Кто она, эта девушка, которая пошла против воли своего отца, чтобы помочь своевольному мальчишке, с которым все жители деревни старались не иметь дела? Такой поступок заставляет усомниться, в здравом ли она рассудке.
Ее голос донесся с опушки леса:
– Этот мост посещают привидения, Гейбриел. Некий ревнивый любовник утопил свою возлюбленную под ним, а потом покончил с собой. Постарайтесь в дальнейшем не тревожить их.
Он внимательно посмотрел на нее. Кокетливые локоны выбились из-под капюшона ее плаща и ласкали лицо. Он всегда задавался вопросом, действительно ли она так хороша, какой ему запомнилась. Действительно. Но теперь, когда он вновь увидел ее, ему причинили боль те его мечтания, от которых он отказался в переломный момент своей жизни.
– Вы слышите меня, Гейбриел? Не знаю, суеверны ли вы. Но два несчастных привидения посещают то место, где вы сейчас стоите.
Он покачал головой и фыркнул, повернувшись снова к мосту. Его тоже посещают призраки, но он больше не боится их.
Он обернулся и с улыбкой посмотрел на нее.
Потом прошел по мосту. Конь шел за ним.
Глава 5
Впервые она обратила внимание на Гейбриела, увидев, как тот дерется с деревенским мальчишкой, который был старше его. Даже семь лет назад он казался достаточно сильным, чтобы самому за себя постоять. Она вспомнила: он уже одерживал верх над своим противником с окровавленным носом, когда они ее заметили. Они тут же отскочили друг от друга, прекратив драку. Потом старший мальчик убежал, и Гейбриел с отвращением покачал головой. Она поняла, что драку начал скорее всего он, но что-то сердитое и оскорбленное было в том, как он держался, и ей захотелось его утешить.
Ей потребовалось все ее мужество – к тому же она заработала долгую нотацию от своей гувернантки, – чтобы улыбнуться ему однажды со своего пони, когда он, сидевший с приятелями на скамье у трактира, вдруг посмотрел на нее.
Он посмотрел на нее точно молодой дьявол. Хотя она и понимала, что ей следует оскорбиться, в глубине души она ощутила потрясающую дрожь, когда его мрачные глаза на мгновение встретились с ее глазами.
«Он не всегда жил без надзора», – услышала она слова матери, обращенные к гувернантке, хотя и мама постоянно твердила ей, что следует избегать его, намекая на ужасные последствия, которые обрушиваются на девушек, водящих знакомство с неисправимыми юношами.
Иногда мама говорила о Гейбриеле почти с жалостью, размышляя о том, что он и его братья были благовоспитанными молодыми джентльменами до того, как убили их отца и их мать вышла замуж за коммерсанта, который попивал и навещал служанку из трактира. Трое его старших братьев уехали из дома. Элетея так и не узнала, что с ними сталось.
Но она знала, что каждый раз, когда она смотрела на Гейбриела, в глазах у него загорался озорной огонек. Она даже знала, почему его поставили к позорному столбу и за что он заслужил это наказание. Как-то раз дочка аптекаря Розалинда рассказала ей об этом, пока ее отец составлял снадобье от зубной боли для брата Элетеи.
«Это не его вина, – шепотом говорила Розалинда. Как Элетея и еще некоторые деревенские девушки, она была заинтригована Гейбриелом, и его шалости только усиливали этот запретный интерес. – Он сбил с ног докторского сына за то, что тот оскорбил старого разносчика».
Элетея поступила бы также, если бы могла. Этот старый разносчик никогда не продавал ничего ценного. Когда-то он был солдатом, и теперь вреда от него не было никакого. Деревенские жители из милости покупали у него что-нибудь.
Но даже после того как Гейбриел выволок докторского сынка из канавы, он продолжал дубасить его до тех пор, пока его не оттащили деревенские старики. Дочка аптекаря сказала, что было много крови, что разносчик плакал, а аптекарь отвел Гейбриела в сторонку и сказал: «Мы все знаем, что парень этого заслуживает, Гейбриел, но нужно было это сделать потихоньку. И наказан будешь ты, а не он. Помалкивай об этом, мальчик, и мы все будем молчать».
На этом все могло бы и кончиться. Докторский сынок был слишком напуган. Но как раз в это время мимо ехал в фаэтоне врач, а отчим Гейбриела вышел из трактира посмотреть, почему собралась толпа.
«Он был пьян, как всегда, – сказала девочка. – А когда узнал, что случилось, то стал трясти Гейбриела, как крысу, и насмехаться над ним: «Разве Боскаслы рождены не для лучшей участи? Разве ты не так считаешь? Ну так вот, тебя накажут так, как если бы я был тебе родным отцом».
Из отрывочных сведений, которые она получала в эти годы, бывая в Лондоне, Элетея поняла, что с возрастом умение Гейбриела нарываться на всяческие неприятности только возросло.
«Жаль», – подумала она, но все остальные в деревне ничуть не удивились тому, что он ступил на трудную дорогу. И надеялись, что его братья выбрали лучшую участь. Его мать вернулась к себе на родину во Францию, когда ее второго мужа убили как-то ночью в драке. Последнее, что слышала Элетея, – это что Гейбриел восстановил отношения со своей лондонской родней.
Но кем бы он ни стал и что бы ни сделал, она не могла не думать о том, какую жизнь он вел в эти годы, почему лицо у него стало таким циничным. Он был привлекательным мужчиной, о котором она вспоминала с грустной нежностью, хотя он, конечно же, не отличался особенно хорошими манерами.
Но потом она поняла, что нельзя доверять людям только исходя из их поведения. Она поняла, как обманчивы бывают хорошие манеры.
Джентльмен, с которым родители обручили ее перед своей смертью, овладел ею насильно на балу, который был устроен в Лондоне в тот вечер, когда они объявили о ее помолвке. На следующий день лорд Джереми Хазлетт должен был уехать в Ватерлоо. Втащив ее в какую-то спальню, он объяснил, что, поскольку они все равно поженятся, он вполне может насладиться преждевременным медовым месяцем.
Все кончилось прежде, чем она успела оказать сопротивление. Он взял ее так быстро и умело, даже не сняв ни с нее, ни с себя вечерние костюмы, что она заподозрила, что он не впервые проделывает такое. Сделав свое дело, он велел ей не плакать.
Но она все же немного поплакала в гардеробной, и одна женщина, известная куртизанка Одри Уотсон, догадавшись, что произошло, настояла на том, что Элетее следует незаметно воспользоваться ее каретой, и отвезла ее к себе на улицу Брутон, где Элетея смогла успокоиться, а потом снова показаться на балу, не выдав себя.
Через два часа потрясение от того, что сделал Джереми, превратилось в холодное негодование, и она вернулась на бал и стояла рядом с ним, когда все поздравляли их и желали Джереми победы в битве. Джереми смеялся и держал ее за руку, как если бы ничего не произошло, как если бы он не разрушил все ее иллюзии, и он даже заметил с иронией, что она провела два часа в самом известном лондонском борделе, где ее утешала его владелица.
Джереми отправился на войну, не попросив прощения за содеянное. Элетея вернулась домой и ждала, что он пришлет ей письмо, в котором сообщит о разрыве их помолвки. Она ждала, не приведет ли это насилие к беременности. И пока она пребывала в ожидании, французское пушечное ядро убило ее нареченного, и он стал героем.
