Я иду дальше, дальше, рассматривая один путь за другим, пока не устаю так, что дурею и утрачиваю ясность мыслей.
Я отнимаю руки от кости и массирую виски.
– В чем дело? – спрашивает Брэм. – Что ты увидела?
– Я знаю, чего хочет Лэтам, – отвечаю я, – но не знаю, как его остановить.
– И чего же он хочет? – тихо говорит Тесса.
Я встаю и начинаю ходить взад и вперед:
– Он желал перемен, а потом его начала снедать жажда мести. Предметом его мщения стали те члены Верховного Совета, которые проголосовали за разлучение его с Эвелиной. Но он также хочет власти. Жаждет ее. Когда он был ребенком, все решения за него принимал его отец. И держал под контролем все стороны его жизни.
Джейси вздыхает:
– А затем аннулировал результат доведывания, несмотря на то, что на сей раз в дело вмешалась сама судьба.
– Да, – говорю я, – именно так. Он ожесточен. Обозлен. Срастив эти кости, он изменит прошлое, но я не могу увидеть как.
Никлас стоит, прислонившись к стене и прижав руку ко рту. Лицо его бледно.
– Давайте просто заберем эти кости и уберемся отсюда.
– Нет, так не получится. Если мы заберем кости, то не дадим им срастись. Но это может уничтожить нас всех. – Я думаю, что мне сказала матушка после того, как сломалась кость бабули. Я тогда ничего не желала делать, мне просто хотелось, чтобы оба мои пути существовали одновременно, но матушка объяснила мне, что так нельзя. «Если кость не срастется, исчезнут оба твоих будущих».
Я не знаю, что произойдет, если не срастутся все эти кости, и не могу сказать, сколько времени у нас есть. Месяц? Два? Сколько судьба может оставаться в подвешенном состоянии, прежде чем все полетит в тартарары? Я запускаю руки в волосы.
– Как бы мне хотелось понять, что именно Лэтам пытается поменять в будущем, изменив прошлое.
– Так он может увидеть грядущее благодаря тому, что он Заклинатель Костей с Ясновидением Второго Порядка? – вопрошает Тесса. – Или же для этого ему нужно непременно использовать кости твоей матушки?
От этого вопроса в моем сознании словно переворачивается страница. Я подходила ко всей этой истории не с той стороны. Мне нельзя сосредоточиваться только на тех возможных путях, которые имелись в прошлом, я должна понять, куда они ведут в будущем. Если я смогу увидеть их последствия, то смогу предсказать, что выберет Лэтам. Тогда мы поймем, как можно срастить эти кости, чтобы сохранить нашу реальность. И нам нужно сделать это до того, как Лэтам изменит все, срастит кости по-своему.
– Тесса, ты великолепна. Мне надо провести гадание с использованием Ясновидения Третьего Порядка.
На ее лице отображается смятение:
– А ты можешь это сделать?
У меня такое чувство, будто земля уходит у меня из-под ног. Я ослабила бдительность, наговорила лишнего. Я вспоминаю выражение лица Тессы, когда она заявила, что я ей не доверяю. И сейчас я вдруг ясно осознаю: я и впрямь ей не доверяю. А если доверяю, то не до конца.
Это из-за Дженсена. Семя недоверия, посеянное судом над ним, не развилось – благодаря костяным играм и всему тому, что мы пережили вместе. Но до настоящего момента я не осознавала, что это семя не мертво. Оно пустило корни, вырвать которые нелегко.
Если я открою ей правду, не отвернется ли она от меня?
– Ты можешь это сделать? – повторяет она.
Я прикусываю губу.
– Да, могу. – Она смотрит на магическую книгу на столе, затем опять на меня.
– Тогда чего ты ждешь? Гадай.
* * *
Гадание о будущем намного сложнее, чем гадание о прошлом. Прежде я могла просто повторять те гадания, которые уже провел Лэтам. Это было сравнительно нетрудно – как чтение чужого дневника. А гадание о грядущем – когда ты буквально преодолеваешь движение вперед – требует куда больше усилий, чем любое из гаданий, которые я проводила до сих пор.
И не только потому, что для этого мне необходимо напрягать все мои магические способности, – а также и потому, что это истощает меня эмоционально. Всякий раз, когда я начинаю изучать такой путь Лэтама, который сулит ему хоть какое-то счастье, мой разум сразу же начинает это отвергать. Одно дело – наблюдать Лэтама в прошлом, когда он был невинным ребенком или влюбленным учеником, – но изучение его будущего требует от меня такого напряжения сил, которого мне долго не выдержать, ведь я уже знаю, что он выбрал зло. Как я могу смотреть, как он обретает счастье, если я знаю, что он его не достоин?
И я заставляю себя притвориться перед самой собой, что он мне не знаком. И наблюдать за его потенциальными будущими путями так бесстрастно, как я только могу. В отличие от гаданий с использованием Ясновидения Первого Порядка на сей раз некоторые пути светятся ярче других, а посему я начинаю именно с них. На одном из путей Лэтаму удалось остаться с Эвелиной, и их любовь стала еще сильнее. Я вижу, как он переезжает к ней в Лейден, как они гуляют по пляжу на восходе солнца, смотрят, как волны плещутся о берег, и их босые ноги погружаются в песок. Океан успокаивает его.
Он становится лейденским Заклинателем Костей, и это подходит ему – мягко направлять будущее горожан, знать, что они безоговорочно верят ему. Эвелина раскрывает самые лучшие качества его натуры. Она умеряет его честолюбие – так что теперь оно служит ему, а не превращает его в монстра. Их дом полон детей – у них три сына и две дочери, – которых они обожают, которыми дорожат. Их дом полон хаоса, смеха и любви. Каждый вечер он и Эвелина засыпают, держась за руки, как будто хотят оставаться соединенными даже в своих снах.
Но у него есть и другие ярко освещенные пути, и, исследуя их, я нахожу совершенно иного Лэтама. На некоторых из них я смотрю, как он входит в Верховный Совет. На других он продолжает преподавать в Замке Слоновой Кости. Я наблюдаю, как виновных в расставании с Эвелиной членов Совета постигают кары – на них обрушивается бесчестье, их судят за преступления, которых они не совершали, а также их жестоко убивают.
Я замечаю, что во всем этом есть закономерность. Разветвившись, пути всегда идут в двух противоположных направлениях – и на одном из них Лэтам каждый раз выбирает альтернативы, ведущие к мести, а на другом – альтернативы, ведущие к Эвелине. И эти пути никогда не сходятся. Стремление к мести уводит его все дальше и дальше от женщины, которую он любит. А если он выбирает ее, члены Совета, ставшие соучастниками его отца, так и не получают по заслугам.
Он не может получить и то, и другое. Ему приходится выбирать.
А мне приходится делать частые перерывы. От изнеможения я уже осоловела.
– Возможно, будет лучше, если мы вернемся сюда позже, – говорит Брэм. Я только что вышла из видения и потягиваюсь, подняв руки над головой, затем массирую напряженные мышцы плеча. Я чувствую себя так, словно несколько дней не спала.
