Елизавета в ужасе — ведь она уже давно вступила в заговор со своим лейб-медиком И. Г. Лестоком, А. Г. Разумовским, а также братьями Александром и Петром Шуваловыми и М. И. Воронцовым, с целью отнять престол у Анны Леопольдовны. Заговорщики «птицы невысокого полета», но им удается выйти «на контакт» с французским посланником маркизом де Шетарди, которого не устраивает проавстрийская политика Остермана. Маркиз Шетарди снабжает их деньгами, и Елизавета начинает щедро раздавать их офицерам Преображенского полка. Она часто бывает в казармах, участвует в крестинах детей офицеров и убеждается, что они будут ей верны.
Цесаревна Елизавета и преображенцы в спальне Анны Леопольдовны. Гравюра сер. XVIII в.
В ночь с 24 на 25 ноября 1741 года Елизавета с тремя сотнями преображенцев явилась во дворец и захватила правительницу с семейством. Службу во дворце в ту ночь нес лейб-гвардии Семеновский полк, однако он не встал на защиту своего шефа и всего августейшего семейства. Да и стража во дворце была гораздо малочисленнее, чем триста гвардейцев Елизаветы, вслед за тем арестовали Миниха, Остермана, вице-канцлера графа Головкина. Утром 25 ноября все было кончено и издан манифест о восшествии на престол «императрицы Елисаветы».
Е. Е. Лансере. Преображенцы провозглашают императрицей Елизавету Петровну
Бывшую правительницу с семьей выслали сначала в Ригу, затем в крепость Дюнамюнде, где у Анны родилась дочь Елизавета. В январе 1744 года их всех перевезли в город Раненбург (Рязанской губернии), оттуда в Архангельск и наконец в Холмогоры, где поселили в бывшем архиерейском доме, обнесенном высоким тыном, под бдительным надзором сторожей, совершенно разобщившим ее с внешним миром. Маленького сына, Иоанна Антоновича, который мог претендовать на престол, у семьи отобрали и содержали отдельно.
В тюрьме у Анны Леопольдовны родились еще два сына — Петр (19 марта 1745 года) и Алексей (27 февраля 1746 года). Родив последнего, Анна заболела родильной горячкой и умерла. Ей исполнилось всего 28 лет. Рождение принцев Петра и Алексея скрыли, объявили, что Анна скончалась от лихорадки.
Похороны ее были публичными и торжественными, на них допустили всех желающих проститься, но Анну Леопольдовну похоронили не в Петропавловском соборе, а на кладбище Александро-Невской лавры, рядом с могилой ее матери, Екатерины Ивановны.
Позже подросшего Иоанна перевезли в Шлиссельбург, где он находился в полной изоляции, ему не разрешалось никого видеть, даже крепостных служителей. Там он содержался до 1764 года, когда подпоручик В. Я. Мирович попытался освободить Иоанна. Однако стражникам выдали секретную инструкцию — умертвить арестанта, если его будут пытаться освободить (даже предъявив указ императрицы об этом), поэтому в ответ на требование Мировича о капитуляции они закололи Иоанна и только потом сдались.
Остальное «брауншвейгское семейство» оставалось в Холмогорах. Нередко они нуждались в самом необходимом. Воспитанные вместе с простолюдинами, дети Антона Ульриха не знали другого языка, кроме русского. Позже, после восшествия на престол Екатерины II, Антону Ульриху предложили удалиться из России, оставив детей в Холмогорах; но он не бросил их и умер в России в 1774 году. В начале 1780 года Екатерина II решила отправить детей Антона Ульриха к их тетке — королеве Датской Юлиане Марии. Они отбыли на фрегате «Полярная звезда», получив серебряную посуду, украшения и подарки, кроме того, им назначили денежное содержание из русской казны (по 8000 рублей в год на каждого).
Анна Леопольдовна с Иоанном Антоновичем. 1740 г.
Мориц Карл Линар вернулся в Петербург и служил саксонским посланником при Дворе императрицы Елизаветы Петровны, ему посвящены несколько строк в дневнике великой княгини Екатерины Алексеевны — будущей императрицы Екатерины II: «Это был человек, соединивший в себе, как говорят, большие знания с такими же способностями. По внешности это был в полном смысле фат. Он был большого роста, хорошо сложен, рыжевато-белокурый, с цветом лица нежным, как у женщины. Говорят, что он так ухаживал за своей кожей, что каждый день перед сном покрывал лицо и руки помадой и спал в перчатках и маске.
Он хвастался, что имел восемнадцать детей и что все их кормилицы могли заниматься этим делом по его милости. Этот, такой белый, граф Линар имел белый дамский орден и носил платья самых светлых цветов, как, например, небесно-голубого, абрикосового, лилового, телесного».
Судьба Анны Леопольдовны и ее семьи стала источником непрерывных укоров совести для новой императрицы. Елизавета хорошо понимала, что поступила с кузиной и ее детьми не по-христиански и страшилась загробной кары. Одновременно она понимала, что, пока жив Иоанн Антонович, всегда возможен новый переворот, который сбросит ее с трона. Поэтому она жила в постоянном страхе за свою жизнь и за свою душу, то ездила с Двором в паломничества по монастырям, то веселилась до упаду, стараясь забыться, то гневалась по любому пустяку, наводя страх на придворных.
Глава 5
Горести и радости Елизаветы
К Елизавете намертво приклеилось четверостишие Алексея Толстого, написанное почти через сто пятьдесят лет после ее смерти:
Веселая царица
Была Елисавет:
Поет и веселится,
Порядка только нет.
Вроде бы все правильно. Елизавета прославилась, прежде всего, роскошью своего Двора и пышными праздниками и оставила после смерти пустую казну и недостроенный Зимний дворец, на этот раз — тот самый, который нам хорошо знаком и где от ее царствования почти не осталось следов. Но современники часто вспоминают о том, что она гневалась и хандрила, как старая брюзгливая барыня, а вовсе не как всемогущая правительница. Давайте попробуем определить, чего больше было в ее жизни: горя или радостей.
Трудный путь к трону
Мы уже знаем, что у Елизаветы и ее сестры Анны было счастливое детство. Родители обожали их, дали им самое лучшее образование, «на европейский лад», которое только могли предоставить. Царевны блистали на петровских ассамблеях в платьях, вышитых золотом и серебром, в головных уборах, сиявших бриллиантами, и собирались выйти замуж за принцев из Европы. Нам уже известно, что Анну Петр сосватал за герцога Голштинского.
