Дьявол с любовью переводил взгляд то на Маньку, то на оборотней.
– Да-а, замечательный урожай, – мечтательно, с блаженной улыбкой, произнес он, не спеша потягивая вино.
От песен Дьявол перешел на стихотворения.
– Перед восходом, при Луне, я оборотня пожалел однажды, и дал ему пространный путь, чтобы ко мне его вернуть! – продекларировал он таинственным, замечательно поэтичным голосом. – Он был один, и я один, но помнил я, а он успел забыть, что я есть Господин… Летели долгие года. Я ждал, – и вот отмщения час настал, он на костер взошел. И в миг исчез! И снова обрела земля покой и широту небес…
Голос изменился, надломился, и стал унылым.
– И снова жду я при полной Луне, на какой широте, на какой долготе, полнолуния наступит час, и родится такой герой, чтобы полететь над этой нечистью звездой… Смотри, обширный луг! – Дьявол повеселел, сделав жест, будто и Манька могла видеть поле битвы, не сходя с места, через стены. – Освещенный луной, темная река с отражением умноженной луны, лес темный, издыхающие оборотни… Красота! – восхищенно выдавил он.
– Ну, – скептически согласилась Манька, окинув поле брани взглядом.
– Что ну? – всплеснул Дьявол руками. – Сапоги любую землю топчут. Стреляй! Утром они много сильнее станут! У этих хоть лапы, а у тех кирка и рукавички! Да в задних целься, не трать время! Передние и так подохнут, если не зеркалом, древесиной обожрутся…
Передние оборотни и в самом деле пробовали избы на зуб, вгрызаясь в бревна. Манька ухмыльнулась: избы три дня подряд пили живую воду из колодца, а, кроме того, она была пропитана серебряными растворами и надежно закрыта серебром. Но слова Дьявола ее задели – он всегда находил момент поставить ее на место, когда она этого не ждала.
– Я что, сам прославляешь себя стихами, думала, слушатель нужен. Иди, посмотри, дверь еще держится, или уже прогрызли? Интересно, как там Борзеевич…
Она схватила лук, стрелу и прицелилась. Опыт был невелик, но был: следующая стрела пролетела у самого уха оборотня, в которого она целилась, пролетела мимо, ранив по пути еще одного. Стая, увидев стрелу, вонзившуюся в дерево, бросилась врассыпную. Рядом полег еще один, но уже не от ее стрелы, а от руки Борзеевича. Стрелял он редко, но метко. Действие вина закончилось, и Манька, как перед тем Борзеевич, с выразительной завистью покосилась на бутылку в руках Дьявола. Взгляд от него не укрылся, бутылка исчезла в складках его плаща – и была, наверное, уже где-то на другом краю вселенной.
Оборотни, наконец, сообразили, что имеют дело с хорошо подготовленным противником. Четверть стаи грызла себя, еще одна четверть пыталась добраться до чердачного окна, прыгая на стену и сползая вниз. Стены были гладкими, и зацепиться когтями не удавалось, они съезжали обратно, отползали, пождав хвосты. Шипы, приготовленные Дьяволом в панцире избушки, ранили, оставляя серебро в их лапах.
В конце концов, еще одна четверть начала валиться на землю в агонии. Но те, что наблюдали за передними рядами, быстро умнели, преобразуя строй и пряча свои тела за стволами деревьев. После первой неудачи звери стали приходить в себя. Часть оборотней ушла в лес. Остальные чего-то ждали, сверкая красными углями глаз в темноте на опушке.
Теперь Борзеевич не стрелял вовсе, а Манька стреляла, но чаще промахивалась. Тот, кто руководил оборотнями, имел опыт ведения боевых действий, решив сохранить остатки своей армии.
Дьявол вылетел в окно, повисел снаружи, наблюдая за происходящим. Через пару минут он влетел обратно.
– Двери держатся пока, – доложил он. – А вот что думают те, – Дьявол указал пальцем в сторону леса, где сидело несколько огромных и спокойных зверей, беспристрастно наблюдая за происходящим, – мне бы хотелось подслушать да понять!
– Это вожаки?
– Да! – ответил Дьявол. – Верхушки. Именно они уважают вампиров более, нежели другие. И я, похоже, недооценил противника… Трое вожаков из личной гвардии Их Величеств.
– Это они разговаривают между собой? – кивнула она на вожаков, с сожалением примериваясь к расстоянию: стрелой противника было не достать. Оборотни то качали мордой, то будто кивали, то били о землю хвостом.
– Человека я мог бы послушать, но речь вампиров и оборотней необычна. У них такие голосочки есть, которые мысленные обращения друг к другу маскируют. Голосочек голосит одно, а вампир другое. Только они сами и могли бы его услышать. Я могу подливать масла, но против их огня мне свой голос не поднять, он через врата не пройдет. Они слышат только то, что Спасители велят…
– Они и мои мысли могут услышать? – удивилась Манька.
– В теле оборотней? Сомневаюсь. В своем собственном да, умеют. Но только вблизи, и когда человек укушен вампиром. Но интуиция у них необъяснимая, человека и вампира не путают. Кроме того, могут поднять собственную нечисть в уме человека, чтобы заставить угодить себе. Вот страх, интуитивный, откуда он берется у человека? Иного оборотня достаточно побить палкой, чтобы вылечить… Он, конечно, полностью не излечится, но нарываться на сильного не станет, но люди боятся и не связываются, предпочитая промолчать.
Дьявол посмотрел на Маньку с великой любовью.
– Твои мысли вампирам и оборотням ведомы, но не все. Один укус на тебя пришелся, когда ты еще не родилась. В какой-то степени у тебя выработался иммунитет. Он начинает разбрасывать их мысленные посылы, и ты то одну волну слышишь, то другую, но не всегда именно ту, которую вампир планирует. Или твой ум закрывает все посылы и отключается, а ты живешь на автопилоте, как голое сознание. Только ты не я, ты не можешь существовать независимо от земли, и все твои знания, твой опыт лежат в земле. М-да, иммунитет сослужил тебе не самую добрую службу: вампир-душа учился у головы твоей раньше, чем попал к Благодетельнице. Стать для него вампиром – было лишь делом времени.
– Это что же, получается, я виновата, что он стал вампиром? – удивилась Манька.
– Дыма без огня не бывает. Все так думают: вот я пойду и обращу гнев на ближнего, а ближний-то давно из отравленной реки мертвую воду пьет… Поэтому и надо обрезать крайнюю плоть своего сердца, чтобы не строить козни ближнему. А если строил, за ближнего ответ придется держать.
– Ой, смотри, они избушку обходят! – вскрикнула Манька, заметив, что оборотни тащат лодки.
– Покажи-ка нам, избушка, что они там творят? – попросил Дьявол, подхватывая стрелы и Манькин лук, отодвинув ставни закрытого оконца на другой стороне чердака.
Оборотни, качаясь на надутых лодках, из своих тел строили пирамиду.
– А зачем она им нужна? – удивленно спросила Манька.
– Они решили, что с крыши атаковать будет легче. До крыши они ни в один, ни в два прыжка дотянуться не смогли, решили так… Пожалуй, они правы, – Дьявол прицениваясь, посмотрел вверх.
Мишени были удобные. Манька начала палить в кучу звериных тел, выпуская одну стрелу за другой, понимая, что мимо не пролетит. Лодки были прямо под чердачным окном.
