Но даже оставшийся фундамент, количество камней, стены, всё это открывало иную картину. Когда-то здесь были невероятно широкие здания, в которых находились гидропонные фермы ускоренного роста. Дальше тянулись остовы фабрик, обломки заводов пищевой промышленности. Кирпичи соединялись с природой, сквозь них прорастали местные сорняки.
В какой-то момент Ровальд забыл, что идёт без невидимости, посреди потока повозок. Неронов не было. Но на эту мысль пришло и событие. Позади раздался недовольный голос.
— Рабочий. Потерялся что ли? Ты из какого дома трудолюбия? Слышь, с тобой разговариваю.
Ровальда схватили за плечо и заставили обернуться.
— Забыл своё место, раб?
Отвратительная свинячья рожа. Даже та лесная тварь казалась более приятным существом. Лысая голова украшена тысячей игл, а на горле с обоих сторон татуировка человека, которого пронзает кинжал.
Ровальд ничего не ответил. Он лишь смотрел в глаза свиному рылу. Тот, усиленный нейронными мышцами, которые были натянуты поверх кожи и уходили поднеё, чувствовал себя уверенно. Интуиция дала понять, что этот, несмотря на свой вид, напичкан электроникой меньше других. Предпочёл оставить плоть? Интересно.
Свинорыл не понимал, почему рабочий смотрит на него без страха, более того, расслабленно.
— Какой твой номер? Не вижу татуировки на лбу. Отвечай!
— У меня нет дома, нет номера.
Свинорыл обрадовался.
— Новенький? Сбежавший? Мы очень любим сбежавших. Мы вас не сдаём. Идем. — Улыбнулся свинорыл. — Всё равно, Космо уже изолировали, осталась Земница. Ты правильно сделал, что пошёл этой дорогой.
Прошли до какой-то широкой трубы, вырванной из земли. И, отстукивая эхом, залезли в сточные воды. Шли по канаве. Пока труба не повернула ещё глубже. Света совсем не осталось, и тогда из свинорыла, из коленей и груди вылетели крепкие лучи света и осветили каменистую кладку, которая перешла вновь в сплошную трубу.
— Как тебя звать, беглец?
Ровальд молчал.
— Вежливости тебя научат. И отмоют, а то грязный как свинья. — И он захрюкал от удовольствия, его-то свиньёй не посмеют назвать, он выше статусом. Свинья хрюкает над шуткой про свинью. Ровальд улыбнулся.
Они остановились перед огромным люком в бомбоубежище. По бокам стояли двое скучающих неронов. При виде товарища оживились.
— Новенький?
— Да, новая кровь.
— Гордо стоит. Интересно, как такой будет орать?
Ровальд перешагнул через порог бомбоубежище в неизвестность, и многослойный бронированный люк закрылся, вентиль внутри повернулся на глухо, отрезав путь отступления. Возможно, именно здесь, он сможет выяснить.
Внутри грязь и сточные воды, люди шли по ним, скованные цепью. Вокруг стоны, мычание, дьявольские крики вспыхивали с разных сторон, слышались удары хлыстом, и голос, каждый раз, подгонял. Слишком много людей, не сосчитать.
— Все сбежавшие попадают сюда, либо на корм неронам, для создания лекарств. — Довольно хрюкнул свинорыл. — Привыкнешь, ещё рад будешь. Всяко лучше смерти.
— А ты?
— Что я? — Не понял свинорыл. — О, так ты говорить умеешь?
— Любишь мучить?
— Что за вопрос? Впрочем, жизнь тебе не мила будет, ещё отыграюсь. Да, люблю. Это признак силы, упивает лучше вина, как пытки над людьми не любить? — И он толкнул Ровальда. Притащили толстые цепи, стали пристёгивать обручи на ноги.
— Что за работа?
— Это последний вопрос, новенький. По доброте отвечу. — Предупредил свинорыл. — Каменоломня, а так же, обслуживание своих драгоценных работодателей. Недра нужно разрабатывать. Даже такие недра канализаций, как эта, требуются в разработке, приказ свыше. Более того скажу. — Разговорился свинорыл. — Был однажды слух, что под Земницей нашли глубокие ходы. Оказалось, правда. Даже потерял товарища в одной из местных дыр. Так и не нашёлся. Так что, будь поаккуратнее. С тех по, копаем туннель в недра. В процессе, находят много ценного. Минералы, металлы. Чёрные, почти живые. Так и называется, чёрная живица. С её помощью усиливают соединение между плотью и металлом, как мои мышцы. Видишь, какие мощные? Прям как родные, слитые с организмом в одно целое! На продаже в империи очень востребованы. Но, это по секрету. Всё равно не выберешься. — Подмигнул свинорыл, и ткнул Ровальда в грязную лужу, из которой появились пузырьки. — Время мыться! Я же обещал! — Довольно захрюкал свинорыл.
Чёрная живица, задумался Ровальд. Возможно, это остатки расплавленного Чёрного Ядра. Жаль, что это догадка, проверить которую он пока не может.
Рядом выросли нероны, они смеялись, тыкали в него пальцем, улюлюкали, пинали ногами, но аккуратно, чтобы не повредить свежий товар. Несколько раз ударили по лицу, для профилактики, от чего Ровальд упал, и окунулся в грязную бурлящую лужу лицом.
— Лёгонький он какой-то. Выглядит нормально, подтянуто, а весит мало. Аномальный. Хрен с ним.
Ровальда оттащили и приковали к веренице смиренно идущих. Вокруг ходили нероны с кнутами. У всех головы бриты налысо и украшены боевыми шипами. Гнездо. Как удачно он попал в червоточину грязи, подумал Ровальд. Искать не надо.
У Ровальда был только один план. Увидеть, что в недрах, которые разрабатывают люди и допросить. Каждого нерона, который может владеть информацией.
Рабы шли долго, не спеша, изредка подбиваемые кнутами. Не ради необходимости, скорее от скуки, ради профилактики. Новичка, почему-то избегали. Когда нероны проходили мимо, то злорадно усмехались, как усмехаются коварные люди, предвкушающие жестокость.
Вошли в туннель. За ним следующий. Темно. Полно влаги. Что-то вечно капало то за шиворот, то на лицо. На спинах людей, под коркой грязи, виднелись странные наросты, кого-то покрывали язвы. Света мало, он часто и надолго пропадал, оставляя покорных в кромешной темноте.
— Знаю, о чём думаешь. Отсюда не выбраться, парень. Не стоит даже думать. Смирись. Дольше проживёшь. — Сказал сосед сзади.
Его поддержал сосед спереди. Все вдруг разговорились, пользуясь отсутствия надзирателей.
— Это единственное место, где можно общаться. Понимаешь? Туннель очень узок, а сами надзиратели ходят по-другому ответвлению.
— Они не боятся, что вы сговоритесь и сбежите?
— У них кнуты особенные, они могут становится шипованными. Один удар и бах, тебя сворачивает пополам. Так что, лучше не пробовать. На каждом выходе по два, а то и четыре нерона.
Попахивало остатками революционного духа. Если это место, куда сбрасывают беглецов, которые не пошли на расчленение для медицинской индустрии, то эти люди, при всей плачевности положения, обладают самой сильной волей для поднятия восстания. Это было приятной каплей во всём путешествии. Но Ровальд не имел планов по открытому противостоянию. Но дух народа не сломлен, это важный элемент.
