Если действовать в рамках ритмов ухода системы в себя, то пока она восстановится до прежнего уровня, будет несколько минут. Обычного паспорта ID будет достаточно, чтобы преодолеть охранников, и всех, кто обслуживает систему. Но, таковое не потребуется. Проход осуществляется через автоматические сканы ID. Если они молчат, то всё хорошо. В периоды ритмов, они всегда молчат. Проверка паспорта, по сути, становится невозможной, если передвигаться только в таких условиях. Но можно нарваться на патруль, или подозревающих всё и вся, которых тоже хватало. А то и на вовсе больных.
— Что за больные?
Выяснилось, что это один в один те, про которых рассказывал Бен. Подверженные киберпсихозу. У таких пожизненный мандат на безвыездное существование внутри одного города. Поэтому на территории Отелена, или за границей империи, их не встретить.
— Местные душевнобольные, которым разрешёно, изредка, покидать дом, пока проходит лечение.
— На эту болезнь требуются медикаменты?
— О да, эта болезнь одна из главных. Большинство медикаментов уходит на поддержание неронов в адекватном состоянии. Но у них у всех внутренние сканеры здоровья, так что, больной нерон легко изолируется системой, и, как правило, снаружи их нет. Но если вдруг будут, им может показаться что угодно, могут вызвать на вас духовников, которые захотят проверить паспортные данные, а то и отвести в церковь.
— Что меня тогда ждёт?
— Да, наверно, ничего особенного. Обычный ритуал, который может быть омерзителен. Вы же не из наших краёв, вам, наверное, такое будет не по нраву.
— Хуже этих полей?
— Я бы не сказал. Но потеря времени, с неприятными нюансами, гарантировано.
— То есть полиции у вас нет, у вас её функцию выполняют духовники?
— Полиция, что это такое? Если вы про контролирующий орган, то да. Духовники, они такие.
Ровальду вручили прибор, который умещался в ладони, и отслеживал ультрадионные ритмы, тонкую магнитную карточку, на которой ничего не было кроме номера.
— Она проходит в системе, которая находится на вылете.
— Если проверят в другое время?
— Мы так далеко не заходили. Это уже не наш уровень влияния. Создание личности с нуля в системе невозможно. Каждый человек привязан к определенному городу. У каждого своё уникальное гражданство. На то, что перейти из одного города в другой, требуется разрешение. Такое есть только у военных, героев, журналистов, и некоторых других.
Ровальд пожал руку, но вдобавок, целая толпа людей его обняла, и долго держала в тисках, желая удачи, счастья, благополучия, и чтобы у нас всё получилось.
Сердце Ровальда дрогнула, и он охватил, насколько мог людей, руками. На краткий миг ему показалось, что обрёл семью.
— Спасибо, друзья. Вы мне очень помогли.
— Мы справимся. — Кивнул Гёссер. — У нас получится.
Глава 18
Тухнущие города. Место, где нероны становятся пустыми. Будущее кладбище. Кто знал, что оно будет таким. Зелёная листва. Бескрайние сады. Каждая улица — наполнена жизнью. Звери, птицы. Всё дышит. Это был удивительно красивый город, напоминающий элитные улицы Земли, как с обложки энциклопедий. Каждый прохожий — счастливый человек, без этих орудий пыток и убийства, которые Ровальд встретил. Просто люди. Деловые. Рабочие. Курьеры. Иные. Мамы, Активность читателей дети. Дедушки. Бабушки. Мужчины, занятые своим делом. На первый взгляд, неотличимы от здоровых людей, но визор показал холодные искусственные тела, внутри которых доживало то, что и было человеком. То, что видел в Отелене — зачатки к прелюдии. Восьмой не строил, здесь он творил. Уподоблялся Богу. Может быть, здесь застряли его остатки человечности. Сложно поверить, что этот город — затухнущий, вот-вот лишится электрификации.
Никто не паниковал. Манекены благополучно притворялись людьми. Нероны — человекоподобные.
Дети. До десяти лет, полны жизни. Но чем старше, тем больше хладных элементов, которые проявлялись только на тепловом режиме обзора.
В режиме машинной невидимости, его не замечали камеры. Он не боялся ID-проверки ещё когда объяснял Гёссер. Сначала, Ровальд опасался, что его заметят. Но, скрываясь, обнаружил, что никто не обращает на него внимания. Случайно прошедший мимо человек. Второй. Все меры предосторожности оказались достаточными. Теперь, он невидим для этого мира. Благодаря программе, которая настроила машинную невидимость, грозным оружием предков, с которым, он возьмёт верх над Восьмым.
Ровльд невидим для всех, кроме самых маленьких детей, лет пяти. Они то и дело показывали на рыцаря пальцем, а изумлённые родители повторяли, что там никого нет. Этого следовало опасаться. Слишком много детей-свидетелей говорящих одно и то же. Рано или поздно вызовет подозрение. Но вот на счёт остальных… Возможно, часть мозга, отвечающая за самосознание, заменена. Критический момент, стоящий империи своевольного лазутчика. С каждым шагом, уверенность в неуязвимости росла. Оставалось держаться подальше от детей.
Обычный город, полный улиц, которые один в один — картинки с других густонаселённых планет и некоторых станций. Что-то внутри отпустило, и Ровальд почувствовал расслабление. Вот он, эффект хорошо знакомой обстановки.
Подобрал жестяную банку газировки, на которой красочно изображался местный бренд. Мусор говорил о культуре больше, чем яркая достопримечательность. Всего лишь упаковка, но в ней сказано всё. Строгие прямые, резкие линии. Плавные радианты. Не хватало чего-то, что посередине. Гармонии.
Ровальд прошёл мимо школы. Детских садов. Библиотек. Административных зданий. Фабрик. Ходил некоторый транспорт, сплошь на магнитных подушках. Возможно, час пик ещё впереди.
Ровальд запрыгнул на крышу четырёхэтажного дома. Перешёл на соседнюю. Разогнался, ещё раз прыгнул и вцепился руками за крышу десятиэтажного спального комплекса. Подтянулся, перевалился. Новый уровень обзора. Отсюда мир как на ладони. Покажи такое землякам, никто и не догадается, что это в глубинах неосвоенного космоса.
— Нероны. Эксперимент над людьми, руками компьютера, который сотворили люди. — Ровальд ухмыльнулся. — Даже не верится.
Здесь хотелось задержаться. Хотя бы ещё на день. Но, как намекнул Гёссер, это даже не середина пути, хотя бывшее сердце Нерона. То, с чего он начинал развитие, обманывая первых людей, до того, как скатился. А теперь пытался избавиться, словно от ненавистного позорного прошлого, на которое пошёл из необходимости. Логика отказа от столь развитых городов не умещалась в голове. Чтобы понять, надо быть сумасшедшим.
Перебегая с крыши на крышу, Ровальд любовался, как детишки бегали друг за другом. Рабочий день кончился, люд покидал насиженные места, весело общался. Разговоры были странные:
— Выполнил двойную норму, обещали транзистор S-1000 подогнать. Давно надо руку подправить.
— Видел моего сыночка? Прошёл третий этап кибернизации! Ещё немного, станет как взрослый.
