Петр Николаевич, когда он этого хотел, мог обворожить каждого. Особенно просто это было в разговоре со старым военным. Оба Врангеля очень скоро поладили за завтраком, который был предложен посетителю.
Наш кирасирский полковник сразу же увлекся своим русским однофамильцем и в ближайшие же дни с исключительной энергией наладил Главнокомандующему ряд интересных политических встреч, о которых я постараюсь сказать когда-либо, когда у меня будет возможность говорить об этом более подробно. Отмечу только между собеседниками генерала Врангеля, бывшего когда-то профессором в Ярославле, немца по происхождению и по подданству барона Фрейтага фон Лорннгофена, который, как член Германского Рейхстага и возглавитель влиятельной его группы, был для русских очень нужен. Его очень заинтересовало знакомство с русским генералом, и, надо ему отдать справедливость, что после этих встреч он всегда оставался другом русских в Германии, что часто имело немалое значение не только при старом германском правительстве, но и после этого, так как он стал уже членом Рейхсрата и представителем Германии в международной организации в Гааге!
В процессе переговоров небогатый немецкий Врангель решил чествовать своего высокопоставленного родственника обедом… Присутствовали, кроме меня, насколько я могу припомнить, только носители фамилии Врангеля. Петр Николаевич только понимал немецкий язык, германский Врангель по-французски не говорил. Я был переводчиком при разговорах между ними. Во время обеда немецкий Врангель, торжественно приветствуя русского Главнокомандующего, отметил ту честь, которую последний оказал «Союзу Врангелей», просил его войти в этот союз и, поднимая бокал, сказал, что со времени тяжелых переживаний Германии после Мировой войны (первой) – это первый бокал шампанского. который будет выпит в его доме.
Казалось, все шло хорошо и гладко… Дружественные немцы приветствовали и доверительно совещались с русским вождем. Даже полиция как-то заботилась о безопасности его пребывания в Берлине… ничего неприятного грозить не могло. Несколько усыпленный этой благоприятной обстановкой, я пропустил один вопрос, который чуть-чуть не нанес удар торжественности пребывания генерала Врангеля в Берлине.
С Главнокомандующим приехал его неизменный секретарь Н.М. Котляревский, с которым мне меньше всего приходило в голову переговорить о сроке действия германской визы на паспорте генерала Врангеля… На предпоследний день пребывания наших гостей в Берлине был назначен русский банкет, для организации которого было, конечно, необходимо известное время. Почти накануне этого дня, взяв паспорт генерала Врангеля у Н.М. Котляревского, я направил одного из моих офицеров в полицию для постановки контрольных виз, что никогда никаких трудностей не представляло. Каково же было мое удивление, когда мне было отвечено, что полиция (даже при нажиме благожелательного к нам Б.), не может визировать паспортов, потому что они… просрочены! Надо было выездную визу продлить, а так как паспорта были дипломатические – это могло сделать только… Министерство иностранных дел.
Делать было нечего – уезжать ранее банкета было уже невозможно. Оставаться лишний день, без визирования паспортов – могло привести к осложнениям на границе. Пришлось посылать моего офицера вторично, но уже в министерство, то есть оглашать пребывание генерала Врангеля в официальном учреждении, да еще в Министерстве иностранных дел, связанном с… советским посольством.
Штабс-ротмистр барон Каульбарс пошел в министерство. От его такта зависело разрешение вопроса… Придя в соответственный отдел, он просил продлить паспорт на день-два… Обыкновенно это делалось автоматически. На этот раз чиновник заинтересовался знакомой фамилией. У вас тоже есть бароны Врангели, спросил он Каульбарса. Да, есть… Как интересно. У нас в Германии есть даже союз Врангелей. Да, я знаю, – лепетал Каульбарс, предчувствуя что-то неблагоприятное. Но, позвольте, – напирал дипломатический чиновник, ведь у вас в России один из Врангелей играл большую роль в Гражданской войне. Да, играл… А скажите, какое отношение имеет этот Врангель, который сейчас находится в Берлине, к тому, который эту роль играл?..
Дело подошло к развязке – Каульбарсу пришлось сказать, что находящийся в Берлине Врангель – это «именно тот, который вел армию против большевиков», а чиновник, уже замахнувшийся поставить необходимый штемпель, сразу же подобрался и отправился по начальству спрашивать указаний.
Указания были очень просты и еще более кратки… никакого продления паспорта быть не может, и ваш генерал должен покинуть Берлин и Германию. Назревал скандал, намеченный банкет срывался. Огласка становилась неизбежной… Сконфуженный Каульбарс, вернувшись, доложил о происшествии… Спокойнее всех к случившемуся отнесся сам генерал Врангель – ну что ж, сегодня я и выеду. Пусть получится огласка, что немцы меня из Берлина выкинули…
Но это не устраивало нас, в Германии остающихся, и надо было что-то предпринимать. В особенности случившееся нервировало меня, конечно, «виноватого» в том, что произошло…
Вот тут-то и сказал свое слово «Союз Врангелей» и знакомства, сделанные через него генералом Врангелем с влиятельными немцами. Новые связи были пущены в ход, и новые немецкие друзья добились того, что паспорта были отсрочены… но только на двадцать четыре часа, не более. Пунктуальные и осторожные немцы из Министерства иностранных дел не хотели рисковать запросом со стороны представителей своих «восточных друзей». Пришлось прямо с банкета ехать на вокзал и в новый указанный срок покинуть Германию. Тогда об этом почти что никто ничего не знал…
Ну а русские, как отнеслись они к приезду белого вождя?
Конечно, за время своего пребывания в Берлине Главнокомандующий принял в управлении военного представительства (тогда это называли «Красным крестом») старших русских офицеров, нашедших приют в Германии. Офицерская масса добивалась возможности видеть генерала, говорить с ним, ощутить его, узнать по возможности, что он думает, на что он надеется… интерес был живой и понятный. Я предоставил возможность правлениям воинских организаций, в очень расширенном составе – присутствовать на приеме Главнокомандующего в моем бюро. Рассылая сообщение о приеме, я упомянул о том, что право присутствия на нем предоставляется всем генералам, находящимся в столице, – надо признаться, что нашлись такие, которые от возможности видеть приехавшего гостя отказались… действовала все та же старая причина – «военное местничество» – я не могу ему представляться, я старше его… Но эта даже не капля дегтя в мед общего торжественного настроения дела не испортила. Потом было посещение церкви, русской гимназии. Поездка на кладбище в Тегеле, где генерал Врангель побывал на могиле своего ближайшего сотрудника по Крыму – А.В. Кривошеина. Было собрание старших начальников у меня на квартире, где я с радостью принял после собрания в моей семье моего вождя, начальника и друга!
Все было радостно, оживленно и давало всем ощущение нашего единства и указывало на то, что белые настроения живут в воинской среде эмиграции. Но кроме этой среды была и среда общественная, и представители ее возбудили вопрос об устройстве общественного банкета, того самого, возможность присутствия на котором едва не была отнята от генерала Врангеля велением Министерства иностранных дел.
