Белые армии отступали на восток, красные продолжали свое преследование. Далеко растянулись санитарные поезда с ранеными и поезда с беженцами. Много беззащитных стариков, женщин и детей было уничтожено красными, когда они настигали поезда, не имевшие никакой возможности пробить чешскую пробку. Еще более людей замерзало в неотапливаемых вагонах, умирало от простуды или же делалось жертвой неистовавшего при таких обстоятельствах тифа. На железнодорожной линии стояли настоящие поезда смерти – сытые чехи ехали медленно и осторожно на восток – они никого не брали в свои вагоны и никого не пропускали вперед… царило неописуемое отчаяние, виновниками которого были, главным образом, чехи.
Так предали они Белое дело. Точно так же предали они ненавистного и страшного для них Верховного Правителя – адмирала Колчака.
Адмирал, который также следовал на восток, отказался оставить поезд и уйти с своим окружением в Китай. К сожалению, он доверился чести французского генерала Жанена, главнокомандующего всеми иностранными войсками, которые находились в Сибири. Уже на полпути было уменьшено количество поездов, которые были предоставлены адмиралу, его штабу и запасам (которые тоже частично были ограблены чешскими «охранителями»). Число поездов было ограничено двумя. 18-го ноября, по прибытии на станцию Нижнеудинск, адмирал получил телеграмму от генерала Жанена, в которой последний предлагал Верховному Правителю перейти в один вагон и довериться чешской охране. В качестве «гарантии», на окнах вагона, который был предоставлен в распоряжение Верховного Правителя, по приказанию генерала Жанена было повешено пять флагов: английский, японский, Соединенных Штатов Северной Америки, чешский и французский. Но эта многообещающая «охрана» не спасла ни жизни адмирала, ни… чести его «союзников». Когда поезд, к которому был прицеплен вагон адмирала, прибыл в Иркутск, к нему явился чешский офицер и сообщил ему, что чехи решили выдать его новому «революционному» правительству, образовавшемуся в городе Иркутске.
«Почему?» – спокойно спросил адмирал, пристально смотря на предателя.
«Революционное правительство Иркутска поставило вашу выдачу условием предоставления свободного пути для всех чешских поездов, следующих через Иркутск. Я получил приказ нашего генерала Сырового о вашей выдаче», – отвечал последний.
«Но генерал Жанен гарантировал мне свободное следование? А эти флаги… – указал адмирал на пять флагов на окнах вагона. Значит, союзники меня предали!» – вырвалось у него.
Несколько часов спустя Верховный Правитель России, официально признанный своими «союзниками», был передан полубольшевистскому революционному правительству Иркутска. Оно было свержено несколькими днями позже, и тогда плененный попал вместе с своим премьер-министром Пепеляевым в руки своих заклятых врагов-коммунистов. Голова адмирала Колчака была в руках чехов залогом, и этот залог они использовали при первой же возможности… В противобольшевистской литературе имеется на это прямое указание. И не только это – иркутское правительство не знало, что ему делать с попавшим в его руки адмиралом, – чехи не упустили возможности помочь им в этом их трудном положении: они, к удивлению самих большевиков, дали им возможность (предоставив принадлежащую чехам телеграфную линию) передать революционному комитету в Иркутске приказ расстрелять адмирала… Это последнее предательство спасало их имущество и освобождало его от всякого контроля со стороны адмирала…
Большевики не дали себе труда даже инсценировать какую-либо тень суда – 7-го февраля 1920 года адмирал Колчак и его министр Пепеляев были расстреляны во дворе иркутской тюрьмы. Есть сведения, что адмирал был настолько спокоен, что красноармейцы, смущенные его мужественным поведением, отказались стрелять. Тогда он сам подал команду произвести залп, который положил конец его благородной жизни.
Чехи же увезли с собою вполне ими заслуженные серебреники для того, чтобы положить прочную основу для «Банка чешских легионеров», который их обогатил и по сей день стоит в Праге на прочной финансовой базе… Заключается она в цене крови адмирала Колчака и всех тех, кто погиб в дни страшного сибирского отхода, происходившего во время суровой зимы 1919/20 г., при сибирском холоде более чем в 40 градусов мороза по Реомюру.
Трудности характеризуются судьбой генерала Каппеля, одного из ближайших сотрудников адмирала Колчака, главнокомандующего армиями Восточного фронта. Он умер во время похода от того, что отморозил себе ноги, от чего не смогли его охранить верные ему солдаты!
V. Север
Армия, неся тяжелые потери, как в боях с красными, так еще больше в борьбе с суровой природой, медленно отходила на восток; время от времени она останавливалась и наносила сильные удары красным. Чехи отходили впереди всех, грабя население и буквально уничтожая военнопленных венгров и немцев – своих прежних боевых товарищей, имевших несчастье встретиться с ними на их «победоносном» пути. Тяжело пострадавшая Россия избавилась наконец от них в конце мая 1920 года.
Пути верных привели измученные белые войска к дальневосточной границе России. Это и было, в сущности говоря, ликвидацией белого Восточного фронта. Еще в течение полутора лет пытались остатки белых армий установить нормальный порядок в занятых ими областях. Делались попытки образовать новое правительство, создавались новые войсковые части, – погибших вождей сменяли новые. Но все это носило уже местный характер и может быть только отчасти причислено к Белому движению в России, которое ставило себе целью свержение коммунистической власти в центре страны. Удаление дальневосточной границы не давало даже и при успехе делаемых попыток надежды, что это как-нибудь повлияет на центральную власть России, захватившую страну, – в лучшем случае это могло иметь местное и притом, в виду внутренне русского и международного положения, только значение временное. В силу этого и пути верных на Восточном фронте пришли к тому, что и им пришлось покинуть родную страну и рассеяться по Маньчжурии, Китаю и Японии и другим государствам Восточной Азии, где в тяжелой тоске по родине они должны были зарабатывать горький хлеб изгнания.
Попытки верных долгу русских спасти свою родину из рук интернациональной банды не ограничивались только боевыми действиями на юге России и в беспредельных просторах Сибири.
Как раз в то время, когда на юге Добровольческая армия, идя тяжелым путем второго Кубанского похода, почти достигла города Екатеринодара, осаждая который она в первый свой поход потеряла генерала Корнилова, а на востоке правительство Омска еще до своего падения и передачи правительственной власти в руки адмирала Колчака вело успешные бои и создавало Сибирскую армию – на Крайнем Севере России в далеко удаленном от центра страны г. Архангельске образовался новый фронт противобольшевистской борьбы.
Здесь, в отличие от других двух фронтов, особенно в начале борьбы, главную роль играли англичане. И на этот раз главной причиной, почему Антанта протянула руку помощи русским патриотам для создания ими нового фронта, было опасение Германии и стремление создать на русской почве новый фронт вместо того, который был уничтожен миром в Брест-Литовске. Англичане опасались раньше всего, что Мурманск и Архангельск могут сделаться базой германских подводных лодок, действующих на путях связи с Россией, а кроме того, они не желали допустить, чтобы Германия, при посредстве большевиков, использовала для себя громадные склады военного снаряжения, сосредоточенного на севере Императорским Российским правительством.
