К началу 1920 г. фон Лампе оказался вместе со своей семьей в Одессе. Командующий войсками Новороссийской области генерал-лейтенант Н.Н. Шиллинг очень обрадовался прибытию фон Лампе. Он сразу же был привлечен в рабочие комиссии по обороне города. 3 января 1920 г. фон Лампе предложили должность начальника штаба Гвардейской дивизии, через несколько дней ему предложили должность начальника отдела пропаганды штаба обороны Одесского района, но он от нее отказался, а уже 7 января ему предложили должность командира 1-го Сводно-гвардейского полка, которую он решил принять
[21]. Пока осторожный полковник взвешивал все «за» и «против» своих назначений, начальник штаба командующего войсками Новороссийской области 10 января 1920 г. своим приказом командировал фон Лампе в распоряжение константинопольского представителя ВСЮР генерал-лейтенанта В.П. Агапеева.
Несколько дней ушло на подготовку соответствующих документов для выезда. Уже 12 января 1920 г. семья фон Лампе поднялась на борт парохода, идущего в Константинополь. В этот день Алексей Александрович записал в своем дневнике: «Со слезами на глазах смотрел на Россию, постепенно скрывающуюся из глаз. Неужели же навсегда и начинается эмигрантский период жизни. Не дай Бог!»
[22]
На чужбине
19 января 1920 г. фон Лампе прибыл в Константинополь, представился генерал-лейтенанту В.П. Агапееву, военному представителю ВСЮР при Союзном командовании в Константинополе, и даже отправил с оказией свой первый рапорт в Одессу. Начался константинопольский период в жизни полковника. Из Крыма приходили разные вести и инструкции. Фон Лампе вел переговоры с румынским военным представителем о возможности отступления частей генерала Н.Э. Бредова в Румынию. Несмотря на согласие союзников, румыны так и не разрешили проход белых на свою территорию.
В конце февраля вышедший в отставку генерал Врангель прибыл в Константинополь. Среди встречавших его лиц был и полковник фон Лампе. Менее чем через месяц генерал Врангель был вызван в Крым срочной телеграммой Деникина. Утром 22 марта Врангель прибыл в Севастополь. На Военном совете генерал Врангель был избран новым главой ВСЮР. В тот же день прежний глава ВСЮР отбыл в Константинополь. В турецкой столице тем временем произошло одно происшествие – в здании русского посольства был убит Генерального штаба генерал-лейтенант И.П. Романовский – один из ближайших сподвижников генерала Деникина. После прощания с телом Романовского Деникин покинул Константинополь, а представитель ВСЮР генерал Агапеев был снят Врангелем за неспособность обеспечить безопасность Деникина и его окружения. Фон Лампе рассчитывал занять место Агапеева, но вместо последнего был назначен Генерального штаба генерал-лейтенант А.С. Лукомский
[23]. Опять наш герой оказался из всех претендентов наиболее младшим по званию и не получил назначения. Пребывая в Константинополе, фон Лампе надеялся получить скорое назначение в штаб одного из корпусов Русской армии (так с 28 апреля 1920 г. назывались ВСЮР), но время шло, а назначения все не было. Между тем генерал Лукомский привлек фон Лампе к деятельности Комитета по делам беженцев. Исполняя поручения, Алексей Александрович несколько раз посещал русских беженцев на Принцевых островах.
Наконец в середине июля 1920 г. фон Лампе получил назначение в Берлин. Из Константинополя фон Лампе отправился в Ниш, затем в Белград и в Австрию. 23 июля 1920 г. семья фон Лампе отправилась из Вены в Прагу и лишь 3 августа прибыла в Берлин. В столице Германии фон Лампе должен был принять должность Военного представителя Главнокомандующего Русской армией и главы Русской делегации по делам военнопленных и беженцев в Берлине. До приезда фон Лампе обе должности занимал Генерального штаба генерал-лейтенант И.А. Хольмсен. Таким образом, фон Лампе должен был сменить Хольмсена, в эти дни он записал в своем дневнике: «Очень мне неприятно высаживать Хольмсена, но надо сделать и это…»
[24] Ситуация осложнялась и тем, что Хольмсен и фон Лампе были однополчанами и служили в Лейб-гвардии Семеновском полку, т. е., как говорили в то время, принадлежали к «семеновской семье». Рокировка должна была вызвать в среде военных много кривотолков; понимая это, фон Лампе с горечью записал: «Я думаю, что тщательно охраняемая мною моя репутация, увы, утрачена навсегда»
[25].
4 августа 1920 г. фон Лампе отправился с визитом к Хольмсену. В ходе длительного разговора семеновцы поладили и договорились о передаче должности. Правда, Хольмсен попросил фон Лампе не спешить и провести передачу дел постепенно, на что последний дал свое согласие. Однако вскоре выяснилось, что Военный представитель Русской армии в Париже генерал-лейтенант Е.К. Миллер, занимавший главенствующее положение среди всех Военных представителей, приказал Хольмсену приостановить передачу дел. Опять злой рок помешал фон Лампе занять приличную должность…
Опять оказавшись в подвешенном положении, фон Лампе стал заваливать рапортами штаб Врангеля. Наконец 1 сентября 1920 г. телеграммой генерала Лукомского Военный представитель в Дании Генерального штаба генерал-майор С.Н. Потоцкий вызывался в Крым, а на его место назначался полковник фон Лампе. 17 сентября 1920 г. семья фон Лампе выехала в Копенгаген. Алексей Александрович с сожалением покидал Германию и, вероятно, не думал, что опять в нее вернется.
Прибыв в Копенгаген, фон Лампе отправился к Потоцкому, который ввел его в курс дел. Вслед за этим фон Лампе нанес визиты официальным датским лицам и видным представителям русской диаспоры. 23 сентября 1920 г. фон Лампе был принят вдовствующей императрицей Марией Федоровной, проживавшей в Копенгагене, а позже и великой княгиней Ольгой Александровной. Находясь в Копенгагене, фон Лампе начал регистрацию всех находящихся в стране русских офицеров и стал побуждать их к отбытию в Русскую армию. В отличие от соседней Финляндии желающих сражаться с большевиками набралось немного, и фон Лампе с горечью шутил, что скоро у него наберется больше желающих ехать в Крым датчан, чем его соотечественников-офицеров.
Новости к фон Лампе приходили через Париж и, соответственно, с большим опозданием. В датских газетах уже в октябре 1920 г. стали появляться статьи о скорой гибели Русской армии и об успехах Красной армии в Крыму. Кроме того, жена Потоцкого сообщила фон Лампе о письме от своего мужа, в котором он предупреждал о скором своем возвращении. Фон Лампе болезненно воспринимал свое неосведомленность и удаленность от центра событий; возможно, это объясняет то, что он стал дополнять свои дневниковые записи вырезками из газет на интересующие его темы. Наконец 16 ноября получил сообщение от Миллера об эвакуации Русской армии из Крыма. Вначале фон Лампе отказывался верить в правдивость этого сообщения, но позже записал: «Но все равно, что бы ни случилось в Крыму, но дело вооруженного выступления против большевиков кончено – кончено день в день ровно через 3 года после его зарождения! Больно, мучительно больно сознавать это! Независимо от личного положения, больно за наше дело, которому за последние годы отдано все лучшее!»
[26]
