Она предложила ему свою бутылку с водой, и он сделал большой глоток.
- Красивые руины, - заметил Раф.
- Я люблю их, - согласилась Антониетта. - Мы с Авророй играли здесь, когда были маленькими. Вернее, Аврора играла, а я мечтала.
- О чем?
- О мире, - сказала Антониетта. - Здесь они с Нико поженились. - Она покосилась на Рафа. - Вы не приезжали на их свадьбу?
- Нет, у меня были дела, - ответил Раф, а потом решил объясниться. - Мы с Нико дружим, но не так, как вы с Авророй. Когда-то у нас с ним были особенные развлечения.
- Но не сейчас.
- Если бы мы остались прежними, это явно не понравилось бы Авроре.
- Вы устраивали гулянки?
Он усмехнулся.
- Вы вряд ли захотите об этом знать.
Она откровенно произнесла:
- Но я знаю, кто вы. Аврора мне все рассказала.
- И как вы теперь себя чувствуете?
- И лучше, и хуже, - ответила она, и Раф нахмурился. - Лучше, потому что теперь я понимаю: наши отношения обречены. И хуже, потому что теперь я понимаю, почему они обречены.
Раф печально засмеялся, и они продолжали идти вперед.
Прохладный воздух касался его разгоряченного тела, но общение с Антониеттой воодушевляло Рафа. По пути он рассказал ей кое-что из своей жизни.
Бесконечные обязанности, нескончаемый поток тщательно проверенных людей на роскошных яхтах и вечеринки только для избранных. И он сказал ей, как ему стало скучно. Ухаживание не вызывало острых ощущений, потому что все женщины заранее подписывали документ о неразглашении.
Но за такую безумную жизнь приходилось платить, и он знал, что его безрассудство расстраивает подданных.
- Мне надо залечь на дно, пока не заживут синяки, - сказал он.
- Они по-прежнему устрашающие. - Она посмотрела на его почерневшее плечо и фиолетово-желто-серые линии на ребрах. - И под глазом синяк.
Антониетта тихонько засмеялась, вспомнив детство.
- Что смешного? - спросил Раф.
- Однажды я нарисовала на себе сыпь, чтобы не ходить в школу.
- Это сработало?
- Я так думала, - сказала Антониетта. - Моя мама разволновалась и велела мне оставаться в постели. Я ответила, что у меня хватит сил, чтобы лежать в гостиной и смотреть телевизор.
Раф улыбнулся.
- Потом она сказала, что сыпь очень серьезная, и мне надо поесть студень из свиных ног. Я ненавижу его больше всего на свете. Но моя мама утверждала, что это единственное лекарство от сыпи.
- И что было потом? - Раф улыбнулся.
- Я смыла сыпь и сказала маме, что мне лучше, - ответила она и прибавила: - Мне хочется нарисовать на тебе сыпь, чтобы ты остался ненадолго.
- Я тоже хотел задержаться, - согласился Раф. - Но я должен вовремя вернуться домой. Мне придется стоять со своей семьей на балконе дворца в рождественское утро. Я должен исправиться и забыть веселые деньки.
- От тебя это потребовали? - спросила она.
- Мне говорят об этом более десяти лет, - признал Раф, - но сейчас я понимаю, что время пришло. Я хочу много работать на благо своей страны, и мне надо жениться.
Он не подозревал, что будет обсуждать это со своей любовницей. Но с Антониеттой все было иначе. Раф попытался как можно мягче объяснить ей свое будущее, которое было предопределено еще до его рождения.
- Я должен жениться на той женщине, которую одобрит мой отец и его советники. Эта женщина должна укреплять связи нашей страны и понимать роль супруги наследного принца.
- И как ты к этому относишься?
Он ответил уклончиво:
- Я единственный наследник престола Тулано. Мои подданные давно ждали.
- Но как ты себя чувствуешь?
- Я предпочитаю не чувствовать, - сказал Раф. - Чувства все усложняют.
- Значит, ты решил стать бесчувственным?
- Да.
Однако он лгал. Прогулка и разговор с Антониеттой вызывали у него чувства, которые он хотел сохранить. Гуляя на свободе, под ярким зимним солнцем рядом с Антониеттой, он ощущал скорее волнение, чем тревогу.
- А женщины, с которыми ты встречаешься?… Ты к ним равнодушен?
- Я не робот, - ответил Раф. - И не законченный мерзавец. - Он покосился на нее и увидел, что она опустила голову. Антониетта слегка нахмурилась, пытаясь понять его. - Многие говорят, что я пошел в своего отца.
Антониетта покраснела, потому что Аврора сказала ей то же самое.
- Но это не так?
- Нет, - произнес Раф. - Я похож на свою мать и стараюсь не привязываться к людям, Антониетта. Я такой же холодный, как она.
- Она холодна с тобой?
- Особенно со мной. Мои родители были совсем юными, когда поженились, и, по-моему, она винит меня в разврате моего отца. Она настоящая Снежная королева.
- Но ты не кажешься мне равнодушным, Раф.
- Потому что ты не видела меня прежде. Тогда я был такой же отстраненный и равнодушный, как моя мать. Вот почему я предпочитаю платить своим любовницам, которые подписывают договор.
- Но я ничего не подписывала.
- Нет. - Он натянуто улыбнулся.
- А если через пару лет я решу участвовать в ток-шоу и все расскажу?
- Ты расскажешь миру о ночи, когда я лишил тебя девственности? - Ему нравилось, что она краснеет. Он не сомневался: она никогда не раскроет их тайну, но решил ее поддразнить. - А ты не можешь рассказать им о том утре, когда я отвел тебя на храмовые руины?
- Но ты меня туда не водил, - ответила она, когда он притянул ее к себе. - И ты не поведешь меня туда, потому что нас увидят из отеля.
- Любопытным придется смотреть в бинокли, - произнес Раф и уже хотел поцеловать ее, но, почувствовав напряжение Антониетты, сдержался.
Раф подумал о том, что она с удовольствием уехала бы из деревни вместе с ним. Она расслабится, будет смеяться и танцевать в его объятиях. Он вспомнил о своей яхте и о том, что там они будут совсем одни.
- Поедем со мной на Капри, - предложил он.
Глава 9
Антониетта ждала в коттедже, пока Раф переодевался.
Она надела колготки и удобные сапоги. Раф вернулся в черных джинсах, джемпере и шикарном сером шерстяном пальто. Его вертолет уже выехал из ангара.
Капри славился капризной погодой, но сегодня было солнечно, а океанские воды были лазурными. Она пристально смотрела на белые скалы, пока вертолет приближался к острову.
- Вот она, - сказал ей Раф через наушники и показал на свою яхту в заливе Гранде - вероятно, самой эксклюзивной гавани в мире.
