– Вырастет быстро, – заверил Дьявол, похлопав колодец по перекладине. – Очень кстати, когда полезешь в огонь. Надо прокопать канал и вырыть водоем…
Манька замерла, услышав про огонь, хотела что-то сказать, но рот ее так и остался открытым. Дьявол вставил ей челюсть в исходное положение, принес лопаты. Одну вручил ей, второй снял дерн и обозначил будущее озерцо. Избы, заметив намечающиеся раскопки, сразу заинтересовались, и через пять минут Маньке и Дьяволу осталось лишь выровнять и уплотнить дно будущего водоема, укрепив береговую насыпь галькой и камнями, которых тут было предостаточно.
По случаю рождения колодца устроили праздничный ужин, но за столом Манька оставалась задумчивая и молчаливая. Человеку нельзя залезть в огонь и не умереть, а умереть от ожогов исстари считалось мучительной смертью. Многие люди после ожогов искали смерть полегче. Конечно, живая вода могла продлить ее мучения и вылечить, но кто вытащит ее из огня?
Спала Манька как угорь на сковородке, снилось ей всякое: черти, оборотни, пожары и наводнения, то она проваливалась во тьму, то сидела на двух аршинах, охраняя свою землю и с тоской наблюдая, как за кладбищенским забором проносятся железные колесницы, с запертыми внутри лошадями, в небе пролетают железные птицы и драконы, похожие на змея с перепончатыми, как у Дьявола, крыльями, и она никак не могла перелезть через забор, чтобы дойти и помешать избам есть блевотину и фекалии, пасущимся у дворца с высокими башнями, которые охраняли драконы. Она просыпалась, ворочалась, кляла себя за то, что не может уснуть, и только вроде бы заснула без снов, как Дьявол заставил ее подняться виртуальным пинком, которым умел поднять только он, не утруждаясь уговорами.
Все тело ныло, точно по нему проехали катком, плечи, спина и поясница отваливались, настроение было никакое. Проснулась она злая и ворчливая. Утро показалось ей безотрадным. Но у Дьявола настроение было преотличное.
Он проверял заросли неугасимого полена. Самые густые и скученные наросли там, где закопали рогатину. Расправил загнутый сук, любуясь пучками неугасимых ветвей,
– Это крона поднимается, а ствол у дерева еще долго будет под землей, а когда оно поднимется… – заметив, что глаза у нее красные и сама она смотрит на него мрачно, махнул рукой в сторону бани. – Иди, подлечись, баня живой водой всю ночь запасалась.
После парной, после крепкого свежего веника, как Манька раза три нырнула в холодную реку и, обмотавшись полотенцем, вышла к завтраку, доброе настроение начало возвращаться.
– Люди в баню ходят с вечера, а я с утра, – заметила она, попивая чай из брусничных и смородиновых листьев на живой воде.
Впервые после долгого перехода воду можно было не экономить. Колодец за ночь подрос и был уже в половину колодца. Чай взбодрил ее – от ночных переживаний остался только осадок, хандра отступила. Ей хотелось подремать еще, но признаваться Дьяволу, что она всю ночь не могла справиться со своими страхами, не хотелось. Дьявол был уверен, что бессонницы бывают только у не натруженного тела.
– Почему же, – буднично заметил он, – просто ночью не топят, вот и не моются. Нырнула в реку, прошлась веничком – и никаких лишних мыслей не осталось. Ну, время еще есть, пока обсыхаешь.
Манька мысленно поблагодарила Бога за то, что Дьявол умел ненавязчиво читать мысли, так что ей не приходилось лишний раз просить о чем-то – сам догадывался! Ушла в предбанник, свернулась калачиком и тут же заснула. На этот раз сон у нее был крепкий и сладкий, и за двадцать минут успела отоспаться за всю бессонную ночь. Слово свое Дьявол сдержал, разбудив ни минутой раньше, ни минутой позже. Встала она другим человеком, живая вода сделала свое дело, тело стало легким и здоровым.
За ночь в избушке накопился такой смрад, что даже распахнутая настежь дверь не выветривала его. Дым стоял коромыслом. Синие языки пламени вырывались из-под бревен, но снаружи ничего не горело и внутри избы ничего не занималось пожаром.
– У нее бревна необычные, противопожарные, живые, – объяснил Дьявол. – Много воды пьет, да только пламя ей не потушить, оно в таком месте, где избе его не достать.
– Что, спиной становиться? – спросила Манька, понимая, что тушить пожар придется ей.
– Нет, глазами будем смотреть, только так смотреть, как затылком. Что-то должно щелкнуть, чтобы ты поняла, что у тебя включился передний привод. Надеюсь, глаза у погребушек прорезались.
– У погребушек?
– Ну, а как их еще, погребенных заживо, назвать?
– А куда смотреть? – поинтересовалась Манька, пробуя свои силы.
– Лучше по сторонам, – посоветовал Дьявол.
Манька пялилась во все глаза, сверлила стены взглядом, но передний привод не щелкал. Даже Дьявол устал ждать: он посматривал в окно и на часы, и Манька понимала, что он отсчитывает, сколько времени ей осталось до смерти.
– Ладно, давай по-другому, – предложил Дьявол и вывел ее на улицу. – Закрой глаза, а теперь опиши мне небо.
– Хмурое немного, солнце светит, но сквозь тучи, – продекларировала Манька из того, что она помнила. Что-то она не удосужилась сегодня посмотреть на небо… – Наверное, будет дождь… Или снег…
– Тогда так, скажи, в каком месте от тебя находится моя рука? – спросил Дьявол.
– Слева, – не задумываясь, ответила Манька. Слева от нее промелькнула какая-то тень, как будто темное пятно. Она почувствовала руку Дьявола кожей.
– А теперь? – спросил Дьявол.
– У меня перед правым глазом, – не задумываясь, ответила она, в этом месте были видны даже дьявольские пальцы.
– А сейчас? – поинтересовался Дьявол.
– Со спины на уровне поясницы, немного сдвинута влево.
– Нельзя доверять только глазам, надо уметь видеть во тьме, – назидательно пожурил он, и Манька поняла, что ошиблась. – Оборотни и вампиры днем на людей не нападают, а уж спереди – никогда в жизни! Нападать будут ночью и со всех сторон, так что смотреть надо любым зрением, с любого угла, в любом направлении.
– Разве можно смотреть во всех направлениях сразу? – жалобно простонала Манька, – Я же не утыкана глазами со всех сторон! Человеку, наверное, для того и даны два глаза, чтобы он ими смотрел только вперед.
– Не-е-ет, Манька! – самодовольно изрек Дьявол. – Если бы люди пользовались зрением, которое им дано, не принимали объяснения чертей за умные мысли! Земля помнит и записывает все вокруг пространственным слепком, даже когда человек спит или в коме, а сознание через нее получает информацию о мире. На этом стоит нечисть, когда сама себя засовывает в пространство человека. Не сможешь научиться смотреть во все стороны – голова твоя полетит с плеч. И даже я тебе не смогу ничем помочь. Смотри на любой предмет, который увидишь глазами, отвернись и попробуй прочувствовать его всем своим существом.
Манька взглянула на первое попавшее на глаза дерево, отвернулась и начала представлять. И вдруг поняла, что что-то зацепилось за ее память. Она явственно ощутила темное пятно впереди себя, в области над левым глазом, будто дерево провалилось туда. Сначала оно в памяти стало так далеко, что она не могла дотянуться до него взглядом, а потом и вовсе пропало, и сколько бы Манька не пыталась его представить, вместо него появлялось нечто скользкое и щекочущее.
