— Ага. — Сказал самый бородатый, идущий впереди. Его борода от грязи скомкалась и ходила из стороны в стороны, как маятник. — Зато мы очень дружны. Не то, что люди на поверхности.
— Да-да-да! — Заголосили люди хором, как единый больной организм, радующийся тому, что хоть чем-то может оправдать плачевность положения.
— Что внизу?
— Копи застывшей смолы, которая нужна неронам для сращивания технологий с кожей. Они называют её живицей. Надо разрабатывать. Всё что найдешь, клади в вагонетку.
— Всё?
— Да. Если повезёт, то тебя не назначат на вторые работы.
— Вторые?
— Самое мерзкое и ужасное, что можно придумать в этой канализации, которая досталась от наших предков. — Сказал с ненавистью один из заключённых. — Обслуживать их сексуальные капризы, а то так хлыщут кнутом, что упадёшь, полумёртвый. Но они видят, когда падаешь специально, а когда падаешь от боли. Так что, притворяться трудно.
— Зачем всё это?
Люди в испуге обернулись на нерадивого новичка.
— Ты что, не свой? Из Тесио, что ли? Это наша участь. Как зачем? Надо было принять веру Нерона после войны, когда предлагали. Но нет, наши предки гордые, отказались.
— Да, предки виноваты.
— Чёртовы основатели! — Поддержали хором уставшие люди.
— А вы почему не примите веру?
— Ты дурак, что ли?
— Нельзя принять.
— В смысле?
— Ты вообще отсюда? Что за вопросы такие?
— Да ладно, может, он сбежал из тех мест, где всё намного лучше, чем здесь. Не повезло, бедняге. — С явным злорадством сказал кто-то, наслаждаясь тем, что кому-то, наконец, станет так же плохо, как ему. — Нехер было бежать из своего райского сада. Вот теперь настоящую жизнь познаешь.
— Так что? — Настаивал Ровальд, не обращая внимания на колкости.
— Ну ты тупой! Веру принять нельзя.
— А таблички на дорогах? На фермах так говорят.
— Дети так говорят. Они-то ещё не знают, что им сказки рассказывают. На деле, чтобы стать нероном, надо много предавать и служить, пока система не одобрит.
— Например?
— Во дурак, ребят, ну вы видели такого, не? Я вот впервые.
— Отстань от него. Человек в одной лодке с нами, чего уж выёживаться? — Поддержал бородач. — В общем, предательством, или служить кому-то хорошо, если повезёт. Нерон только до войны принимал по желанию в веру, а теперь нет. Остались только старые лозунги, которые никто не меняет.
— А проверки на фермах?
— А это, мой друг, — сказал старик с бородой, — как раз, просто издевательства, чтобы заставить людей сбегать. Ведь сбежавшие нужны. Не могут же взять кого-попало, нужна причина. Иначе, бесправие, беззаконие получается. И в страхе поддерживают, и корм на медикаменты получают.
— Друзья, если бы я сказал вам, что у вас есть шанс выбраться и начать новую жизнь. Что бы вы сделали?
Все дружно рассмеялись. Хохот был настолько истеричным, что заключенные ещё долго пересказывали друг другу по веренице, пока где-то в конце не ударили кнутом:
— Тихо, сучки волосатые!
— Мощно ты пошутил. — Сказал человек сзади.
— Что если я независимый? — Не унимался Ровальд. От чего-то, ему стала так противна ситуация, что лучшие представители порабощённых землян находятся здесь, что терпеть уже было невозможно.
— Независимые? Хватит смешить, а то братья кнутом зря отхватывают. Ой, не могу. Ах-ха-ха! Впрочем, тут всегда отхватывают… Но ты у нас приколист, хоть и больной на голову. Теперь буду держаться тебя поближе, жизнь теперь не такой гадкой кажется.
— Отвечай. — Сказал Ровальд твёрже и рабы, привыкшие подчиняться твёрдому голосу, стали отвечать.
— Независимые? Начавшие войну прилетевшие сверху. Из космоса как взялись, и стали скапливаться, до ненормального количества. Но их всех вовремя перебил Нерон. Так или иначе, Тесио последний оплот нормальных людей. Но нам это не светит.
— Что если уже сегодня, вы все выберетесь наружу?
В ту же секунду Ровальд получил хлыстом по спине и еле удержал равновесие. Удар пришёлся на экзоскелет, поэтому боли не было.
— Стойки, гад. Другой бы упал. После работы посмотрим, какой ты там независимый. — Дикий хохот пробрался теперь по неронам, и многие заключённые, к неутешению Ровальда, поддержали хохот, пользуясь моментом свободы.
Независимых, видимо, любили только дети.
В самом низу тоннеля Ровальд увидев прорванные сетки ржавых прутьев, из которых вырывался водопад. Затем был лифт, который долго шёл вниз. Выдали кирку и каску с вделанным фонариком, который тускло светил. Но соседи ориентировались хорошо, им этого хватало, и он последовал их примеру. Спустившись ещё на километр, ему показали разработки, рядом подкатилась маленькая вагонетка, которая, при заполнении, поднималась по рельсам обратно, на самый верх.
Так он работал, выбивая искры киркой, неизвестное количество часов, вынимая куски окаменевшей смолы, которая, при должном рассмотрении, искрилась маленькими, крошечными механизмами. Сплавленные нанороботы, которые потеряли цель существования.
Настал перерыв. На перерыве, посреди острых сталактитов, столовая, в которой все шумно чавкали. Самый счастливый час для рабов. Разговаривать нероны не мешали, кушая отдельно. Ровальд взял миску, ложку, встал в общую очередь, в конце которой автомат выпрыскивал кашу, затем следовал второй плевок чем-то вроде куска мяса. Воды можно было пить вброд, для этого стояла отдельный автомат по центру столовой, с четырьмя отделениями для выдачи, так что, к нему очереди не было.
К Ровальду подсел старик с длинной скомкавшейся бородой.
— Так ты значит независимый? — Спросил чуть ли крича. Шум стоял жуткий. Шумел водопад, эхо которого заглушало любые звуки — Независимый, слышишь?!
Ровальд посмотрел, не смеётся ли он. Но тот был серьезен.
— Ты с какой планеты? — Спрашивал старик. — Координаты помнишь? Что за корабль? Какого класса?
Ровальд изучающе смотрел на старика. Ему не верилось, что здесь могут не притворяться, вполне возможно, из него побольше выудят, чтобы сдать.
— Я такой же как ты. Независимый. Я прилетел пятнадцать лет назад. Влился в общество. Прошёл ускоренный курс эволюции тела с помощью медкапсулы, поэтому могу жить нормально. До сих пор не выявили как чужого. И смех, и грех. Экзоскелет? Я сразу приметил. Некоторые стыки угловаты, но тебя не раскроют, скрыт хорошо.
— Где твой корабль? — Ответил вопросом на вопрос Ровальд.
— Есть пещера одна вдалеке. Но, скорей всего, под завалом. Там не расчистить. — Махнул рукой старик.
Ровальд все ещё смотрел с недоверием.
