Картина была еще та! И так замоталась, что зеркало вылетело из головы.
Спускаясь вниз, она еще раз заглянула в горницу: Дьявол уже был прежний, черным.
Заметив ее, поманил к себе.
– Я только в подвале возьму зеркало, – кивнула она согласно.
Но он остановил ее озабоченно.
– Зеркало потом, тут у нас другая заботушка, – нехорошим загробным голосом сообщил он.
– Что, опять покойники? – ужаснулась она.
– М-м-м… – как-то неопределенно протянул Дьявол, а потом рассердился и топнул ногой, гаркнув: – Если покойники не нравятся, сидела бы дома!
И она сразу поняла, что ему не до смеха, и покойники в ее жизни еще не закончились.
– Да что случилось-то? – спросила она, подходя ближе. Дьявол сверлил глазами стену, но ничего интересного не увидела: стена, как стена – обычная, бревенчатая…
– Стена-то, может, как стена, да только пещерка за ней, – скрипнул Дьявол зубами. – А в той пещерке чудо чудное, диво дивное. Лежат там, Маня, запредельные люди, которые мозгов не имеют, а ума у них много. Не представляю даже, как ты их достанешь… Твоя головная боль!
– Это обязательно? – понимая, что обязательно, жалобно проблеяла Манька.
Дьявол в ответ промолчал, простукивая стену. Потом повернулся к ней.
– Маня, таких тайных мест, чтобы схорониться, у нечисти много. Посмотреть бы надо. А если завтра война? Проиграешь, как янки проиграли узкоглазым.
Она вскинулась вопросительно.
– Был такой страшно избранный народ, – устало объяснил Дьявол, – который хотел повелевать народами, и все звали людей того народа грязными янками. И был такой маленький и невзрачный народец, худенький, с косыми глазками… Его никак не звали. И не узнали бы, если б янки не решили установить мировое господство над косоглазыми. Но не знали янки, что народец тот любил жить под землей. Догонят янки косоглазого, а он раз, и провалился под землю. Думают, в безопасности, а косоглазые раз – и выскочили, как лист перед травой. И тебя, Маня, раз – и обойдут со спины!
Манька постучала по стене кулаком, но ничего не услышала, кроме удара о дерево. Она и в звуках-то разбиралась не очень.
– Так не видно ж ничего! Даже если так оно, как я в стену-то залезу? – засомневалась она в адекватности Дьявола. – Разве что с улицы посмотреть, но мы видели: нет там никакой пещеры!
– На эти места не глазами смотрят, а затылком, – ответил Дьявол с серьезным видом. – А вот пойди-ка сюда, встань спиной… – подвел ее к стене и развернул. – Глаза роли не играют, ты третьим глазом за спину смотри, как будто глазами зришь.
Манька посмотрела и ничего не увидела. Даже стену. И чего он несет?! Зато хорошо разглядела окно противоположной стены, к которому стояла лицом. Ничего интересного за ним не было: темно, самая ночь на дворе. И на часах минутная стрелка продолжала висеть вниз, а большая ползла к трем часам – опять припозднились. Ночная жизнь уже давно стала для нее не исключением, а нормой. Зря она не отправилась спать, зеркало можно было бы и утром достать.
– Смотри еще, да не пялься, куда не просят! – приказал Дьявол.
И снова она ничего не увидела. Хуже, она и не собиралась смотреть: ясно как божий день, Дьявола опять переклинило. Он определенно попутал ее физиологическое строение с какой-то нечистью, которая могла проникать даже во внутрь человека.
Дьявол зарычал, заметив, что она думает не о том.
– Ну, я же говорю, дурак человек, а вампир об этом всегда знал, – рассердился он. – Это же так просто! Проверь в себя! Давай так, смотри перед собой и попробуй внезапно оказаться в мочке уха… Так, а теперь пятку сознанием пощупай… Палец руки… Это, Маня, называется третий глаз, который обращен внутрь себя, а еще затылочное зрение, если этим глазом смотрят наружу, – объяснил он. – Если бы он работал у людей как надо, вампир не сидел бы в голове, и худо-бедно, ты бы ориентировалась в пространстве.
Долго Манька старалась смотреть, от напряжения глаза застило слезой, и на секунду ей даже показалось, что есть за спиной что-то тяжелое…
– Посмотреть не могу я, – наконец, взмолилась она, – но такое ощущение, что кто-то глаза отводит.
– Это обманка… Смотри еще, пробиться нам в эту пещерку надо…
Манька посмотрела, не давая отводить себя от стены, и на этот раз – ахнула. То ли затылочное зрение открылось, то ли третье око, но за спиной пространство было. С левой стороны почти чистое, а с права нависала скала. Пещера оказалась изогнутая, неровная, из скальных пород. Камни из стен торчали острыми глыбами, а вглубь, петляя, вела едва приметная черная тропинка, разветвлялась на несколько ходов.
– Что еще видишь? – спросил Дьявол.
Теперь Манька уже не сомневалась, усматривая в кромешной тьме пещеры смутные тени.
– Там разговаривает кто-то… – прислушиваясь, доложила она.
– Что именно? – поинтересовался Дьявол.
– Плачу я, плачу… – повторила Манька то, что едва-едва услышала, – а ему отвечают: все мы сделали… И еще как будто маленький ребенок канючит: пойдем домой, а ему отвечают: там тетя страшная… Ух, ты! – изумилась она. От напряжения у нее вспотели ладони, а голова как будто поплыла.
– Это черти, Маня! У избы и так мозги куриные, так они последнего ума ее лишают! – расстроился он. – Избы-то под чертями, наверное, уже и забыли, что не совсем избами должны быть. Не удивительно, почему они столько лет Бабу Ягу считали хозяйкой и не смогли ей под зад пнуть. Черти тебя на носилках вперед ногами вынесут прямо к оборотням, если с ними не разберемся.
В который раз за день Манька облилась ужасом, отскакивая к двери. Чертей боялись все. Про чертей народ помнил, но никто конкретно не знал, как они выглядят. На чертей, как на Дьявола, сваливали все плохое: черт попутал, черт дернул, сам черт не брат, выглядишь, как черт, чертова дюжина, черти воду мутят… Немногие сведения, которые остались в народе, описывали их как лукавых, лживых и вредных.
Но любопытство взяло свое: Манька вернулась к Дьяволу.
– А теперь на другие стены смотри! Сдается мне, избы с большими секретами! – но подумал и недовольно буркнул: – Впрочем, ты пока не готова… Черти – нижний уровень, а и то насилу заметила. Уж, скорее, интуиция сработала, чем зрение вернулось. Видеть, Маня, надо так же ясно, как будто у тебя глаза на затылке. Очень полезное качество. Научишься смотреть на чертей снаружи, может и пограничных чудовищ в своей земле научишься ловить.
– Так старуха тут не одна жила? – подивилась Манька.
– Конечно, не одна! Баба Яга тут хорошими людьми питалась, – поморщился Дьявол. – Следовательно, люди приходили. На счастье изба дана человеку, да не было ей счастья. Вампиры избы не жалуют, у них дворцы с гробами. И не будет ей счастья, пока разная мерзость в ней живет. Надо бы извести, а то так и останется больная, одна-одинешенька, посреди нечисти, добрые духи ей побрезгуют. Один водяной, но он сам себе на уме, у него домашним пирогом соблазн, а не избой, в избы он редко заходит… Не жалко ее тебе?
