– На, пригодится! – Дьявол протянул ей кинжал. – Береги его! Он дается, как особый знак отличия проклятому, который тащит на себе Царя…
– Я так испугалась! – тихо произнесла она, все еще сотрясаясь мелкой дрожью и клацая зубами. – Теперь я понимаю, что из себя представляет Ад!
– О, н-е-е-т! – самодовольно произнес Дьявол. – Ты еще не знаешь, каким безжалостным бывает Ад. Великим и ужасным не дано понять безмятежность беззлобного Рая, от которого они отказались, а Ад им придется выпить до дна, уж черти об этом позаботятся.
– А как же, они же …
– Поворот на сто восемьдесят градусов. Для них ваш мир примерно то же самое, что зеркало, перед которым ты стоишь. В вашем мире их можно увидеть только затылком, а там их видят лицом к лицу.
Дьявол трансформировался обратно в привычный образ. Провел ладонью по ее лбу и страх прошел, зубы перестали клацать.
– А грешники? – Манька с удивлением прислушалась к себе, обнаружив, что и страх, как воду, можно в нее положить, а можно вынуть.
– Не забывай, я Дьявол! Если в человеке нет праведности, я камень положу на месте его! Каждый человек уверен в своей праведности, но если посмотреть со стороны, найдется тот, кто имел человека и в хвост, и в гриву, и кого имел он! Люди не судят друг друга, чтобы не быть судимыми, но я Судья! Я сужу людей Законом. Если человек не судил и прощал нечисть, тем хуже для него. Неужели я скажу одному: ты судил, и я буду тебя судить, а второму, ты не судил, и я не буду тебя судить? Так делает тот, кто менее всего мог бы помочь человеку. Только нечисть может бояться суда. Если человек сберег землю и врос в нее корнями, никто не станет выкорчевывать его.
– А нечисть? У них ведь есть земля, не своя, но есть…
– Чужая. Свою они обливают проклятием, чтобы обречь душу на погибель. Нарисовал вампир себе имидж со стороны души, и как Дух Божий парит над собою, но сознание его мертво. Он лишь слепок его самого, который проживает его жизнь, ничего не чувствуя, ничем не загружаясь, постоянно возвращаясь в тот момент и то состояние, когда он стоял над ближним и произносил речь, чтобы быть услышанным и собой, и людьми. Но ведь его сознание никогда не прорастет в твоей земле, и там, в Аду, он уже не сможет прикрываться нарисованным имиджем из чужой земли. Будет стоять передо мной в своей земле, а там… там, Маня, там обливают душу грязью.
– А почему Баба Яга не развернула ковер-самолет? – спросила Манька, прокручивая пережитое в уме.
– Откуда я знаю?! – расмеялся Дьявол. – Ну, хорошо, знаю, но частная жизнь разве должна тебя волновать? Баба Яга готовила подарок своему зятю по случаю твоей смерти и обретении им Неба. И как, стало легче?
Манька молча согласилась, что вопрос был некорректным.
Она оглянулась, и никакого креста не увидела.
– А крест, ты его нашел? – робко спросила она, все еще находясь под впечатлением.
– Нет, я пошутил, – ответил Дьявол, ничуть не расстроившись. – Если я думаю о том самом кресте, который мне отовсюду мерещится, то он предназначен убивать вампира, а тут его перенастроили. Нонсенс! Сдается мне, что крест находится в двух местах сразу. Только так он мог шутить с тобой шутки, заставляя желать себе смерти от своей руки и бояться любого, кто мог бы убить тебя. Если кто-то всадит порцию зверя вампиру через тебя, он никогда не будет чистокровным, и где бы он ни появился, лицо убийцы начнет терроризировать встречных. У вампира в имидже одна любовь, а с убийцей разве имидж?
– Как у оборотней? – наверное, сейчас она бы смогла отличить оборотня от человека. – Не все они выглядят убийцами. Хотя они внушают безотчетный страх, – согласилась она.
– Оборотни никогда не становятся лидерами. Люди их побаиваются, особенно, если кто-то видел трансформацию. Перед ними преклоняют колени от страха, а не от любви. Понимают, что лучше оборотня не трогать и не ссорится с ним, можно получить сдачу, и будет она много больше. Поэтому с ними интуитивно ведут себя корректно. И не спорят. И не нарываются. В их присутствии ведут себя тихо. И начальство их любит, чувствую силу оборотня.
– Значит, крест крестов мы не нашли.
– Нет, но понял, что искать надо в зеркале: нечто должно от него отражаться, и в зеркале это должно быть видно. Сам по себе крест безделушка, им печать снимается, а тут уже мыслеформы в ход идут. Крест на крест должен бы открывать любой крест, ан нет, действие креста на крест имеет строгую избирательность. После непродолжительных размышлений я пришел к выводу, что есть третий крест, который привносит дополнительную личность. Это может быть только черт! Он такой же крест в этом треугольнике, без него конструкция не была бы такой действенной, усиливая только негативное восприятие. Он заводит, поднимает, подстегивает и выбирает определенные кресты, которые в тебе. Крест крестов как бы сам для себя стал крестом, тогда как обычно крестом не раздваиваются, как раз наоборот. А тут один из крестов говорит одно и от твоего имени, а второй другое. То есть ты подходишь к зеркалу со своим крестом, которых у тебя пруд пруди, крест на крест показывает: Маня, у тебя тут неполадка – а отражение усиливает действие креста, который в тебе. Если бы между собой спорили два креста, у тебя был бы выбор. Но черт всегда противостоит, как фактор, на стороне негативного креста. Черт пытается обратить на себя внимание и опускает твое эмоциональное состояние до уровня, когда нужно искать ответ…
Из объяснений Дьявола Манька опять ничего не поняла, но теперь она знала, что бояться Дьявола не надо. Наверное, он мог превратиться в кого угодно, если мог заказать погоду и заставить раков выползать строем в то время, когда у них зимняя спячка.
Главную мысль она уловила.
– А зачем Баба-яга держала его здесь? – спросила она, подойдя ближе к зеркалу и разглядывая подвал через отражение.
– Думаю, издевалась над людьми. Здесь была настоящая кузница чистокровных вампиров. Она же могла только над телом человека глумиться, сознанием он от нее не зависел, а через зеркало она высмеивала сознание, заставляя убивать себя. Жаль их. Но разве можно к Бабе Яге без железа? А железом они побрезговали, решили сначала доказать вампиру свою пользу, надеялись, что полюбят их, когда узнают, какие они замечательные.
– ??? – Манька вопросительно уставилась на Дьявола.
– В основном это такие же проклятые, – признался Дьявол, пожав плечами. – Ты дорожишь нашей дружбой?
– Ну! – неопределенно протянула она.
– А они долго смотрели на меня и признали негодным. Разве можно против вампира крестным ходом с Вампиром в уме? Но если Бабе Яге удалось собрать столько проклятых в одном месте, значит, у нашей Помазанницы целая армия, которая пойдет за ней в огонь и в воду. Так они запрограммированы.
– А раньше армии не было?
– Раньше каждый сам за себя и за семью. Существуют кланы – группы, которые обращают людей в вампиров и проклятых, и при другом раскладе радовались бы, что царские палаты освобождаются, а сейчас большинство будет за Благодетельницу.
