– Доброе утро, – здороваюсь я.
Он коротко кивает – это единственное приветствие, которого от него вообще можно ждать.
– Сегодня мы идем в город, – говорю я. – Тэйлон хочет купить новую костяную флейту, и мы слыхали о магазине, в котором продают музыкальные инструменты.
Он пожимает плечами и отделяется от стены, чтобы следовать за нами.
– Вам нет нужды спрашивать моего позволения.
– Да, я знаю. Просто я подумала, что надо сообщать вам о наших планах. Я хочу сказать… если вы не хотите идти сейчас, мы, вероятно, могли бы выбрать какой-нибудь другой день.
Он хмыкает:
– Все путем.
– Я так и думала. Просто у меня создалось впечатление, что у вас совсем не бывает времени для отдыха, и…
Тесса бросает на меня предостерегающий взгляд. Я стала необычно говорливой. Надо побольше молчать.
– Тебе нет нужды беспокоиться по поводу того, на что я трачу свое время, – буркает Расмус.
Я хочу извиниться, но решаю, что мне лучше помалкивать, не то я, чего доброго, что-нибудь ляпну. Мы с Тессой молча спускаемся по лестнице, Расмус идет следом. Брэм, Тэйлон и Никлас ожидают нас в вестибюле, но Джейси тут нет. У меня начинается приступ паники – ведь наш план завязан именно на Джейси. Вчера вечером я спросила ее, как именно она собирается ввести Расмусу свое зелье, чтобы он при этом ничего не заподозрил, но она только сказала:
– Я что-нибудь придумаю. Не переживай.
– Доброе утро, Расмус, – бодро говорит Тэйлон, когда мы оказываемся внизу. – Мне надо купить костяную флейту.
– Это я уже слышал, – сухо ответствует Расмус.
Время движется еле-еле, пока мы ждем. Мы болтаем о том о сем, время от времени бросая тревожные взгляды на лестницу.
– Может, мне пойти поискать ее? – предлагает Тэйлон.
– Она сейчас спустится, – отвечает Никлас. – Давайте дадим ей еще минуту.
Наконец появляется Джейси – она бежит по лестнице вниз, как будто только что узнала какую-то хорошую весть.
Подарив нам всем широкую улыбку, она переводит взгляд на Расмуса и морщит нос:
– У вас на лице какая-то грязь.
У него удивленно округляются глаза, и он трет щеку кулаком.
– Нет, на другой стороне, – говорит Джейси.
Расмус трет другую щеку.
– Теперь вы только размазали пятно еще больше.
Он густо краснеет и, плюнув на ладонь, начинает тереть еще сильнее.
– О, получается только хуже. – Джейси опускает руку в свою наплечную сумку. – Вот, возьмите. – Она достает носовой платок, держа его большим и указательным пальцами, будто это ядовитая змея.
Я затаиваю дыхание. Расмус ни за что не клюнет на такую уловку.
Но он, не колеблясь, берет у нее платок и принимается тереть свою щеку так яростно, будто отскребает пригоревшую еду со дна котелка.
– Теперь все в порядке, – говорит наконец Джейси. То ли он не расслышал ее, то ли не верит ей, потому что он продолжает возить платком по щекам. Так доза зелья может оказаться чрезмерной. Джейси дотрагивается до его плеча. – Расмус, вы уже все стерли.
– Ты уверена?
– Да.
Он протягивает ей платок:
– Тогда забирай.
Джейси смотрит на платок, потом на его лицо:
– Оставьте его себе.
– Лады. – Он кладет платок в карман.
Мне казалось, что у Расмуса нет слабостей, но Джейси смогла отыскать его уязвимое место. Его самолюбие. Ему не хочется иметь глупый вид. От этой мысли я начинаю чувствовать себя еще более виноватой.
Но, когда мы идем по дороге, ведущей в Кастелия-Сити, Расмус заметно расслабляется, напряжение уходит из его плеч. Он перехватывает мой взгляд, широко улыбается, и до меня вдруг доходит, что до сих пор я еще ни разу не видела его зубов.
Мы проходим мимо пекарни, и Расмус прижимается носом к стеклу ее витрины.
– Мой дедушка был пекарем. Я рассказывал вам о нем?
– Нет, – говорю я. – Не рассказывали.
– Он пек такие замечательные пироги – они прямо-таки таяли во рту. Как вспомню, так слюнки текут. – Выражение его лица становится мечтательным, отрешенным. – Мне надо почаще есть пироги. Ты часто ешь пироги, Саския?
Тесса поворачивается к Джейси:
– Ты дала ему слишком большую дозу своего зелья.
Расмус начинает мурлыкать что-то себе под нос, и Джейси смеется:
– Я дала ему ровно столько, сколько нужно. И, по-моему, теперь он стал куда приятнее, чем прежде.
Расмус все еще с любовью смотрит на выпечку. Я касаюсь его руки:
– Может, пойдем дальше?
– Да, – отвечает он, – вы идите, а я пойду за вами. – И заговорщическим шепотом добавляет: – Это моя работа – сделать так, чтобы тебя никто не убил.
Эта его непроизвольная прямота придает особый вес его словам. Я пытаюсь улыбнуться.
Брэм хлопает Расмуса по плечу:
– И вы делаете ее хорошо. Пошли.
Мы доходим до магазина, и Расмус с интересом наблюдает, как Брэм вскрывает замок.
– Мы что, вторгнемся в чужие владения?
– Да, вроде того, – ответствует Брэм.
– Норе это не понравится.
– Думаю, вы правы, – соглашается Брэм.
Никлас роется в своей наплечной сумке и достает оттуда маленькую костяную флейту.
– Я подожду здесь вместе с Тэйлоном. От того, что находится там, внутри, меня бросает в дрожь.
Тэйлон прикладывает костяную флейту ко рту, а мы по одному входим в магазин. Когда мы открываем дверь в потайную комнату, Расмус присвистывает:
– Что это?
– Практика для костяных игр, – не раздумывая, отвечает Джейси. Как же хорошо она умеет врать – лучше нас остальных, вместе взятых.
Лоб Расмуса прочерчивают складки.
– Нора не говорила мне…
– Как и про Крепость? – Джейси сочувственно качает головой. – Вы все узнаете в последнюю очередь, верно?
Расмус открывает рот, словно готовясь возразить, но я вижу, что ему не очень-то хочется спорить. Он пожимает плечами и прислоняется к стене. Его взгляд прикован ко мне, но на этот раз все иначе. Сейчас у него такой вид, будто он наблюдает за группой детишек, играющих в какую-то игру. Наблюдает, не ожидая никаких подвохов, но не спуская глаз со своих подопечных – просто чтобы перестраховаться.
Я гляжу на кости в банках на этажерке – они представляют собой великое множество путей, которые мне надо изучить – и на меня вдруг наваливается усталость. Но другой дороги нет. Чтобы понять, как остановить Лэтама, мне необходимо увидеть каждый возможный вариант.
