– Это что, Бога нет? – Манька сверлила незнакомца нехорошим взглядом.
Искушает ее? Объявить еретичкой решил?
И внезапно поймала себя на том, что не так много знает о Дьяволе. Лицемерный, лукавый, лживый, боится крестов и молитвы, изгнан из Рая, заведует чертями и демонами, в свое время даже Интернационального Спасителя пытался соблазнить, но тот ни государствами, ни хлебами, ни дружбой с ангелами не соблазнился…
А если правда Дьявол? К Спасителю Йесе он словами обращался, но что сказал, что ответил – в книге подробно сообщали, а как выглядел описать забыли…
Ее бросило в пот…
Но ведь она не Спаситель!
Она растерялась, не зная, как поступить: плюнуть в Дьявола, или обождать…
«Плюну, не плюну – жизнь переменится? Благодетельница полюбит? – горькая мыслишка отозвалась в сердце болью. – И с какой стати скажу: «Извините, ваше имя меня не устраивает, не могли бы вы назвать себя по-другому или убраться восвояси?» Если уж на то пошло, земля тут была государственная, и это от нее избавлялись.
Ишь, как ловко Помазанницу объявил святой!
Ком в сердце отчаянно завидовал хитро-мудрой изворотливости странного типа, а сознание, на удивление, осталось чистым. Холодный разум подсказывал, что с Богом Благодетельницы лучше не ссорится. Он ей, вон, целое государство отвалил.
Как там у Спасителя… «и отдам царства мира, если поклонишься…», а тут без поклонов…
Любил, значит.
В то, что Благодетельница, понастроившая храмов и борющаяся с крамолой, когда уже сказать «бога нет» опасно, чтоб тебя за решетку не упекли, якшается с каким-то неправильным Богом, верилось с трудом. Но причем тут Дьявол? Она вроде славила Интернационального Спасителя. И дядька Упырь говорил не о Дьяволе, а об Йесе. Тогда почему Дьявол называет ее Помазанницей и заступается за нее, как будто это он ее Благодетель?
Примазаться к славе хочет?
– Откуда здесь Богу Нечисти взяться? – снова засомневалась Манька. – Дьявол – он… – она беспомощно оглянулась.
– Что, он? – вежливо поинтересовался незнакомец. Скрестил руки на животе, отведя мизинцы в сторону, быстро прокручивая большими пальцами. Батюшка на исповеди так же делал. Незнакомец даже внешне стал похож на Отца Фекла, раздавшись в чреслах и отрастив живот, а плащ – один в один ряса.
Да нет, у того взгляд всегда был какой-то мученический, одновременно добрый и озабоченный, а у этого… смотришь – и мир проваливается в бездну, а в глубине – голубой огонь, как будто свет звезды в бездонном черном небе.
Ужас!
– Он в Аду! – с жаром выпалила она. – Рогатый и с зубами! А глаза у него… во! – она пальцами расширила глаза, вытаращив их. – Как угли! А во рту – огонь! И воняет… Серой… Нееет, – протянула она, с задумчивостью глядя в пространство перед собой, – ему на волю нельзя. Знаете, что он тут с нами сделает?
– Что? – с легкой иронией полюбопытствовал незнакомец.
– Да распотрошит и развратит всех! – Манька осуждающе покачала головой и решительно махнула посохом, срубая траву. – Огонь, сера, вопли, реки крови, скрежет зубов… Вы этого хотите?! Ну ж нет, пусть в Аду злобствует. Одумайтесь! – горячо призвала она. – Зря вы назвались его именем. Может, найдутся те, кто станет вам поклоняться, но остальные посчитают врагом. У вас доброе сердце, вы помогли мне выйти из леса, а Дьявол разве стал бы помогать человеку?
– Можно подумать, без меня реки крови не льются, – Дьявол фыркнул. – Ты вот, куда от хорошей жизни бежишь?
– Я не бегу, я иду, по своей воле. Просто жизнь у меня…
– Что – жизнь? – въедливо поинтересовался незнакомец.
– Несправедливая какая-то, – Манька задумалась, поежившись. – Неправильная она. Не сложилась. Но ведь это не у всех, другие не жалуются.
– Жизнь – она или есть, или ее нет, – твердо произнес собеседник.
– Значит, я неправильная… – отгрызая ноготь, осудила Манька себя. – А Дьявол… Дьявол не стал бы со мной разговаривать. Кто я ему? Он одного парня дураком сделал, и дела ему до него нет. Дети камнями в него кидают, люди смеются, а когда хотят унизить, обязательно сравнивают с ним. Родился больной. Батюшка Фекл сказал, это дьявольские козни, а лечение дорогое, не собрать столько в деревне. Так и живет… Но вы ведь не такой?
– Это не Дьявол, это люди его покалечили.
– А Батюшка говорил…
– Кем бы был Бог, если бы слушал батюшек?
– Батюшку-то?.. – Манька растеряно потерла лоб. – Но он бы Дьявола точно не стал! У него на такой случай и крест, и кадило с ладаном припасены. Дьявол их как огня боится – все это знают!
– М-да? Очень интересно. Я идиот, чтобы лезть к тем, кто меня привечает крестом и кадилом? – похоже, незнакомец уже начал сомневаться в ее умственных способностях, разочаровано смерив ее взглядом.
– Нет… но… Непонятно, до чего такие мысли доведут. Вам… тебе… к батюшке бы… Все к нему идут, когда плохо… Или в больницу… Но ждать долго, да и лечат так себе… – она многозначительно взглянула на золотую цепь на его груди. – Но вы можете заплатить – вас точно вылечат.
– И помогает? Отец Фекл?
– Не знаю. Наверно. Если обращаются. Но лучше в больницу.
– Было бы любопытно взглянуть, как меня будут убеждать, что я не существую.
Дьявол заложил руки за спину, и внезапно пред Манькой предстал кабинет, в котором за столом, в кожаном кресле, в белом халате, с зеркалом на лбу и фонендоскопом на шее, сидел Дьявол-врач. Она даже почувствовала носом запах кофе, который Дьявол-врач прихлебывал из белой кружки с красным пронзенным стрелой сердцем. Кресло, стол, свет в кабинете, будто там был день – все соткалось из воздуха, как по волшебству, и эта картина напоминала разрыв в пространстве, как дыра в кабинет врача, а вокруг оставалось все то же поле, лес, тающие сумерки и грязь под ногами. В кабинет вошел еще один Дьявол, боязливо присевший на краешек стула. Хмурый и недовольный Дьявол-врач приготовился слушать убитого болезнью и сомнениями Дьявола-пациента.
Манька потрясенно замолчала, мысленно перекрестившись. Кабинет казался настолько реальным, что казалось, она спокойно при желании может в него войти.
Не зря батюшка пугал: первый признак того, что человек попал в лапы к Дьяволу, всякие видения, а видения – следствие того, что у человека веры не осталось. В такую реальность она бы без труда поверила. Ее прошибла холодная испарина: скорее всего, справиться с Дьяволом только Святым Отцам под силу, но раз психиатрические лечебницы оставались переполненными, значит, даже они не всем помогали и не всегда побеждали. Каков же будет ее конец?! Попала так попала, из огня да в полымя.
Внутри все сжалось от ледяного страха.
Она зажмурилась, прочла «Отче Наш», открыла глаза. Кабинет с двумя Дьяволами исчез, но незнакомец остался. Она видела сквозь него стволы деревьев, кусты, даже небо, но, когда она смотрела на него, все становилось смазанным, а когда на предметы, эфемерным казался уже он, точно муть на стеклах очков.
