В своих стремлениях «обезопасить снаряжение» англичане шли очень далеко. Они могли расчитывать, конечно, образованием нового и притом далеко удаленного боевого фронта отвлечь внимание германского Верховного командования от боевых линий на Западном фронте. Менее всего были близки сердцу англичан интересы России, союзниками которой они были во время войны. Впоследствии, с развертыванием боевых действий на Северном антибольшевистском фронте, выплыло на поверхность еще одно обстоятельство, которое весьма интересовало англичан, но не имело ничего общего с идейной стороной вопроса, – англичан привлекал лес, который рос на безграничной поверхности Северной России в громадном изобилии. Таким образом, англичане, которые помогали белым русским, не забывали и коммерческой стороны дела и не упускали случая спешно переправлять русский лес в Англию.
Однако эти обстоятельства либо стали известны белым русским много позже, либо они игнорировались ими сознательно, потому что это давало им возможность извлечь из создавшегося положения известную пользу для родины на пути к образованию нового боевого фронта, чем затруднялось положение большевиков и повышались надежды на спасение страны. Следовательно, было необходимым использовать, хотя и сомнительную, помощь англичан и только потом, уже в период борьбы, потребовать перевести ее на путь для России нужный и полезный. Другого выхода не было, и положение надо было принимать таким, каким оно было, и позаботиться о том, чтобы извлечь из него возможно большую пользу.
Борьба на этом фронте велась в исключительно трудных условиях, так как Крайний Север России труднопроходим вне дорог и долин рек не только в период суровой зимы, но даже и летом. На всю территорию имелись всего две железнодорожные линии, которые шли с севера на юг, то есть в направлении наступления против сидевших в центре большевиков – это была дорога от Архангельска на Москву и от самого северного пункта России Мурманска, который обладал незамерзающей гаванью, – на Петроград. Течение рек, которые в большинстве текли с юга на север, было в общем все же благоприятно.
Немедленно после захвата господства большевиками в центре страны русские патриоты почти всех политических направлений начали постепенно подготовлять свержение враждебной власти. В середине лета 1918 года на севере появились русские офицеры и политические деятели. Большинство из них имело те или иные связи с французским или английским посольством в России, эти дипломатические миссии уже сами вели переговоры со своими правительствами об оказании помощи русским национальным боевым силам, если они считали их достаточно сильными для того, чтобы свергнуть большевиков. В последнем случае должны были быть высажены английские войска достаточной силы
[154].
К началу августа все было готово, и надо было только дать сигнал к восстанию, которым должен был руководить капитан 2-го ранга Чаплин, живший в Архангельске, как английский офицер. В Мурманске большевистское правительство было представлено «Областным Мурманским советом», в который вошли в достаточном количестве русские люди, стоявшие в прямой связи с иностранными посольствами. Члены иностранного дипломатического корпуса, в свое время покинувшие Москву, постепенно продвигались на север.
1-го августа, к большой радости населения, над городом появились первые вестники британских войск – английские гидропланы. Большевики в панике стали отходить на юг… 2-го августа русские добровольческие формирования повсеместно провели разоружение большевиков, и при помощи нескольких орудий, которые попали в их руки, дело было сделано.
Радость населения, которое не могло сразу поверить в падение ненавистной власти, было безгранично. На правительственных зданиях вместо красной коммунистической тряпки развевался русский национальный флаг. Во главе страны стало новое правительство, возглавленное престарелым революционером Чайковским. Состав правительства был политически исключительно пестрым, и это обстоятельство привело позже к осложнениям во внутренней жизни области, так как время от времени требовалось сделать разные перемены в составе представителей власти. В этих переменах сказывалось влияние враждебных социалистам-марксистам элементов. К ним в первую голову принадлежали правонастроенные офицерские круги.
Однако десант, высаженный англичанами под командой генерала Пулля, был очень малосильным, и это обстоятельство лишало вновь сформированные русские войска возможности продвинуться достаточно легко на юг. Кроме того англичане немедленно почувствовали себя господами в занятой ими области и начали действовать по своему усмотрению, что, естественно, повело к неизбежным столкновениям и осложнениям.
Борьба в северной области, бедной средствами, лишенной путей сообщения и с малочисленным населением, конечно, имела только второстепенное значение и в борьбе белых за освобождение России не могла иметь значения решающего. Значение созданных на севере военных сил сводилось к тому, что они могли, при успехе, оказать непосредственную помощь другим белым фронтам, то есть – правому флангу Восточного фронта адмирала Колчака и левому флангу западного фронта генерала Юденича.
Поэтому все усилия русского командования на севере были направлены к тому, чтобы, с одной стороны, наступлением на юг отразить коммунистические полки, стремившиеся вернуть себе потерянное на севере господство, а с другой – всеми силами достигнуть связи с армиями адмирала Колчака, чтобы передать им запасы боевого снабжения и обмундирования, заготовленного при помощи англичан. В разграбленной чехами Сибири ощущался в этом большой недостаток.
А между тем ограниченность сил английского десанта вела к тому, что наступление армии шло исключительно медленно и операции растягивались на долгие сроки.
Вследствие неизбежной несогласованности в действиях всех белых фронтов, которые были отрезаны один от другого бесконечными пространствами, своеобразной политики «помогавших» им представителей бывших союзников Великой России, а также вследствие инертности английского командования на севере России, так и не была решена задача, которая оправдала бы все жертвы русских верных и ясно показала бы значение северной области в общей борьбе.
Трудности во взаимоотношениях русского командования и английского генерала неизбежно должны были привести к крушению, а потом и к неудачному исходу предпринятой борьбы: окончание мировой войны лишило англичан какого-либо интереса к начатому при их помощи предприятию. Им оставалось либо уйти и предоставить область произволу большевиков, либо остаться, но уже не для борьбы против большевиков, а для того, чтобы захватить политически и хозяйственно страну, ее колонизировать и использовать ее значительные природные богатства. На последний путь, естественно, не могло стать русское правительство, и в этом направлении оно повело решительную политику против захватных планов англичан. Это, конечно, лишало русских английской помощи не только в военном отношении, но и в вопросах снабжения не только углем, но даже и хлебом и т. д. Весной 1919 года, в успешный период наступления армии адмирала Колчака, еще была надежда на плодотворное и планомерное сотрудничество с англичанами. Отступление армий Верховного Правителя России на восток имело для судьбы Северного фронта решающие последствия… Англичане начали готовиться к отъезду… В августе 1919 года, в годовщину основания Северного фронта, правительственная власть в этой области перешла в руки генерала Миллера (который позже, 22-го сентября 1937 года, погиб в Париже), и в сентябре того же года, то есть в то время, когда армии генерала Деникина продвигались победоносно и заняли Киев и Курск, – англичане окончательно покинули тех, кого они сами именовали своими «союзниками» и предоставили их – их собственной судьбе.
