– У тебя совсем крыша поехала?! – в паническом ужасе пискнула она.
– Я, можно сказать, иду ва-банк. Я же совершенен во всем – а что касается безумия, в особенности, поэтому в этом году решил поставить на тебя! Если ты умрешь растерзанная оборотнями, то проблемы с Идеальной Царицы всея радиотрансляционного центра сами собой снимутся. Но как-то недостойно вот так убить человека, который решился умереть геройчески. И потом, чем она провинилась, чтобы иметь подле себя не чистокровного вампира, а вампира-оборотня? Я, можно сказать, спасаю ее от позора… – Дьявол недовольно поморщился. – Ты, конечно, умрешь, но какое удовольствие посмотреть, как мои Воины Тьмы строем выйдут против одного человека! Попробовал бы кто одной фигурой на шахматной доске разыграть партию! А я вот планирую! – он посмотрел на нее с осуждением, жестом указав на зеркало. – Но, увы, у тебя голова кривая, а у меня времени нет ее править…
Язык прилип к гортани, и никакого звука не вылетело изо рта. Манька лишь разевала рот и хватала воздух, как рыба, выброшенная на берег.
– Маня, я маленько могу уравновесить численное превосходство противника, – Дьявол пощелкал перед ее носом пальцами, стараясь вывести из состояния идеального шока. – Виртуально, но ты не можешь оспорить, что компьютер – преимущество, если он предугадывает позицию противника за час или два! За этот час можно прийти, положить мины, и угроза сама собой снимется. С таким компьютером, как я, ты уже не такая дура, как без оного. Вернее, дура-то ты дура, но я маленько прибавляю ума! Я не компьютер, но люди уже не поймут тебя, если начнешь с ними разговаривать, как не понимают программеров, когда они разговаривают программами! А людей, которых не понимают, считают или умнее, или полным отстоем, ибо они знают то, что не знают другие, или не знают то, что знают другие… Просто так получилось, что некоторая часть населения выпала из Бытия и прекрасно себя чувствует. Не в обиду мне будет сказано, что жалкое подобие моей вселенной могло бы быть ими вынуто из Небытия, если бы голос их могла услышать Бездна. Но, к сожалению, Бездна – это океан, я – Небо и Земля, а человек – песчинка. Сможет ли песчинка открыть Врата Бездны и увлечь ее за собой? Тогда как мне достаточно лишь поднять бурю и всколыхнуть дно океана, чтобы накрутить Бездне хвост, оторвать копыта и обломать рога.
Утешение Дьявола показалось Маньке слабым и вряд ли тянуло на утешение. Она почувствовала себя маленькой и беззащитной. Планы ее разваливались в пух и прах. Крупные как горошины слезы покатились по щекам.
Почему он подставил ее?
– За что? – выдохнула Манька, обиженно размазывая слезы. – Я просто жить хочу, как другие! Кто я, что надо мной все издеваются? А ты-то?! Ты-то!
– Как все! – Дьявол ласково погладил ее по голове, – Ну, не плачь, сейчас заплачу вместе с тобой, и будем плакать до полнолуния, – и произнес строгим настойчивым голосом, встряхнув Маньку за плечи, чтобы привести в чувство: – У Бабы Яги на каждый день запрятка нашлась: так нечисть объяснилась в любви. Но все же мы ушли далеко вперед, согласись! Давай, лучше посмеемся и пойдем дальше! Не останавливаться же на полпути! Просто понять это надо и все! Ты о них не думай, они даже не наступают на пятки. В железных обутках ты мне нравилась больше, а сейчас даже я тебя не боюсь!
