На теле от железа не осталось живого места, оно гнило, как будто она уже умерла, и давно запросила бы смерти, но однажды вдруг заметила, что от каравая убыло, посох стал короче, а башмаки потеряли прежний вид.
Значит, можно от него избавиться!
С того дня она перестала себя жалеть, но нет-нет, пока Дьявола не было рядом, горько плакала, рассматривая раны и прикладывая к язвам лекарства.
Лекарства против заговоренного железа оказались бессильны. Стоило подлечить рану, как железо тут же становилось таким железным, будто булатное, и на следующий день язвило еще глубже. К слову сказать, была у таких язв одна особенность: гноились, чернели, грубели и будто сами становились железными, но редко поражались инфекцией. А когда становилось совсем невмоготу, Дьявол пристраивался рядом и призывал ее образумиться, намекая на праведность Благодетельницы, которая тайным голосом умеет заставить человека исполнять свою волю даже здесь, в лесу, а после, когда Манька в очередной раз объясняла ему, что жизни с железом нет и не будет, что железо само по себе, рассказывал ей удивительные истории из жизни разных людей, которые находились поблизости. И поначалу она верила, подходила, приставала с расспросами, но потом, когда оказывалось, что Дьявол снова наврал от первого до последнего слова, в очередной раз злилась и клялась себе, никогда Дьявола не слушать.
А убеждать Дьявол умел – просто кладезь мудрости и обаяния. Говорит так, будто по сердцу пишет, елей сочится в каждом слове. Да только пообещает: впереди масло масляное – черная полоса началась, напугает до смерти – а на деле удача впереди нее побежала.
Наверное, доброе в Дьяволе было только то, что, когда она угождала в неприятность, он поучал ее: «Вот, Маня беда не пришла бы…» – и дальше следовали примеры размышлений, которые она должна была перебрать в уме.
Да откуда ж столько умных мыслей взять! Будь у нее хоть половина, умнее человека не сыскалось бы.
Но однажды история, рассказанная им на привале, нашла свое подтверждение прямо на ее глазах, как раз, когда человек заявил, что в жизни с ним ничего подобного не происходило.
А было это так:
В телеге человека один пассажир просыпал лечебные порошки, и после дождя товар пропитался им. И вот, когда покупатели использовали товар по назначению, оказалось, что порошок тот стал сильно действующим средством, и многие целыми семьями лечились от всех хворей прямо на глазах изумленных свидетелей. И так обрадовались, что решили пренепременно сказать ему спасибо, ибо среди покупателей были Большие Люди, которые вознамерились вознаградить его обеспеченной жизнью до конца его дней.
Ни сам человек, ни слушатели Маньке не поверили. Наоборот, ее обвинили, будто придумала историю, чтобы втереться в доверие, и вечером ей снова пришлось разводить свой костер, чтобы согреться и приготовить еду. А когда укладывались спать, вдруг нагрянули Чрезвычайные Стражи.
Они-то и объяснили человеку, что товар его имел некоторые особенности, и многие жители селения, в котором он продал товар, приглашают его на похороны своих родственников. И светило ему полное казенное обеспечение до конца его жизни, если не сможет доказать, что убийство людей было не предумышленным.
Товар конфисковали, человека забрали.
Сразу же после отъезда Стражей ее обвинили во всех грехах и оставили одну посреди леса, чтобы еще кому-нибудь чего-нибудь не ляпнула. И благо, что в обозе не нашлось Святого Отца, чтобы через утопление или сжигание в костре инициировать у нее поиск экстрасенсорных способностей, которых она отродясь не имела.
С того времени каждое повествование Манька слушала с осторожностью: не досаждала людям, сначала пытаясь определить: повествование на белое, или на черное – и с удивлением понимала, что язык у Дьявола обоюдоострый: хоть как поверни, а нипочем не угадаешь, то ли он шутит, то ли угрожает.
Со встречи ее с Дьяволом прошло полтора месяца – наступила середина лета. Манька успела исколесить полстраны и решила вернуться, чтобы встретится с господином Упыреевым и уточнить координаты проживания Посредницы. Было сухо, но изматывающая дорога оказалась местами разбитая и размытая, будто после бомбежки, железные кони то и дело отбивали копыта на ухабах, застревали в колдобинах, так что вытаскивать их приходилось всем миром. Еда закончилась, денег не осталось. Основную часть сбережений пришлось отдать караванщику. Остальные сбережения, завернутые в узелок и подвешенные на шею, кто-то умыкнул, перерезав шнурок, пока она спала. Когда она пожаловалась на вора, караванщик сделал вид, будто удивился, а после заявил, что, мол, когда плату брал, думал, что она не может расплатиться по настоящей цене и занизил стоимость проезда себе в убыток, а раз деньги есть, насчитал такой долг, что Манька ахнула. А еще предупредил, что, если денег не будет, когда закончится оплаченное расстояние, пойдет пешком.
Прознав про ее трения со смотрителем, с того вечера чай ей уже не наливали и смотрели косо.
Заметив, что люди обозлились на нее, Манька тоже обозлилась. Ведь не она, кто-то из них обворовал ее, а другие покрывали вора. И начала разводить свой костер, заваривая чай из разных трав, которые собирала с Дьяволом на коротких привалах. Люди Дьявола не видели, он спокойно мог сидеть рядом с нею, или, обуздав лошадь, прокатится с ветерком, оборачивая вверх дном и повозку с товарами, и тех, кто в ней сидел. Она, конечно, в это время делала испуганное лицо, как у всех, чтобы не заподозрили во вредительстве. После случая на дороге, когда ее бросили посреди леса, она стала осторожной.
От чая шел одуряющий аромат – Дьявол в травах разбирался.
В первый же вечер многие не смогли устоять, подсаживаясь к ее костру, пробуя напиток на вкус. Чай оказался сладковатый и здорово поднимал настроение. Угощала она людей бесплатно, а они в ответ несли к чаю сахар, мед, печенье, и даже кормили, если что-то оставалось от ужина. Убедившись, что опасности от нее не будет, один из купцов в первый же вечер нанял ее в охрану, так что платить караванщику не пришлось.
До селения, где караван собирался остановиться на несколько дней, оставалось немного, а потом еще две недели пути – и окажутся в знакомом райцентре. И она радовалась, что избавится от караванщика, который каждый день искал способ рассчитаться с ней за упущенную выгоду, и что скоро увидит родные места, подумывая перезимовать в деревне – мнение односельчан ее уже давно перестало волновать. Погода стояла ясная, и было ей на этот раз место в повозке, а от этого становилось еще радостнее.
И вдруг она увидела, как навстречу из леса выходят женщины с ведрами спелой малины…
Караван остановился, многие захотели малину купить. Женщины начали торговаться, отсыпая на пробу полные горсти сочных ягод. У Маньки потекли слюнки. Попросить малину она не посмела, даром никому не давали. Малина была продана тут же. Приятно удивленная ценой, по которой продавали малину, Манька прикинула и получилось, если соберет ведро ягод и продаст, денег хватит и на ночлег, и на дорогу, и еще прикупить чего-нибудь останется.
