С чего бы Элинор наряжаться и пить вино? Было ли это частью спектакля под названием «Мейфэрский незнакомец»? Или речь шла совсем о другом сценарии: похождения неверной жены, муж которой надолго уехал?
— Себастьян, — послышался сонный голос Элинор. — Ты можешь не шуметь?
— Извини, — сказал он и поспешно захлопнул дверцу шкафа.
— Между прочим, ты искал свою одежду не там. Ты смотришь в правой части шкафа.
— Я знаю, — раздраженно заметил он.
— А я сказала, чтобы ты посмотрел с левой стороны.
— Да, я помню. Просто мне было любопытно взглянуть на твои наряды. Ты не возражаешь?
— Нет. Только потише, пожалуйста.
— Хорошо. А то я подумал было, что ты прячешь в шкафу мужчину.
— Их у меня там несколько дюжин, — ответила Элинор. — Не пойму: как ты мог быть удачливым шпионом, если не можешь что-то найти без шума?
— Я никогда не говорил тебе, чем я занимаюсь. С чего ты взяла, что я шпион?
— Представь себе, просто догадалась, — недовольно пробормотала она.
Внезапно Себастьяну пришла мысль осмотреть содержимое ящиков супруги. Разумеется, он не собирался искать там свое белье, а намеревался внимательно изучить вещи жены. Кто знает, какие секреты он обнаружит?
Муфточки, подвязки, ленты — и черный бархатный костюм домино. Нет, в этом ящике нет ничего интересного.
Себастьян закрыл ящик и перешел к следующему. Там он увидел переложенную засушенными цветами белую крестильную рубашечку.
Эта находка стала для него потрясением. Себастьян бережно расправил складки рубашки. Это церковное одеяние предназначалось для ребенка, которого они с Элинор потеряли?
Себастьян почувствовал, как у него задрожали руки. Когда Элинор сообщила ему о том, что потеряла ребенка, он был так убит горем, что даже не мог обсуждать с ней это. Он и сейчас боялся об этом заговорить. Ведь это женщины склонны к разговорам и всплеску эмоций. А мужчине не пристало показывать свою слабость.
Будут ли у них когда-нибудь еще дети?
— Ну, долго еще? — взмолилась Элинор.
Проглотив комок в горле, Себастьян опустился на колени, чтобы открыть верхний ящик, и наконец, извлек из него свое нижнее белье.
Он продолжил осматривать гардероб. Хотя в левой части шкафа для одежды на вешалках было гораздо просторнее, чем в правой, присутствие трех его рубашек — двух из муслина и одной из батиста — свидетельствовало о том, что если и не в сердце жены, то хотя бы в шкафу у Себастьяна все еще было свое место.
Вот только… А это точно его рубашки? А что, если нет?
Несмотря на мучившие его временами провалы в памяти, Себастьян был твердо уверен в том, что никогда не появлялся на людях вот в этой рубашке с гофрированными манжетами и кружевами спереди.
Пока Себастьян одевался, сидя на табурете, его обуревало сомнение. Предназначалась ли эта рубашка для Мейфэрского незнакомца или это была рубашка любовника Элинор?
Себастьяну ужасно хотелось разбудить жену и немедленно потребовать от нее объяснений.
А вдруг окажется, что пока он был в отъезде, Элинор и вправду делила свое ложе с другим мужчиной?
Нет, сейчас Себастьян не чувствовал себя готовым взглянуть правде в глаза. Хотя раньше, узнав об этом, посмотрел на супружескую измену сквозь пальцы.
Да, пресыщенное высшее общество адюльтером не удивишь. Но Себастьяна никогда особенно не заботило падение нравственности в среде аристократов.
По большому счету ему было все равно, что делают другие жены.
Больше всего на свете в этот момент Себастьяна заботила только его собственная жена и то, чем она занималась, пока его не было дома.
Ведь Элинор — его женщина.
Пусть даже все это время его не было рядом с ней и он не мог ее защитить — он сделает это сейчас. У него есть на это право, данное ему Богом. Право мужа.
…Миновав холл, Себастьян вошел в маленькую уютную гостиную, собираясь посидеть там со стаканчиком бренди, но его внимание привлек какой-то шум, доносящийся с улицы. Он поставил стакан на стол и прислушался. Послышалось лошадиное ржание, за ним последовал звук шагов, и затем раздался уверенный стук в дверь. Кто мог прийти к ним так поздно? Кто ходит в гости посреди ночи?
Кто бы это ни был, видимо, он не сомневался в том, что его ждет радушный прием.
Себастьян поднялся с кресла. Ему не терпелось узнать, что за гость пожаловал в их дом в столь позднее время. Может быть, это снова пришел Уилл, кузен Элинор? Герцогиня могла попросить его отнести срочное послание. Или потребовать срочно доставить последнее из писем, которое удалось добыть. Себастьяну надо раз и навсегда положить конец этим ночным проделкам.
Едва он спустился по лестнице, направляясь к двери, как его шотландская борзая выскочила из темноты и с неистовым лаем бросилась к нему. Будь инстинкт защитника направлен не на хозяина, а на ночного гостя, он, пожалуй, даже похвалил бы пса за бдительность, но Тег угрожающе скалил зубы, считая угрозой не кого-нибудь, а самого Себастьяна.
— Прекрасно, маленький предатель. Посмотрим, будет ли Уилл чесать тебе живот и давать тебе лучшие кусочки из своей тарелки.
Однако, когда Себастьян открыл дверь ночному посетителю, на пороге стоял вовсе не кузен Элинор.
Это был совершенно незнакомый мужчина, который и сам, судя по всему, был несказанно удивлен, увидев Себастьяна. Изумление гостя было таким неподдельно искренним, что на мгновение Себастьяну показалось, что это не гость нарушил его ночной покой, а он сам вторгся на чужую территорию.
Глава 8
Себастьян скрестил руки на груди и нахмурился. Мужчины молчали и мерили друг друга взглядами. Оценивающими взглядами. Испепеляющими взглядами, убивающими все живое. Кроме самых сильных инстинктов.
— Кто вы такой? — спросил Себастьян, выпятив вперед грудь и глядя сверху вниз на непрошеного гостя.
— Нейтан Беллисант, — немного дрогнувшим голосом ответил тот. — Мне не следовало беспокоить вас в столь поздний час, но я… я — друг… вашей…
— Жены, — подсказал Себастьян и холодно уточнил: — Моей жены.
— Да.
— Мы с леди Боскасл уже много лет женаты.
Себастьян старался вспомнить имя, которое назвал непрошеный гость. Беллисант? Молодой человек был хрупкого телосложения, с худым лицом и влажными глазами. У него были руки с тонкими пальцами художника или музыканта.
На первый взгляд в этом человеке не было ничего пугающего. Себастьян мог бы одним ударом свалить этого слабака с ног. Однако это вовсе не означало, что он был готов пригласить незнакомца в свой дом, чтобы выпить с ним чаю в гостиной.
Напротив, появление посреди ночи самонадеянного незнакомца у них дома вызвало у Себастьяна приступ гнева.