Манька засмеялась сквозь слезы, представив, что напугался сам Дьявол, а потом, когда поняла, что никого она не напугает, заплакала еще горше. Дьявол знал, что будет дальше. Сам ли он придумал, или выдал, будто сам… Стаи оборотней приведут вампиров, дни ее будут сочтены их безжалостным холодным расчетливым умом, которого не было у нее. Она так и осталась чужой в этом мире – и мир был чужим. Никто никогда не нуждался в ней, а она нуждалась, и не находила. А все потому, что жизнь не заладилась с самого начала. Сначала от нее избавились родители, потом вампиры, после вампиров люди, потом Дьявол избавил ее от них от всех…
Но кто сказал, что надо именно так?!
Теперь, когда у нее была и земля, и избы, умирать совсем не хотелось. Манька с тоской подумала, что их ждет, когда ее убьют. Избам не выстоять против человека, а уж против оборотней и вампиров подавно.
– Представь себе, что крест «генерала песчаных карьеров» тоже полностью не изучен, – с огорчением в голосе произнес Дьявол, нависая над нею, как скала.
– Что еще за крест такой? – она остановила свои горькие всхлипывания и заинтересованно подняла голову, утирая ладонью слезы.
– Это люди, обиженные в детстве на всю оставшуюся жизнь. Представь, что ты выросла брошенным ребенком. Хотя… – он сделал жест, который должен был объяснить Маньке, что она конченый человек, – Ты такой и выросла! Хорошо, – он решил начать с другого конца: – Представь, что сейчас черт достает твои слабые места. Что бы он стал говорить, если бы знал, что каждый день своей жизни ты открываешь одиночество?
– Это как? – Манька всхлипывала, но уже только носом.
– Честное слово… Это сложно объяснить… На таких детей наложен крест их матерью, у которой не хватило ума объяснить, что ее ребенок нужный и полезный обществу человек. И у ребенка формируется комплекс обиды на все общество в целом, которое отвергло его при его рождении. Так из-за одного человека человечество теряет людей. Злоба людская катится на них и от них, и один день ураганов не сравнится с тем, что делает это общество с человеком, отброшенным от него, думая, что его нет, и он с этим обществом. Но на самом деле он есть. И только они могут смешать общество с землей, утопив в крови.
Кто первый поддерживает Спасителей? Мытари! Кто меняет один строй на другой? Мытари! Кто преступники в своем большинстве? Мытари!
Они никогда никого не простят, и будут мстить за каждый день своего унижения. Эта страшная сила дремлет, произнося каждый день проклятия, и ждет, что кто-нибудь, больший, чем они, объявит себя Богом, и построит в шеренгу. Но, правда такова, что, когда их боги получают желаемое, первым делом они избавляются от своей паствы, что бы уже никто не смог поднять мытарей против них самих. Эпохи начинаются с бойни и заканчиваются тем же.
Генералы песчаных карьеров…
Ты сейчас как мытарь, который идеализирует отвергнувшее его общество и примеривает его на себя, Но, Манька, общество уже отвергло тебя. Отвергло знаниями, которыми не пожелало делиться с тобой, применив их против тебя. Вот они, – Дьявол костяшками пальцев постучал по зеркалу, – знания, возьми их, и пусть общество примеривает тебя, потому что их знания не сравнимы с твоим знанием. Кто еще кроме Дьявола и Маньки смог бы разгадать тайну зеркала? Они это делают заклятиями, а ты, – Дьявол постучал кулаком по лбу, – лобешником! Думаешь, у них много знаний? Да последний представитель, который мог ими оперировать, и был Спаситель Йеся! Нету, сказал он, объяснений у меня таких, чтобы вы поняли, как больничка в три дня обнаруживается на Престоле Славы – и один сразу понимает, что достигло его Царствие Божье, а ко второму приблизилось Царствие Небесное:
«Делайте так, как я сказал, и знайте, что будет так, как я сказал!»
Определенно стало так, потому что по-другому и быть не могло. Ну, может быть еще Пророк Отца, он тоже хвалился: два раза совершил бесчестие – и повернул удачу, усадив охраняемого верующего в Раю, где сад и внизу реки, с чистой грудью, а неверного отправив в огонь. Не столько знал, сколько идеализировал.
