Он замер и взглянул на нее сверху вниз, и она не смогла понять выражения его потемневших глаз. В воздухе витало нечто хрупкое и эфемерное, но затем Андреас отстранился и вошел в нее в последний раз, его резкий стон смешался с ее криками удовольствия, когда они оба достигли пика наслаждения.
Глава 11
Вертолет приземлился на Лулуди, и Андреас вглядывался в сад в надежде увидеть встречающую его Айлу. Но ее нигде не было видно. Мужчина разочарованно стиснул зубы. Он отсутствовал на острове всего несколько часов, но уже успел соскучиться по ней.
От этой мысли Андреас нахмурился. То, что он скучал по ней, наводило на мысль, что у него возникла с ней эмоциональная связь, но это была нелепая идея. Андреас делил людей в своей жизни на различные категории: семья, друзья, коллеги и любовницы. Айла была где‑то между первой и последней категориями. Она мать его ребенка, хотя ни она, ни его сын не носили его фамилии. Однако то, что он назвал ее своей любовницей, не отражало его восхищения ею.
Они жили вместе на острове уже почти три недели, и Андреас чувствовал себя так спокойно, как никогда раньше себя не чувствовал. «Карелис корпорейшн» была в полном порядке, ее акции продолжали расти после решения проблем, с которыми она столкнулась год назад. Он пользовался полной поддержкой совета директоров и доказал, что является достойным преемником Стелиоса. Но он был полон решимости не становиться похожим на отца и не позволять работе захватить всю его жизнь. И хотя он почти каждый день ездил в свой офис в Афинах, всегда возвращался на Лулуди, чтобы провести время с Лукасом.
Он все время думал об Айле. Он не мыслил своего существования без нее, она стала наркотиком для него. И он был почти на сто процентов уверен, что и ее точно так же захватила их страсть. Но, кроме криков удовольствия во время оргазма, в остальном она была собранна и немногословна, так что он понятия не имел, о чем она думает, и это его чертовски расстраивало.
С привезенной из Афин коробкой под мышкой он прошел по первому этажу виллы, затем поднялся в поисках Айлы на второй этаж. Он волновался за нее и поэтому сегодня ушел с работы пораньше. Он прошел через гостиную и остановился около двери в детскую.
Айла убаюкивала Лукаса. Ее глаза широко распахнулись от удивления, когда она увидела Андреаса, но приветственной улыбки на ее губах он не увидел. Она положила ребенка в кроватку и пошла ему навстречу. У него внутри все сжалось, когда он увидел слезы на ее ресницах.
– Ты прочел все эти ужасные вещи, которые обо мне написали в бульварных газетах сегодня? – Она прикрыла дверь в детскую и взяла свой телефон с кофейного столика. – Многие таблоиды напечатали фотографию, на которой мы целуемся. Они сфотографировали нас без нашего ведома, когда мы ездили в Афины за покупками на прошлой неделе. Был такой чудесный день, а теперь вот это… – Она протянула ему свой телефон.
Андреасу не нужно было смотреть на экран. Он уже видел эту проклятую фотографию и мысленно проклинал себя за тот порыв притянуть ее к себе и поцеловать. Он никогда не выставлял такие вещи на всеобщее обозрение, но Айла рассмешила его, и, когда он посмотрел на ее прекрасное лицо, ему показалось, что они были единственными людьми на свете.
Он поддался порыву поцеловать ее, забыв, что папарацци легко могут узнать главу одной из самых известных греческих компаний. Очевидно, журналист также узнал и Айлу – бывшую невесту Стелиоса Карелиса.
– В социальных сетях пишут, что я охотница за богатствами, которая сначала связалась с твоим стареющим отцом, а затем решила употребить свои женские чары, чтобы поймать тебя, – произнесла она сдавленным голосом. – Я рада, что мы оставили Лукаса на Лулуди с Тулой и пресса не узнала, что у нас есть ребенок.
– Но мы не сможем прятать его вечно, – тихо сказал Андреас. Их частная жизнь была защищена от посторонних глаз, только пока они оставались на острове, но так не могло продолжаться вечно. – Я даже сестре не сказал ничего о нашем ребенке. И я не хочу, чтобы какой‑нибудь пронырливый журналист разнюхал о Лукасе и написал разоблачительную статью о нашем… «ребенке – плоде тайной любви». Мы должны взять ситуацию под контроль и сделать заявление для прессы, чтобы объявить, что у нас есть сын. И…
Он заколебался и взял ее руки в свои. Глядя на нее, он ощутил какое‑то непонятное стеснение в груди, когда увидел, что ее глаза блестят от слез.
У них был только один разумный выход. Лукас имел полное право расти и носить фамилию Карелис и пользоваться поддержкой и любовью обоих родителей. Андреас был полон решимости. За последние недели он понял, что они с Айлой стали друзьями, а не просто любовниками.
По правде говоря, его это удивило. Никогда раньше женщины не становились его друзьями. Он хорошо ладил с женщинами‑коллегами и всегда мирно расставался со своими любовницами. Он был мужчиной, который дружит с мужчинами. За годы, проведенные на соревнованиях, среди его друзей были другие гонщики и инженеры. Атмосфера гоночной трассы не способствовала душевным разговорам, подумал он с кривой усмешкой.
Айла была умна, у нее было прекрасное чувство юмора. Андреас разделял ее увлечение историей Греции. Он гордился своей родиной и был рад, что Лукас сможет узнать о богатом греческом наследии от обоих родителей. У них с Айлой впереди может быть прекрасная совместная жизнь, подумал он.
– И?… – подсказала ему Айла.
Он сжал ее руки.
– И на пресс‑конференции мы также можем объявить о нашей предстоящей свадьбе.
Сложные эмоции захлестнули Айлу, но прежде всего она почувствовала облегчение. С тех пор как Андреас признал, что он отец Лукаса, и сделал ей предложение, он больше не заговаривал об этом. Она гадала, изменил ли он свое решение или испытал облегчение оттого, что она ему отказала. Однако ничего не изменилось, напомнила она себе. Они обсуждали брак лишь потому, что Андреас считал своим долгом жениться на ней. И все же она не могла не радоваться тому, что он хочет, чтобы весь мир узнал, что Лукас его сын.
– Ты думаешь, что брак без любви может существовать? – медленно спросила она.
– Я думаю, что у такого брака больше шансов, чем у так называемого брака по любви, со всеми ожиданиями и часто ложными обещаниями, которые люди делают, когда они ошибочно принимают желание за любовь. Но любовь будет, – пробормотал Андреас, и у Айлы бешено заколотилось сердце. – Мы оба любим нашего сына и желаем ему только добра. Ты росла без отца, а у моих родителей не было на меня времени. Поэтому разве не самое главное для нас – дать Лукасу такую семейную жизнь, о которой мы оба мечтали в своем детстве?
Андреас поднес ее руки к губам и едва заметно поцеловал костяшки пальцев. От блеска в его глазах у Айлы участился пульс. Он никогда не пытался скрыть своего желания, и ему достаточно было взглянуть на нее, чтобы вызвать в ней ответную реакцию. Но достаточно ли этого? Может ли брак, основанный на жарком сексе и желании создать семью для сына, действительно оказаться успешным? Если она не выйдет за него замуж, какие у них будут альтернативы: опекунство над Лукасом, празднование дней рождения и Рождества то у одного из родителей, то у другого, возможно, совместное проживание с мачехой, если Андреас женится на ком‑то еще. Мысли об этом заставили ее похолодеть.
