На следующей неделе я видел пса дважды. И оба раза он
убегал. Я не видел, как Фэйн бросал в него камни, но во второй раз я успел
заметить движение его руки, когда камень уже летел в воздухе. Он, смеясь, зашел
в закусочную Берты. Я направился следом за ним.
– Фэйн, – сказал я, – оставь в покое пса!
Он с угрозой взглянул на меня.
– Тебе-то какое дело? – спросил он.
– Я сказал – оставь! – повторил я.
– Видать, он – твой единокровный братец. – И Фэйн,
издеваясь, толкнул меня в левое плечо.
А правой рукой потянулся к кобуре, спрятанной у него слева
под мышкой. В этот момент удар моей правой достиг цели. Фэйн отлетел к стене,
сбив по дороге табурет, и рухнул на пол. Через мгновение он уже опять стоял на
ногах, а в его правой руке блеснула вороненая сталь револьвера. Я не был
вооружен. Сейчас люди, как правило, не носят при себе постоянно огнестрельного
оружия. У меня был единственный, пусть очень небольшой шанс – я мог швырнуть
табурет в его сторону и таким образом блокировать пулю. Я схватил ближайший
табурет.
– На сегодня хватит, – спокойно заметила Большая
Берта, наваливаясь на стойку грудью.
В руке у нее был обрез двустволки, и оба ствола смотрели
прямо в живот Фэйну. Он опустил револьвер.
В этот момент в закусочную вбежал Крайдер. Как и следовало
ожидать, он встал на сторону Фэйна. Они оштрафовали меня на пятьдесят долларов
и присудили к тридцатидневному тюремному заключению условно – за нарушение
порядка, нападение на человека и нанесение телесных повреждений. Они пытались
также привлечь Берту к ответственности за вооруженное нападение, но она тут же
собрала вещи и заявила, что готова предстать перед жюри присяжных в округе.
Крайдер чуть ли не на коленях стал умолять ее забыть про стычку.
Я извинился перед Бертой и сказал, что никогда не мог
спокойно смотреть, как люди обижают собак. Она пожала своими полными плечами.
– Это должен решать сам пес, – объяснила она мне
так спокойно, как если бы рассказывала о воспитании ребенка, – если собака
постоянно ожидает пинка, всегда найдется человек, который пнет ее. Человек
должен уважать себя, чтобы его уважали другие. С собаками – то же самое.
Пес лежал на полу у ее ног, и казалось, что он понимает все,
что она говорит.
Я сказал про это Большой Берте.
– Конечно, понимает, – согласилась она. – Он
– очень умный пес. В этом одна из его проблем: он слишком чувствительный. Но он
все равно победит свой страх.
Пес заскулил, как бы пытаясь подтвердить ее слова.
– Ты уже придумала ему имя? – спросил я.
– Рык, – ответила она.
– Чертовски подходящее имя. Лучше бы назвала его
Скулеж.
– Ты, наверное, хотел пошутить? – нахмурилась
она. – Но вышло совсем не смешно.
Только через три недели я снова увидел пса и Фэйна. Фред
Смит шел рядом со мной. Было что-то рабское в его старании приноровиться к
собеседнику. Он говорил слишком много и слишком быстро. Я вполуха слушал его
длинный и запутанный рассказ о состоянии его нервов и здоровья.
Он увидел пса перед дверью закусочной Берты и свистом
подозвал его. Пес затрусил к нему через улицу. Он был рад увидеть Фреда – это
было ясно.
Не успел он добежать до середины улицы, как в пыль прямо у
его брюха упал камень. Я посмотрел в ту сторону, откуда он плюхнулся. На углу
улицы стоял Фэйн и уже поднимал второй камень.
Фред Смит побледнел. Он переводил взгляд с меня на Фэйна, с
Фэйна – на пса.
Я помнил, как Берта говорила, что пес должен сам решать свои
проблемы, но я знал кое-что о Фэйне и поэтому бросился к нему. Мне было все
равно, что мне придется все-таки отсидеть тридцать дней в тюрьме. Нам с Фэйном
давно пора было выяснить отношения; а сейчас и у меня под левой подмышкой
торчало оружие. Ладно, наш спор будет длиться так долго, как захочет сам Фэйн.
Но на этот раз все решил пес.
В первое мгновение он повел себя так, как будто собирался
броситься прочь от Фэйна. Потом остановился и, поколебавшись, зарычал, и
рычание воодушевило его. Он кинулся к Фэйну, и Фэйн от неожиданности выронил
камень так быстро, словно камень был слишком горячим, чтобы держать его в руке.
Когда пес почувствовал, что Фэйн боится, он побежал к нему с удвоенной
скоростью.
Правая рука Фэйна потянулась к кобуре. Пес прижался к земле,
изготовившись к прыжку, и в его глазах горел желтый огонь ненависти. Фэйн
бросил взгляд через плечо, заметил рядом с собой гостеприимно распахнутую дверь
салуна и тут же нырнул в нее. Пес прыгнул как раз в тот момент, когда дверь
захлопнулась за Фэйном.
Я посмотрел на Фреда Смита. На его лице светилось смешанное
чувство гордости и стыда. Гордости – за пса, стыда – за себя.
Я зашел в закусочную и рассказал про все это Большой Берте.
Смит вошел вместе со мной.
– Он преодолел маленькие страхи и теперь готов
справиться с большими, – спокойно пояснила Берта. – Скоро он
вылечится совсем. Дрессировать животных нетрудно, если у тебя есть терпение и
ты знаешь, что самое сильное, что есть в мире, – привычка.
Фред Смит склонился над стойкой и заговорил так быстро, что
слова почти сливались:
– А ты можешь сделать это и со мной? Ты можешь вылечить
меня от того, что происходит со мной, что бы это ни было? Я буду как собака,
буду делать все, что ты прикажешь. Я отдал бы все, если бы я мог быть таким,
как другие мужчины, если бы меня уважали. Эти адские муки…
Большая Берта внимательно посмотрела на него.
– Тебе придется носить что-то, что напоминало бы тебе,
что тебя дрессируют, – сказала она ему, – такое, что было бы с тобой
всегда, например, перчатка на правой руке или что-нибудь в этом роде.
– Я сделаю все! – горячо воскликнул Фред.
– Сделаешь ли? – задумчиво произнесла Берта,
сощурив глаза.
Я вышел из закусочной. Похоже, что вдвоем им было лучше. Я
задумался, не заставляет ли материнский инстинкт Большой Берты принимать
слишком большое участие в этой пародии на мужчину, который был сломлен страхом
и который теперь стал бояться самого страха.
Где-то через неделю до меня дошел слух об ошейнике.
Говорили, что Смит носит под фланелевой рубашкой собачий ошейник. Человек,
который рассказывал мне про это, утверждал, что это явный признак сумасшествия.
Ему я не ответил ничего. Но с Бертой поговорил напрямую.
– А не будет ли от этого больше вреда, чем
пользы? – спросил я.
Она пожала своими массивными плечами:
