была права. Когда Даня говорил, что будет добиваться меня до последнего, он лгал. Потому что настоящая сущность ветра – свобода. И конечно, обретя шанс, которого не было ни у одного из демонов до него, он не мог им не воспользоваться. И заодно избавил меня от проклятия этой смертельно опасной игры. В конечном счете все оказались в выигрыше. А любовь… Я наклонилась над столом и смотрела, как слезинки падают в тарелку одна за другой.
Потом вытерла щеки, встала, оставила на столике деньги и вышла на улицу.
Там ярко светило солнце, по синему небу плыли белоснежные кучевые облака, и прохожие шагали по тротуарам, держа в руках куртки и кофты… Наступило бабье лето.
Эпилог
Первые несколько дней мне было радостно и легко на сердце.
«Хотела избавиться от колоды? – пел внутренний голос. – Ты от нее из-ба-ви-лась! О-ла-ла!»
У меня даже получалось не слишком часто вспоминать о Дане. Я просто запрещала себе думать о том, что демон меня бросил. Теперь все, случившееся с начала июня, казалось темным, тяжелым кошмаром, вынырнув из которого, я обнаружила, что обычная жизнь прекрасна в своей простоте и предсказуемости.
Потом ощущение новизны от нормальности потускнело, и дни стали казаться мне ужасно пустыми. Пресными. Скучными. А еще меня абсолютно перестали привлекать обычные мужчины. Наверное, потому, что любой из них проиграл бы демону в искусстве любви и страсти. Заранее. Еще до начала схватки, если бы таковая случилась. И пусть люди в большинстве своем более безопасны, а некоторые даже почти не врут… Сравнивать их с удивительными полубожественными сущностями было сложно.
Но я надеялась, что когда-нибудь этот эффект пройдет.
Учеба занимала почти все время. К тому же я нашла подработку на кафедре социальной психологии и по уши погрузилась в разработку и программирование тестов. Проверяла их на Женечке, которая отвечала очень изобретательно, чтобы сломать систему.
Мы продолжали вместе снимать квартиру, только пообещали друг другу, что пускаем в гости лишь близких, проверенных друзей. Встречи с остальными – на нейтральной территории. Однажды вечером я на полном серьезе попросила Мышку восстановить защитные знаки на двери и уверена, что ответное «мяу» означало «да».
Потом в один прекрасный день Женечка притащила домой малюсенького белого котенка с полосатым лбом.
– Знакомься, Мышка, – пробормотала она, выгружая детеныша из переноски. – Это твоя младшая сестра.
– Мяу? – удивилась Мышка.
– Зачем тебе две кошки? – поинтересовалась я.
– Кто бы спрашивал! – возмутилась Женя. – Я тут решила окончательно и бесповоротно смириться с тем, что Мыша выбрала тебя. Спит с тобой, ест с тобой, мурчит с тобой, а мне – «мымымыф, жрать давай!» Ну уж нет. Теперь можешь официально считать ее своей. И не вздумай покушаться на мою новую прелес-с-с-сть…
И пощекотала бело-розовое мягкое котячье пузико.
– Как же ее будут звать? – спросила я и почесала свою… официально и бесповоротно свою кошку между ушами.
– Конечно, Жучка! – радостно ответила Женечка.
Ну кто бы сомневался.
Кстати, она – Женя, а не Жучка – все же рассталась с Никитой и стала встречаться с барабанщиком из Fall High. Он неизменно передавал мне приветы, приглашения на концерты, а иногда вопросы – может, я все же знаю, ну хотя бы представляю или могу предположить, где искать Алика?.. Однако боюсь, что ответ «где-то внутри сэнри» его бы вряд ли устроил.
Проходя мимо «Рафинада», я каждый раз заглядывала в окна, надеясь увидеть за столиком Ольгу. Мне казалось, что теперь, когда мы обе свободны, у нас нашлось бы много интересных и странных тем для разговоров, на которые с другими людьми не пообщаешься. Однако больше мы не встречались.
Я нашла в телефоне номер эльфа-хипстера-стилиста, написала ему и узнала, в каком салоне он принимает клиентов. Узнав цены на стрижки, чуть не умерла на месте, но все же собрала волю в кулак, записалась на удачно освободившееся окно, потратила все накопления и еще заняла у Женечки. Но потом смотрела на себя в зеркало, улыбалась и понимала: оно того стоило. И принесло мне радости и пользы куда больше, чем мог бы принести какой-нибудь психотерапевт, к примеру. К которому я не пошла и не жалею. В самом деле, как бы выглядел наш разговор? «Доктор, у меня внутри были демоны. Нет, не в том смысле, что внутри меня, а в том смысле, что во время секса…»
В ветреные дождливые дни мне было ужасно грустно и хотелось плакать, какао иногда спасало, иногда нет. Бабушка подарила теплый серый плед «для долгих осенних вечеров», и когда мне было особенно печально, мы с Мышкой устраивали на кровати мягкое шерстяное гнездо. Она громко мурчала, а я слушала аудиокнигу и гладила хитрющую мордочку.
Раны на сердце потихоньку затягивались, и страшные сны приходили ко мне все реже и реже.
А потом холодным ноябрьским утром я проснулась оттого, что громко распахнулась створка окна. Мышка зашипела и скатилась с кровати, а я, все еще ничего не понимая, потянулась и…
– Привет, – сказал Даня. Он сидел на подоконнике и покачивал скрещенными ногами. Вперед-назад.
– Привет.
– Ты завела специальную антидемонскую кошку?
– Нет, она у меня давно живет. Так получилось.
– Я тут подумал… – сказал Даня и спрыгнул в комнату, не обращая внимания на предостерегающее шипение. – Ты сделала мне такой подарок, а я тебе – ничего. Это неправильно.
Мне стало холодно и пусто, а щеки заледенели. Правильно. Неправильно. Какое теперь это имеет значение?
– Зачем ты пришел? – тихо прошептала я.
– Ты все еще хочешь… чтобы я изменился? Может, у меня получится? Может, тогда у нас есть шанс? Если, конечно, ты меня все еще любишь.
– А ты? – Я подошла к нему и замерла, не в силах сделать последний шаг навстречу. Мне было страшно.
– Мне тоже страшно, – ответил он.
А потом мы одновременно сказали:
– Люблю.
И когда он целовал меня, когда я гладила его волосы, когда пальцам было щекотно от крохотных молний и в комнате пахло грозой… В этот момент я не боялась ничего. Потому что в этот раз у нас был шанс. Только у нас самих. Вне рамок, правил и проклятых игр.
– Ай! – вскрикнул Даня. – Она меня кусает!
Мышка висела у него на штанине, как маленький волкодав… то есть ветродав, и воинственно рычала.
– Мышунь, – сказала я. – Он свой.
