На протяжении следующих трех лет визиты Себастьяна становились все более редкими. Сердце подсказывало Элинор, что, несмотря на то что физические раны Себастьяна зажили, самая сильная боль терзала его внутри. К тому времени, когда они впервые провели вместе Рождество, Элинор поняла: ее супруг больше обеспокоен тем, чтобы доказать своему командиру, что он еще чего-то стоит. И ему нет дела до того, что его жена тоже в нем нуждается.
И Элинор перестала ждать приезда Себастьяна с прежним нетерпением. Супруг охладел к ней настолько, что умудрялся просто не замечать ее присутствия. Порой среди ночи она льнула к Себастьяну, но тот отворачивался, притворяясь спящим. А на следующее утро его, бывало, и след простыл, и Элинор приходилось мучительно гадать, не завел ли ее муж любовницу, потому что больше не находил ее привлекательной. Когда-то, когда он только начинал ухаживать за ней, он искал любой предлог, чтобы хотя бы тайком прикоснуться к ее телу. И вот спустя три года вообще забыл дорогу домой.
А Элинор все равно продолжала его любить.
И наконец настал момент, когда она перестала рисовать в своем воображении картины своего будущего с Себастьяном. Даже его голос, который когда-то так волновал ее, постепенно стерся из ее памяти.
И тогда Элинор почувствовала панику. Что все это могло означать?
Она пришла к выводу, что разлюбила того Себастьяна, за которого выходила замуж. Это было похоже на траур по умершему человеку — не только по нему, но и по той женщине, которая так долго ждала возвращения мужа.
Элинор никогда больше не хотела испытывать эти душевные муки.
…Себастьян осторожно положил руку ей на плечо, и она испытала легкое потрясение: красивый незнакомец спал с ней в одной постели.
— Ты не возражаешь, если мы поменяемся местами? — вежливо попросил он. — Разумеется, если это не причинит тебе неудобство.
Какую чушь он несет! Да его приезд поставил все с ног на голову в ее жизни!
— Ты хочешь лечь ближе к двери? Да пожалуйста.
Себастьян с силой потянулся и хозяйским взглядом окинул спальню. Словно перед ним была шахматная доска, а он обдумывал свой следующий ход.
— Спасибо, ты очень любезна.
— Почему тебе нужно видеть дверь? — осмелилась наконец спросить Элинор после долгой паузы.
Себастьян так долго медлил с ответом, что она решила, что он вовсе не собирается ей ничего объяснять.
— У меня есть враги.
У Элинор от волнения загорелись щеки.
— Но вряд ли кто-нибудь из них последует за тобой сюда, в Лондон.
В его взгляде была такая неподдельная горечь, что Элинор испугалась за мужа.
— Может, и так. Однако от некоторых привычек не так легко избавиться. Иногда я плохо сплю по ночам.
— А меня, наоборот, и из пушки не разбудишь.
Себастьян негромко рассмеялся:
— Ну, значит, твоя совесть чиста. А его, значит, нет?
— Ложись спать, — властным тоном сказал он. — Обещаю: тебе нечего опасаться.
А ему, выходит, есть чего?
Веки Элинор стали тяжелыми, и она почувствовала сонливость. Себастьян обнял ее, она прильнула к мужу. Ей было так тепло и хорошо рядом с ним.
— Вчера мы с тобой оба были не на высоте, — вздохнув, прошептала она.
— Правда? Так давай наверстаем упущенное сегодня. Элинор рассмеялась:
— Я о письме, дурачок, а ты опять за свое. Мы потратили на розыски письма в два раза больше времени, чем планировали. Когда я буду разыскивать следующее, нужно будет действовать быстрее.
— Это то, что находится по адресу Сент-Джордж-стрит? — серьезно спросил Себастьян.
— Да. У меня есть план этого дома.
— Я могу разыскать остальные письма без тебя. Элинор открыла глаза. Ей пришлась не по вкусу самоуверенность Себастьяна. С этим человеком все время приходится быть начеку. А занимаясь с ним любовью, она теряет бдительность.
— Это наши с герцогиней дела. Женские проблемы, если хочешь.
— Герцог, похоже, так не считает, — пробормотал Себастьян.
— Он мне не начальник, — раздраженно сказала Элинор. — Я дала слово герцогине. И я его сдержу.
Когда Себастьян ей ответил, она отчетливо уловила в его голосе нотки мужского превосходства.
— Детка, ты позабавилась на славу. Твой энтузиазм и твоя находчивость меня восхищают. Но, милая моя, такие вещи лучше предоставить делать мужчинам.
— Мейфэрский незнакомец и есть мужчина.
— Я имел в виду опытному мужчине.
— Ах вот как!
— А ты, вне всяких сомнений, — рассмеялся он, — самая настоящая женщина.
— По крайней мере этот вопрос не вызывает у нас с тобой взаимных споров.
— Я только хотел подчеркнуть, что и тебе, и герцогине лучше выполнять предначертанное вам обеим природой.
Элинор подумала про себя, что он слишком самоуверен, но смиренно спросила мужа нежным голоском:
— Я разочаровала тебя как женщина?
— Что ты, дорогая!
— Так в чем же дело?
— Я не могу огорчать герцога, — подвел итог Себастьян.
Его слова лишний раз убедили Элинор, что ей нельзя тянуть с розысками остальных писем. Дружба с герцогиней Веллингтон, их общая любовь к интригам приносила Элинор огромное удовлетворение. Обеих женщин сблизило общее чувство одиночества. Элинор не собиралась сдавать свои «полномочия» без сопротивления. И ее не заботило то, каким огромным влиянием пользовался ее муж. И каким всемогущим политиком стал герцог Веллингтон.
Элинор заключила с герцогиней соглашение. Она решила стать агентом и за свою работу будет получать приличное денежное вознаграждение.
Себастьян медленно ласкал под простыней ее грудь. Кажется, в день своей свадьбы Элинор заключила договор с самим дьяволом.
— Что мне сделать, чтобы вернуть тебя? — вкрадчивым голосом спросил муж.
— Я подумаю над этим и скажу тебе завтра.
— Знаешь, что бывает, если страна проигрывает войну? — спросил он, целуя ее в лоб. — Она выплачивает победителю дань.
Сонливость Элинор как рукой сняло.
— Не путай кислое с пресным. Дела сердечные и политика — разные вещи.
Себастьян продолжал как ни в чем не бывало:
— Испокон веку союз мужчины и женщины считался священным и нерушимым.
Наконец она, кажется, поняла, к чему он клонит.
— Ты говоришь про те времена, когда свободных крестьян поработили?
— Нет, про законы Римской империи.
— Ну, Рим нам не указ, — сказала Элинор, разглаживая подушку. — И кстати, он не сразу строился. Как и хорошая семья. Попробуй поработи меня — и увидишь, что получится! Сам будешь не рад.
