— Ты собираешься оставить меня в таком унизительном положении? — ужаснулась Элинор.
— Ну что ты, милая. Я не могу поступить не по-джентльменски. — Себастьян положил руки ей на щиколотки. — А у тебя красивые ноги, — пробормотал он. — Хорошо развитые мускулы.
— Да, достаточно тренированные, чтобы я смогла ударить тебя по заднице.
— Но ты же не будешь этого делать, милая. — Себастьян гладил ее колени.
— Кажется, я поняла тебя, Себастьян.
— Не совсем, — спокойным голосом возразил он.
— Ну почему же? Все ясно, — настаивала Элинор. — Ты возмущен тем, что я препятствую твоей деятельности, и это твой способ отомстить мне.
От его улыбки у нее пересохло в горле.
— То, что для одного человека — акт возмездия, для другого — заглаживание вины.
Говоря это, Себастьян продолжал гладить ее ноги. Элинор снова сделала попытку вырваться, но он цепко ухватил ее за щиколотки.
— Тихо, баронесса, — улыбнулся он и поцеловал жену в губы. — Ты сегодня побывала в очень опасном квартале, — напомнил он.
— Но, как выяснилось, дома я оказалась в гораздо большей опасности, — прошептала Элинор.
— Я тебе нужен, — сказал он таким уверенным тоном, что Элинор возмутилась:
— Но не для того, чтобы привязывать меня к креслу.
— И ты мне нужна.
— По крайней мере… — прерывающимся от страсти голосом сказала Элинор, когда Себастьян склонился над ней, — запри дверь.
— Я слишком занят.
— Нет… правда, Себастьян. Я закричу, — сказала Элинор, и у нее был такой вид, словно она не шутила.
— Пожалуйста, не надо, — ответил он и, прежде чем она могла перейти от угроз к их исполнению, поднялся и запер дверь гостиной. Когда он вернулся к креслу, в руках у него было перо павлина, которое он вынул из кармана. Он прихватил его с собой из дома Тесс Эллиот. Увидев, как Себастьян вертит в руке перо, Элинор сказала, тяжело дыша:
— Я не боюсь щекотки.
— Сейчас проверим.
— Когда я в следующий раз пойду без тебя на дело, я не оставлю тебе даже перышка. И почему я не позволила мастифу тебя растерзать?
Себастьян осторожно проводил павлиньим пером по губам Элинор, по ее подбородку, а затем по нежной шее.
— Этот Мейфэрский незнакомец — плохо воспитанный молодой человек. Ему больше не удастся обвести меня вокруг пальца.
— Тебе известно, что сегодня день генеральной уборки и рано или поздно здесь появятся слуги?
— Я сам виноват, что недооценил тебя, — как ни в чем не бывало продолжал Себастьян, водя пером по груди Элинор и по ее соскам. — Как ты, дорогая? — тихо спросил он.
— Пока не пойму, чего ты хочешь.
— Мне кажется, ты просто обворожительна. — Он провел перышком по ямочке у нее на подбородке. — Ты выглядишь сейчас такой беззащитной.
Элинор облизала пересохшие губы.
— Это иллюзия, дорогой.
— Но такая приятная! — Себастьян окинул Элинор восхищенным взглядом. — Герцогиня в курсе, что мы помирились?
— Она знает, что мы вместе работаем.
— А о том, что мы с тобой снова муж и жена? Элинор не ответила. Она не отрывала взгляда от двери.
Себастьян снова поднял подол платья жены, обнажив ее бедра. Он водил пером под корсетом, щекоча Элинор и дразня и медленно опускаясь к низу ее живота. Вот ведь греховодник, ей-богу. И как ужасно, что ей все это нравится!
Его вкрадчивый бархатный голос завораживал Элинор. Она хочет своего мужа, ей нравится его дерзость и все, что он с ней проделывает.
Возможно, Мейфэрский незнакомец и давал обещания герцогине Веллингтон и Элинор еще не один раз собирается доказать ей свою верность.
Но она отдавала себе отчет, что у нее также есть долг перед мужем, и, что бы ни случилось, она не собирается им пренебрегать.
Его руки поднимались выше по ее ногам. Элинор чувствовала, как жар растекается по ее венам и ее удерживают в этом кресле не ленты из непрочного шелка, которыми привязаны ее руки, а искушение быть соблазненной собственным супругом и предвкушение наслаждения.
Глава 14
Себастьян мысленно поздравил себя с тем, что ему удалось взять семейные вопросы в свои руки.
Ветер наконец-то стал для него попутным, и он твердо решил пользоваться благоприятными возможностями, которые дарила ему судьба. Скоро задание герцогини останется в прошлом, а вместе с ним канет в Лету их взаимная отчужденность. Пришло время, когда их семья станет настоящей.
Себастьян чувствовал себя как умудренный жизненным опытом муж, способный научить уму-разуму будущих отпрысков и поделиться с ними знаниями. Довольный собой, он бродил по дому, пока не увидел жену. Она сидела в гостиной и читала. Элинор подняла на него глаза, улыбнулась.
— Отправляешься спать? — спросила она.
— Надеюсь, ты вскоре присоединишься ко мне? — Себастьян наклонился и поцеловал супругу. — Я не чувствую усталости. Хотя, казалось бы, должен. А ты?
— Я еще немного почитаю, пожалуй.
— А ты точно не собираешься уйти?
— Нет, Себастьян. Как можно? В столь поздний час?
Он добродушно проворчал:
— И сегодня ночью у нас не ожидается никаких гостей?
Элинор поправила складки на платье.
— Мне кажется, ты обидел сэра Персиваля. Кстати, он не только прорицатель будущего, но и даровитый френолог. Ты знаешь, что он собственноручно изучал выпуклости на голове герцогини?
— Я, пожалуй, воздержусь от вопросов, что он там нашел. Знаешь, я не верю во все эти гадания и остальную чепуху. От лукавого все это.
— Ты прав, дорогой, — с улыбкой ответила Элинор, откладывая газету. — Поговорим?
Себастьян с удовольствием присел рядом с женой. Он вспомнил, как отец и мать читали вместе тихими вечерами, когда их семья жила в деревне.
— О чем пишут? Есть интересные новости?
— Часто упоминается семья Боскасл. Себастьян кивнул, не проявляя большого интереса к вопросу:
— Это лондонская ветвь нашего рода.
Элинор слушала с интересом. Судя по всему, она не держала обиды на мужа за то, что он привязывал ее к креслу.
— Твоя семья и в самом деле большая.
— Кое-кто называет нас бесчестными.
— Не уверена насчет этого. Одна из твоих кузин поместила объявление о том, что примет своенравных молодых девушек в свою элитную академию. Только подумай, а ведь я тоже могла туда попасть. Себастьян улыбнулся:
— В нашей семье никогда особенно строго не придерживались правил. Свобода дороже всего.
