Меня пронзает горе, ибо я снова вижу мою мать. Лэтам выбирает тот путь, где она жива. Она идет по фруктовому саду, срывая с яблонь спелые румяные яблоки и кладя их в корзинку, которую несет под мышкой. Работая, она тихо напевает. На ее лице отображен покой.
Она поворачивается к кому-то и улыбается. Мое дыхание прерывается, когда я вижу себя, улыбающуюся в ответ.
– Меня можно будет назвать безответственной мамашей, если на ужин я испеку яблочный пирог?
Я смеюсь:
– Если ты сама никому об этом не скажешь, то не скажу и я.
Мне становится так больно от стеснения в груди, что я почти не могу дышать. Я могла бы вернуть мою мать. Вернуть все, чего мне так недостает: прикосновение ее рук к моей голове, когда она расчесывает щеткой мои волосы, звуки ее голоса, когда она объясняет мне суть будущего, ее мелодичный смех. Я погружаюсь в это видение, упиваюсь всеми теми простыми, обыденными вещами, которые когда-то принимала как должное.
Это было бы так легко. Это не потребовало бы от меня никаких усилий. И я перестала бы быть сиротой.
Я уступаю Лэтаму. И чувствую, как кость под моими пальцами начинает срастаться.
Но затем в моей памяти вспыхивает лицо матушки. Ее губы сжаты, брови неодобрительно нахмурены. Она бы не захотела жить в том мире, где править будет Лэтам.
Как бы соблазнительно это ни было, я не могу выбрать мое собственное счастье в ущерб ее счастью. Я не приговорю моих друзей к такому будущему, в котором они не будут свободны. Я отталкиваю магию Лэтама и возвращаю все обратно. А затем вкладываю всю свою силу в то, чтобы втянуть его на тот путь, который выбрала я сама. Заставляю его увидеть весь потенциал, имевшийся в его прошлом, – пути, на которых он смеется и плачет, и все его огорчения перевешивает любовь, ждущая дома.
Я чувствую, как он погружается в прошлое, как я только что погрузилась в будущее. Образы, которые я показываю ему, мало-помалу начинают преодолевать его сопротивление, смягчают его.
За пределами этого видения его рука касается моей. Между нами начинает пульсировать магическая сила, и я чувствую, как мы обмениваемся энергией, как будто перебрасываем друг другу палку, делая это так быстро, что в воздухе она становится незримой. И я уже не могу сказать, кто бросил ее последним: он или я.
Внутри меня собирается магическая сила – яркая, светящаяся, но и опасная. Как огонь, одновременно дарящий жизнь и несущий смерть.
Я слышу мягкий голос Брэма: «Вытягивай магию из своих костей и втягивай ее в себя. Вместо того, чтобы падать вперед, в объятия магии, собирай ее внутри себя». Не знаю, говорит ли он мне это сейчас или сказал это прежде. Что это – прошлое или настоящее? Что бы это ни было, я сосредоточиваюсь на очертаниях моих собственных костей и чувствую внутри себя лучи силы, поднимающиеся и ищущие, за что бы зацепиться.
Магия опять влечет меня дальше, и я пытаюсь податься назад, боясь, что, если меня затянет в видение, я утрачу концентрацию и Лэтам снова возьмет контроль. И тогда срастутся не те кости. Но тяга неудержима, неодолима. Я чувствую, как кости срастаются под моей ладонью, соединяются в одну бесформенную массу, сросшуюся в необычных местах. Образы проносятся передо мной один за другим.
Вот Лэтам – младенец с ямочками на щеках. Вот он малыш, недавно научившийся ходить, серьезный и скупой на улыбки. Вот он мальчик, желающий нравиться, стремящийся угождать. Я вижу, как его мать заносит руку, чтобы ударить его, смотрю, как его лоб морщится от страха. Сила истекает из кончиков моих пальцев, и видение замирает, время течет назад. Мать Лэтама опускает руку, затем поднимает ее опять и убирает со лба своего сына прядь волос. Лоб Лэтама разглаживается, становится безмятежным, как спокойное чистое озеро за мгновение до того, как его поверхность разрывает брошенный камень. Но камень не был брошен, его больше нет. Жизнь Лэтама несется передо мной. Я пытаюсь заглянуть в его будущее – дать ему силу, которая понадобится для того, чтобы он смог изменить Верховный Совет, не имея за плечами того прошлого, превратившего его в чудовище. Но я не знаю, возможно ли это вообще. Я слышу, как он отстаивает свои идеи перед коллегами, слышу страсть в его голосе, когда он старается убедить их в своей правоте. Я пытаюсь привести его на тот путь, где он выбирает доводы рассудка, а не силу, чтобы добиться своего. Но магическая сила ускользает от меня, я теряю контроль.
И перестаю видеть Лэтама. Передо мной проносятся другие образы. Вот мой отец качает меня на колене. Вот бабуля напевает себе под нос, обрезая розовый куст. Вот Брэм вгрызается в спелый персик и смеется, когда сок стекает по его подбородку. Тэйлон. Никлас. Тесса. Джейси. Я стараюсь удержать их всех рядом с собой. Сохранить будущее таким, чтобы они остались частью моей жизни.
Видение несется все быстрее. Люди сливаются в одну массу, расходятся в стороны, распадаются у меня на глазах. У меня замирает сердце. Что-то идет не так. Я пытаюсь отыграть назад, но магия держит меня слишком крепко. И все же я ощущаю себя невесомой. Отделившейся от моего тела, как будто я существую только в моих воспоминаниях.
Я шевелю пальцами, ища Лэтама, но не могу его найти. Он словно исчез. Возможно, исчезли мы оба.
Перед моими закрытыми глазами вдруг вспыхивает такой яркий, слепящий свет, что он будто раскалывает мой череп. А затем приходит непроглядная тьма.
Не знаю, изменили мы прошлое или уничтожили его навсегда.
Глава тридцатая
В воздухе над моей головой пляшут пылинки.
Я моргаю один раз. Другой.
Воспоминания в моей голове ворочаются медленно, тяжело, они спутаны и ходят по кругу, будто детишки, заблудившиеся в лесу. Я сажусь и чувствую боль в висках. Мое сердце сдавливает страх. Где я? В узкие окна льется солнечный свет, освещая стеллажи, на которых стоят ящики и коробки. Рядом со мной слышится стон.
Тесса. Ее темные кудри спутаны, и она потирает лоб.
– Саския? Что произошло?
В моей голове борются соперничающие воспоминания, будто двое человек ведут спор – я слышу, как они оба стараются перекричать друг друга, но не могут толком ничего расслышать. Мы с Тессой только что находились в библиотеке, где изучали костяную карту, готовясь к предстоящему экзамену.
Однако…
Я также только что сидела на полу в магазине Лэтама, стараясь срастить сломанные кости моей бабули. И боролась с Лэтамом за контроль над прошлым. А Тесса лежала рядом и была мертва.
Так бывает, когда пробуждаешься от особенно яркого сна, и дневной свет уносит твою воображаемую жизнь прочь, чтобы дать место реальности.
Вот только я не знаю, какие воспоминания пришли из виденного мною сна, а какие нет.
– Тесса? Это и впрямь ты?
