Образ действий эстонского правительства при первом же намеке на неуспех белых становился определенно неприязненным. Расположение эстонских полков на обоих флангах белой армии делало положение этих флангов малонадежным и даже угрожаемым. Нельзя не вспомнить одного боевого эпизода на крайнем левом фланге белых, эпизода, который, вероятно, послужил одним из оснований поражения белых. Гарнизон советского укрепленного пункта «Красная горка» уже некоторое время вел переговоры с белыми и готовился перейти на их сторону. Как раз в момент решительного наступления белых – он послал к ним депутацию для окончательных переговоров. Однако депутация эта попала не к русским, а к эстонским войскам – депутация соглашалась, чтобы гарнизон сдался только русским; эстонцы на это не соглашались, и попытка окончилась тем, что эстонцы просто расстреляли депутацию. Эта бессмысленная жестокость потрясла гарнизон и в самый трудный для большевиков момент сохранила им укрепленный пункт. Английское правительство, которое определенно обещало содействие своего флота на море, что весьма затруднило бы положение большевиков, не только не выполнило своего обещания, но, напротив, английский флот не был даже в состоянии подавить огонь красных судов, которые помогали своему фронту и наносили значительные потери белым… В то же время красное командование сосредоточило, используя все средства страны, все свои резервы на флангах белых и ввело в бой все свои силы, до курсантов, которые, конечно, защищали советскую власть, включительно; путем террора мобилизовало красноармейцев, понуждая их к наступлению пулеметным огнем в их спины… так наступила неизбежная перемена и в начале ноября началось отступление белых на запад… К 14-му ноября белые не имели в своем распоряжении ни одного города и были прижаты к эстонской границе… началась мучительная агония белой армии.
Расположенные к белым элементы в эстонском правительстве были к этому времени заменены элементами шовинистическими, которые принятыми ими мерами превратили поражение армии в трагическую катастрофу. Прижатая к границе белая армия была еще перегружена наличием при ней семей бойцов и гражданским населением, присоединившимся к армии, чтобы избегнуть большевистского террора, она жестоко страдала от холода и голода и шла к уничтожению вследствие свирепствовавшего в ее рядах сыпного тифа… Командование должно было соглашаться на все условия эстонцев, как бы они тяжелы ни были. Северо-западная армия прекратила свое существование и умерла в страшных муках. Пропущенные на эстонскую территорию бойцы были вынуждены работать на лесных работах, и в невероятных условиях поплатились они своим здоровьем и своими жизнями только за то, что они не изменили своей родине, остались ей верными до конца и во имя ее спасения приняли на себя страдания и смерть.
Январь 1919 года принес объяснение непонятному поведению эстонцев. 3-го января было заключено перемирие между красными и эстонцами – мир был предрешен, и это, конечно, лишало эстонцев всякой заинтересованности в судьбе белых; конец января принес с собой ликвидацию всех учреждений Северозападной армии. Это достижение совпало с заключением Совето-Эстонского мирного договора в Юрьеве. В ликвидации Северозападной армии, при невозможности использовать ее где-либо для продолжения борьбы против большевиков, решающую роль играла Эстония.
VII. Крым
Так сражались русские верные, или, как их в России называли, «белые», не думая ни о себе, ни о своих семьях, на всех границах России за счастье родины, стремясь спасти ее из рук узурпаторов, слуг III Интернационала. Они сражались с бесконечными трудностями, не имея достаточно даже боевых средств, в то время, как красные имели в своем распоряжении все запасы, собранные еще императорской властью. Судьба всех фронтов, добровольно объединившихся под властью Верховного Правителя России адмирала Колчака, признанного в этом звании представителями государств Антанты и потом ими же преданного, была исключительно жестокой. К началу 1920 года все эти фронты были на пути к полной ликвидации, и конец февраля закончил их существование. Пролитая большевиками кровь адмирала Колчака как бы подчеркнула конец белых в России.
Но все же на одной границе России, на юге, в Крыму, сопротивление белых еще не было прекращено, и потому большевики еще не могли праздновать полную победу.
На маленькой территории Крымского полуострова в начале 1920 года сконцентрировались собравшиеся со всех гаваней Черного моря полуодетые и почти не вооруженные остатки армии генерала Деникина.
Громадные запасы одежды и снаряжения были брошены в Южной России, и не было никаких средств одеть и снабдить голую и почти безоружную армию. Было достаточно ружей, но не хватало пулеметов и пушек. Почти все танки, бронированные машины и аэропланы были оставлены в руках противника. Небольшое число спасенных бронеавтомобилей не могло быть использовано, так как бензина вообще не было. Огнестрельных припасов, а в особенности снарядов, могло хватить только на короткое время.
Нельзя было перевозить орудия, так как не было лошадей. Природные конники-казаки были вынуждены перед переездом в Крым собственной рукой убивать своих лошадей, чтобы их боевые товарищи не стали добычей красного врага. В бедном лошадьми Крыму не было никакой возможности пополнить конский состав, в особенности ввиду приближения весенних полевых работ… Почти все воинские части, которые были переброшены в Крым, – потеряли свои обозы. Остатки армии были сильно деморализованы, и даже командование стояло перед серьезными сомнениями… Сам генерал Деникин, который стоял во главе армии в Крыму, по-видимому, потерял энергию для дальнейшей борьбы и не имел веры в свою армию. Армия платила ему тем же – она потеряла веру в своего вождя… Положение было катастрофическое, нужен был человек, который обладал бы особыми качествами и сильной волей, чтобы спасти армию от полного развала и уничтожения силами Красной армии, которая стояла перед входами в Крым… И такой человек нашелся – это был генерал барон Петр Врангель.
Генерал Деникин правильно оценил создавшееся положение и пришел к заключению, что он обязан сложить с себя верховное руководство армией. Он созвал военный совет для выбора себе преемника. Но члены военного совета отклонили выборы, как систему, которая сыграла исключительно отрицательную роль в разложении старой Русской Императорской армии. Они указали генералу Деникину, что единственным человеком, который, по их мнению, может спасти положение, является генерал Врангель. Генерал Деникин подчинился их решению и, назначив своим приказом генерала Врангеля своим преемником – Главнокомандующим Вооруженными силами Юга России, – удалился в Англию.
Тяжелое наследство принял новый Главнокомандующий. Международное положение армии было нелегким: вместо того, чтобы спешить на помощь многострадальной армии, англичане, как и всегда, предъявили ультиматум: начать мирные переговоры с большевиками, причем они обещали свое содействие для достижения амнистии со стороны советского правительства для солдат и убежище вне России для Главнокомандующего и его штаба… отказ подчиниться условиям ультиматума означал прекращение всякой помощи со стороны англичан!
Для генерала Врангеля ответ был ясен – он отказался от непрошеной «помощи» англичан, отклонил ультиматум и после того, как он привел в порядок армию, – перешел в наступление… но для этого генерал Врангель должен был провести гигантскую работу по упорядочению полученного им наследия.
