– Ну, другой и посоветовал бы, – ответил Дьявол, – но я на совесть никогда не жаловался. Он этой монетой и меня купит! Себе возьми – и золото, и камни. Украсишься когда-нибудь, когда железо сносишь. А то смешно, железо – и такое богатство! Нелепо будет смотреться. Это цена, которую я заплатил вампиру за его душу. Моя валюта! Можешь прямо сейчас положить ее в мой банк, надежнее банка нету! – заверил он. – Процентная ставка у меня один к одному! Купить на такое золото многое можно.
– Например? – живо заинтересовалась Манька.
Дьявол задумался.
– Царь бесплодных земель забрал твою плодородную землю, и я могу помочь тебе забрать его землю, как он забрал твою. Она, в общем-то, бесхозная, хоть и пустыня. На таком навозе, да на таких помоях, да с таким средством от всех хворей, ее уже пустыней не назовешь. Так черная кровь вампира хоть сколько-нибудь, да принесет тебе прибыли.
– А разве так можно? – прищурилась Манька.
– А почему нет? Я же Бог Нечисти! У меня не так, как у Бога бедного человека! Или пролей помои, навоз и мочу на себя саму. И будет земля твоя, как земля вампира, или подай мне валюту на блюде и купи у меня голову вампира, тут же принесу!
– Проклятие на него наслать? Подрезать его? – опешила Манька.
– Кто как не ты станешь самой паскудной нечистью, если нашлешь проклятие на Царя? Он же посылает через свою пустыню черных птиц, которые устрашают твою землю. И ты пошли. И они будут устрашать его пустыню. Тебе не привыкать скитаться по пустынной местности, а он еще так не жил, так что у него много появится пространных размышлений о жизни проклятого. Твоя земля, правда, тоже станет пустыней, но каждый, кто увидит ее, уже не соблазнится о ней. Но опять же, советую сначала сносить железо, чтобы ни одна тварь, поселившаяся в твоей земле, не пошла от тебя к вампиру на поклон.
– И что? У него будет пустыня, у меня пустыня… А где умное решение? И войдем в одни ворота города МилоСулимРу? Или обоим протиснуться осликами в МилАсурНам? Знаешь что…
Манька подбросила увесистый слиток золота, поймала его, неожиданно заметив, что крест крестов, болтающийся на цепочке на шее, вдруг изменился. Он вдруг стал прозрачный, как горный хрусталь, а в глубине его растекались брызжущие кровавые струи, наполняя крест крестов рубиновым светом. И еще он стал слегка теплым. И золото, и крест крестов потянулись друг другу, будто два магнита.
– Ой, что это? – испугалась она.
– Крест крестов – оправа для монеты, – Дьявол показывал, как их соединить вместе. Золото вошло в крест крестов и будто срослось с ним. Буква А на монете точно легла в букву в оправе.
– Кресты и золото – слава Дьяволу, а не человеку, а ты с ними, как с атрибутами начинаешь обращаться, – он похлопал монету на ее груди и засунул ее за рубаху.
Манька оттопырила рубаху и погладила теплый медальон, который снова стал почти невесомым, рассматривая его.
– Знаешь, я когда-нибудь, может быть, выкуплю у тебя свою землю, – решила она. – Ведь она все равно отойдет к тебе? Или нет?
– Как я могу продать тебе твою же землю? – изумился Дьявол. – Она и так твоя! Ты на ней не можешь жить, потому что сосед собрал своих домочадцев, прошелся по ней, и расселил в ней всех, кого хотел видеть соседями. Он элементарно передвинул межу. И только ты ему не угодна, и все его близкие гонят тебя с земли. Но ведь их землей она не стала, все они чужеземцы. Но ты можешь купить мою адвокатскую контору, и я посмотрю, что можно сделать, если ты отдашь это золото мне.
Маньке показалось, что Дьявол уж как-то слишком подозрительно выпрашивает у нее золотую монету. То в банк ее предлагает положить, а зачем Богу банк? Или Бог, у которого все, или банкир, у которого вложения. То предлагает позариться на пустыню вампира, как на луну, непонятно где и для чего, то свою землю сделать пустыней. Теперь вот адвокатом решил стать. А с кем судиться и перед кем, если сам Дьявол будет не Судьей, а адвокатом? И не судиться она идет, а войной, выкуривать непрошенных гостей. Но носить на себе такую штуку было опасно. Манька вспомнила, как легко потеряла живую воду, когда попала к разбойникам, и каким бессовестным и хитрым может быть Дьявол, когда нечисть близко. А сейчас эта нечисть была ближе некуда! И как-то странно досталась ей эта монета…
Если Дьявол купил душу у вампира, почему вампир не держал ее у себя? Получалось, что она как бы обворовала вампира? А как за копейку мог водяной купить человека в раба, а потом перепродать вампиру, чтобы тот заставил человека отработать и снова продал? Это что же, получалось, сознание продавалось и покупалось и она – собственность Дьявола? Может ей тогда Дьявола купить?
Манька с любопытством взглянула на Дьявола, который думать ей не мешал.
Ну да, и скажет потом: «Да, Маня, я твой раб, распоряжайся мною!» – ради смеха! И что, догадалась бы она послать его под землю, поторопить подрасти неугасимое дерево? Или те же стрелы подковать серебром? Или организовать охрану? Господин головой должен думать, а где у нее голова? «А я-то, я-то тоже раба! – покраснела Манька. – Если не хуже – ослик! За меня деньгами заплачено!» И что ждать, что Дьявол после этого будет считать ее человеком? Разве что спасибо сказать, что добрым оказался Господином и не торопится забрать туда, где у него ослики поджариваются…
Все у нечисти как-то шиворот-навыворот.
Манька сжала медальон и сковырнула золотую монету. Монета легко упала в ее руку и снова стала тяжелой.
– Я себя выкупаю! – она протянула монету Дьяволу. – Пусть я умру не сегодня-завтра, но умру свободной от всяких обязательств перед вампиром. И пусть будет, будто ты меня не покупал… Ты сказал, что проклятые даже суду не подлежат, вампир их господин, а они его ослики. Я не ослик – я человек.
– Ни на минуту не усомнился в тебе, – ответил Дьявол, зажимая монету в ее пальцах. – Только человек мог бы достать это золото – и оно принадлежит тебе. Оно уже лежит в банке. А вид ее – ее стоимость, написанная на моей долговой расписке. Потратить ее никогда не поздно. Она тебе еще пригодится.
– А почему вампир ее не у себя держит? – спросила Манька с любопытством.
– Вампир взял ее у меня в долг под залог своей земли и выкупил и тебя и твою землю.
– Какое он вообще имел право, если мы ничем друг другу не обязаны? – возмутилась она.
– Как не продавалась, если вампир может входить только по приглашению? Но он не забрал тебя и твою землю с собой, а бросил монету и пошел своей дорогой. А на долг железный процент побежал. Согласись, ты бросилась бы в его объятия, если бы он поманил тебя за собой.
Манька промолчала. Бегала, искала, собирала – чего греха таить. И равняла суженых по вампиру – и удивлялась, когда начинали пить кровь. Мучалась, понимая, что где-то есть такой, который кровь пить не стал бы, а украсил бы и отвел ей лучшее место рядом с собою. А вампир и украшал – только не ее. И поднимал, и миловал, и кровь пил у каждого, чтобы эту тварь насытить.
