Но вначале судьба сулила Анне иное. Петр, выдавший ее старшую сестру Екатерину за герцога Мекленбургского (и позже раскаявшийся в своем выборе), теперь сосватал Анне племянника прусского короля, молодого Фридриха Вильгельма, герцога Курляндского. Герцогство со столь забавно звучащим для русского слуха названием располагалось в западной части современной Латвии, на территории исторических областей Курземе (Курляндия), Земгале (Семигалия) и Селия (Селония). Сначала оно было вассалом Великого княжества Литовского и пришедшей ему на смену Речи Посполитой. Первым ее герцогом стал в 1559 году ландмейстер Ливонского ордена Готхард Кетлер. Потом двумя областями Курляндии правили два его сына — Фридрих и Вильгельм, однако, как это часто бывает, Фридрих сверг Вильгельма и стал самостоятельно править всей Курляндией. В 1600 году Фридрих женился на Елизавете Магдалене, дочери герцога Померании-Вольгаста Эрнста Людвига. Но детей у них не было, и наследником стал сын Вильгельма и прусской принцессы Софии Якоб. С его правлением связан расцвет Курляндии. Благодаря заботе своего дяди, очень любившего его, Якоб получил образование в университетах Ростока и Лейпцига, а затем отправился путешествовать по Англии, Франции, Нидерландам и даже изучал в Амстердаме кораблестроение, совсем как Петр I. Он строил мануфактуры, развивал сельское хозяйство, создал торговый и военный флот, который превосходил флот Бранденбурга, а также Гамбурга, Любека и прочих германских городов вместе взятых, основал в Западной Африке (у реки Гамбии) и на острове Тобаго у берегов Америки курляндские колонии. Женился на Луизе Шарлотте Бранденбургской, а его сын и наследник Курляндии Фридрих Казимир, окруживший себя роскошью и построивший в Митаве Итальянскую оперу, изрядно истощил казну, так что ему пришлось продать Тобаго, чтобы покрыть свои долги. Женился на Близавете Софии Бранденбургской, сестре курфюрста Бранденбургского Фридриха, который позже коронован как первый король Пруссии, их сын — герцог Фридрих Вильгельм, жених царевны Анны.
Анна Иоанновна
Петру была не столь важна Курляндия, сколько союз с Пруссией, а Фридрих Вильгельм остался благодарен Петру, во время Северной войны шведы изгнали его вместе с матерью из Курляндии, и лишь победа Петра под Полтавой позволила ему вернуться на престол. В 1710 году он прибыл в Санкт-Петербург и очень понравился Анне.
Венчание совершилось 31 октября того же года в палатах князя Меншикова на Васильевском острове, в полотняной походной церкви. Костомаров рассказывает: «Затем, несколько дней сряду, шумные пиршества происходили в двух залах Меншиковских палат, из которых главною была та, где ныне устроена церковь Павловского военного училища. В одно из таких пиршеств царь Петр устроил для гостей сюрприз: на стол подали два огромнейших пирога, высотою пять четвертей. Когда царь сам вскрыл эти пироги, из них выскочили две разряженные карлицы и на свадебном столе протанцевали менуэт.
14 ноября царь устроил еще новую затею — свадьбу карлика Ефима Волкова, на которую, как на особое торжество, выписано было со всей России семьдесят две особы карликов обоего пола: в те времена таких уродов нетрудно было достать, потому что при дворах особ царского рода и знатных господ было в обычае, вместе с шутами, держать карликов и карлиц. Венчание происходило в церкви Петропавловской крепости; оттуда со всеми церемониями, наблюдавшимися при свадьбах, новобрачных повезли на судне по реке в палаты Меншикова и там посадили за торжественный стол, за которым уже рассажены были гости — все такие же карлики и карлицы. По окончании пира уроды увеселяли танцами сановную публику, а потом новобрачных с торжеством повели в опочивальню, куда последовал и сам царь».
Наверное, Петр думал, что устроил судьбу хотя бы этой племянницы, но увы! По дороге в Митаву герцог скончался на мызе Дудергоф, отъехав всего 40 верст от Петербурга. «Причиною неожиданной смерти было неумеренное употребление спиртных напитков при отъезде из царской столицы, — пишет Костомаров. — Так сердечно и так неосмотрительно угостили его царственные свойственники».
Петр распорядился, чтобы молодая вдова ехала в Митаву и жила там с родней своего мужа. Жизнь Анны оказалось вовсе не сладкой. Она жаловалась дяде, что «с собою ничего не привезла в Митаву, ничего не получила и стояла некоторое время в пустом мещанском дворе, того ради, что надлежало до двора, поварни, конюшни и лошади и прочее все покупать вновь. А приходу мне с данных деревень деньгами и запасами всего 12 680 талеров, и с того числа в расходе по самой крайней нужде к столу в поварню, в конюшню и на жалованье на Либерию служителям и на содержание драгунской роты всего 12 254 талера, а в очистке всего только 426 талеров. С таким остатком как себя платьем, бельем, кружевами и по возможности алмазами, серебром, лошадьми и прочим в новом пустом доме, не только по своей части, но и против прежних вдовствующих герцогинь курляндских весьма содержать себя не могу, также и партикулярные шляхетские жены ювелы и прочие уборы имеют неубогие, из чего мне в здешних краях не бесподозрительно есть. И хотя по милости Вашего Величества пожалованными мне в прошлом 1721 году деньгами управила я некоторые самые нужные домовые на себя уборы, однако имею еще на себя долгу за крест и складень бриллиантовый, за серебро и за обои камор и за нынешнее черное платье 10 000 талеров, которых мне ни на котором образе заплатить невозможно, и впредь для всегдашних нужных потреб принуждена в долг больше входить, а не имеючи платить и кредиту нигде не буду иметь…».
Кажется, после этой трагической истории Петр не решался больше быть сватом для своих племянниц. Третья дочь Прасковьи Федоровны, как и мать, звавшаяся Прасковьей, умерла незамужней. И вот теперь пережившая и мужа и дядю герцогиня Анна наконец получила возможность вернуться в Петербург.
Разорванные «Кондиции»
Видимо, Тайный совет полагал, что Анна будет настолько рада открывшейся ей возможности, что не станет привередничать и согласится на все условия. Условия эти изложили в так называемых «Кондициях».
По поводу их содержания в Тайном совете шли споры. Голицын предлагал ограничить монарха властью Парламента или Государственного совета, как это было сделано в Англии.
Другие — взять пример с Польши, избиравшей своего монарха. Некоторые выступали за создание аристократической республики. Самый популярный проект, который поддержали 364 человека, предусматривал создание «Вышнего правительства» из 21 человека и выборность членов этого правительства, сенаторов, губернаторов и президентов коллегий второй палатой из 100 человек. Но в этом проекте вовсе упразднялся Верховный тайный совет, поэтому большинство самих «верховников» выступили против него.
В итоге решили, что без согласия Тайного совета монархиня не может начинать войну или заключать мир, вводить новые подати, жаловать в чины выше полковника, отнимать дворянское звание, жизнь или имущество дворян, жаловать вотчины и деревни, производить в придворные чины и… тратить государственные доходы на личные нужды. Таким образом, совет хоть и не вводил конституционную монархию, но все же оставлял за собой важнейшие политические ниточки, не отдавая их в руки монархини.
