– Мы вернем снаряжение на место до того, как его хватятся, – говорю я.
– Я не уверен…
– Пожалуйста, Никлас. Это важно.
Над столом повисает тяжелое молчание. Никлас вертит и вертит серебряное кольцо на своем указательном пальце.
Наконец он поднимает глаза, но не встречается со мной взглядом:
– Я посмотрю, что тут можно сделать.
Когда Никлас выходит из-за стола, на меня накатывает гнетущее чувство. Я слишком много прошу. Но просить меньшего я не могу. Тесса закусывает губу.
– Мне это не нравится, – говорит она.
– Ты считаешь, что, пытаясь добраться до магазина Лэтама, я совершу ошибку?
– Нет, конечно, нет. – Тесса массирует свои виски. – Я просто не думала, что наш план окажется таким… сомнительным.
Я обнимаю ее за плечи:
– Ты же не обязана идти со мной туда. Я не обижусь, если ты не пойдешь.
– Разумеется, я пойду. Просто мне бы хотелось иметь вариант получше.
– Мне тоже.
И так оно и есть. У меня сейчас такое чувство, будто всю жизнь я только и делала, что желала иметь варианты получше.
* * *
Проходят три бесконечных дня прежде, чем Никласу удается заполучить в свои руки снаряжение для лазания по скалам. И все это время я сама не своя от нетерпения. Но наконец он приносит шесть комплектов зацепов, сделанных из костей черных медведей.
Мы собираемся в комнате, занимаемой Тессой и мной, и смотрим на окно. Горизонт едва различим в предрассветном небе. Мы решили улизнуть из замка до рассвета. Наставники особенно бдят по ночам, когда наиболее велика вероятность того, что строптивые ученики попытаются ускользнуть. Но вряд ли они ожидают, что кто-то сбежит из замка на рассвете. К тому же, если мы будем ходить по улицам в светлое время суток, это не вызовет особых подозрений, и совсем другое дело, если мы в наших ученических плащах станем рыскать в темноте. Если мы сумеем выбраться незаметно, это даст несколько часов, в течение которых нас не хватятся и не начнут искать.
Но сейчас я начинаю сомневаться в своем плане. Ведь до земли так далеко.
– Эти штуки называются зацепами, – говорит Никлас, раздавая их нам. – Надо, чтобы в любую минуту хотя бы один из них соприкасался со стеной. И не смотрите вниз.
– Ты уверен, что они нас удержат? – осведомляется Тэйлон и переминается с ноги на ногу. – Мне совсем не хочется умереть.
– Уверен, насколько это возможно, если учесть, что сам я их не проверял.
Тэйлон выпучивает глаза:
– Лучше бы ты просто сказал «да».
Никлас спускается первым, закрепив зацепы на наружной стене возле окна. Затем вылезает и начинает сходить вниз, двигая ими один за другим. И оказывается на земле куда быстрее, чем я ожидала при такой головокружительной высоте. После того как он спрыгивает на землю, он уже кажется таким маленьким, что я не могу различить кисть его руки, когда он машет мне, делая знак начать спуск.
У меня пересыхает во рту. Он спустился так быстро, что создается впечатление, будто это легко, но всякий раз, когда я смотрю в окно, я чувствую себя так, словно сейчас мне станет дурно. Но следующей должна спуститься именно я. Я не могу просить моих друзей подвергнуть себя опасности, если я не готова сделать это сама. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Затем, пытаясь повторять движения Никласа так точно, как только могу, прицепляю один из зацепов к стене, после чего осторожно вылезаю из окна.
Но я совершаю ошибку – гляжу вниз.
Земля внизу начинает бешено вращаться, и у меня перехватывает дыхание. Одна моя потная ладонь соскальзывает с зацепа, тот остается на стене в то время, как мое тело отрывается, и я повисаю на одной руке. Сейчас я упаду и разобьюсь. Все расплывается перед моими глазами, я зажмуриваю их и чувствую, как мое сердце неистово колотится в груди.
– Держись, – говорит Брэм. – У тебя все получится.
Я глотаю воздух, делая глубокий-глубокий вдох, и, напрягши все силы, тянусь вверх, к окну. Кончики моих пальцев касаются зацепа, оставшегося на стене, но я не могу достать его и схватить. Я пытаюсь опять. На этот раз мои пальцы смыкаются, обхватив зацеп, но тело мое с силой ударяется о стену. Это больно, но меня все равно переполняет невероятное облегчение. Я прижимаюсь к костяной стене и не шевелюсь. Потому что не смею. Что, если у меня опять соскользнет рука? Я недостаточно близко к окну, чтобы можно было залезть обратно в комнату, а до земли так далеко, что одно неверное движение – и мне конец. И я застываю.
– Саския, посмотри на меня. – Голос Брэма ласков, но властен. Я поднимаю глаза. – Теперь подвинь правую руку вниз. Совсем чуть-чуть.
Я прикусываю щеку и двигаю руку вниз, не отрывая глаз от его лица.
– Да, вот так. Теперь другую руку.
Вскоре я нащупываю ритм – одна рука, потом другая – и наконец мои ступни касаются земли. Я обессиленно опускаюсь на траву и подтягиваю колени к груди, дрожа всем телом и глядя, как спускаются остальные.
К тому времени, как земли достигают все, солнце уже взошло. Прежде чем тронуться в путь, Никлас собирает зацепы и укладывает их в свою суму. Я виновато ежусь – ему явно не по себе от того, что он был вынужден их украсть.
Я касаюсь его локтя:
– Спасибо тебе.
Он кивает:
– Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.
Я достаю листок, который дала мне Эвелина, и протягиваю его Тэйлону. Хранители хорошо находят дорогу, это знают все. Этот навык необходим для того, чтобы управлять животными.
– Не мог бы ты пойти впереди?
Он берет листок:
– Само собой. Я готов сделать все, о чем бы ты меня ни попросила, при условии что мои ноги будут касаться земли.
Мы спускаемся по дорожке, идущей по склону, на который выходит задняя стена Замка Слоновой Кости, затем идем в сторону, противоположную порту, и все это время я не нахожу себе покоя из-за того, что наш план продуман не до конца. А что, если мы не сумеем отыскать этот магазин? Что, если я поставила под удар все будущее Никласа напрасно? Но тут дорога делает поворот, мы видим перед собой город, и моя нервозность проходит, а ее место занимает благоговейный трепет.
Я много раз видела Кастелия-Сити, когда гадала на костях, но никогда не ходила по нему. Мое знакомство со столицей ограничено портом и тем видом, который открывается из окон Замка Слоновой Кости.
Через Шард перекинут красивый, сложенный из камня арочный мост, вдоль реки по мощенным булыжником улицам ходят парочки, вода сверкает в солнечных лучах. Затем мы выходим на бульвар со множеством маленьких магазинов и толпами людей, несущих покупки. В моей голове вспыхивает воспоминание – теплая погода, деревья, одетые зеленой листвой, под каждым окном красуется ящик, полный ярких цветов. Я не могу сказать, что это – картины из моей альтернативной жизни или из каких-то других гаданий, но, как бы то ни было, Кастелия-Сити кажется мне одновременно местом и знакомым, и незнакомым. Одновременно и таким, каким я ожидала его увидеть, и совершенно иным.
