После ужина, когда она отдохнула и все дела были сделаны, Дьявол показывал, как использовать посох, отрабатывая с ней приемы самозащиты. И было для чего. Во-первых, браконьеры давно точили на нее зуб за спасение зверей и разоренные зимовища, во-вторых, Помазанница могла послать Чрезвычайную Стражу на ее поимку за убийство своей тетушки, в-третьих, могли обычные разбойники встретиться. Так что, подготавливая ее к такой встрече, Дьявол ее не щадил и времени физподготовке после убийства Кикиморы начал уделять больше обычного. Он даже во время похода ее тренировал: то заставит бежать по снегу, то на дерево влезть, то для согрева бороться с ней начнет, и она так ловко научилась махать посохом, что самому Дьяволу порой доставалось. А если с утра метель, о чем Дьявол обычно тоже знал заранее, могли проговорить всю ночь, зная, что на следующий день она отоспится, постирает одежду, сама помоется.
В общем, один день был похож на другой, но в последнее время дорога стала опасной. Манька заметила, что их преследует стая волков, которые выли по ночам, рыси перескакивали с ветки на ветку, часто усаживаясь на деревьях и наблюдая за нею сверху. А еще медведь-шатун не отставал – она слышала, как он ревет и ломает сучья, и не раз видела его следы. И вроде не голодал, от волков ему кое-что перепадало – может, потому и шел за ними.
В один из таких вечеров стая подошла слишком близко.
Один из волков, черно-серый с подпалинами, проскользнул мимо деревьев, нырнул в сугроб и выскочил с зайцем в зубах. Заяц дернулся, отчаянно вереща, и затих.
От волчьей наглости, от близости зверей, Манька испугалась, но на этот раз быстро справилась с собой, вскочила, выхватив из костра толстый полыхающий сук, и направила его на волка, высоко подняв ветку над головой. Она не могла ни стоять, ни сесть, а только прижалась спиной к стволу, высматривая сук, чтобы забраться на ель. И вглядывалась в ночную темень, высматривая стаю, окружившую ее. Как в первую встречу с волками, сердце ушло в пятки, и каждая мысль, сменяющая одна другую, говорила о смерти – никогда в жизни она не будет слушать Дьявола!
Бежать, но куда? Догонят!
Волк, или напугавшись огня, или ее грозного вида, бросил зайца и скрылся за деревьями. Дьявол неторопливо подобрал добычу, отсек мягкую заднюю часть, переднюю часть бросил в сторону волка. После этого одним движением содрал шкуру, почистил от внутренностей и тоже отбросил в сторону волка, залегшего в сугробе.
Не обращая на нее внимания, волк приблизился, обнюхал зайца и принялся есть.
– Голодный зверь – страшный зверь, – сказал Дьявол и кинул мясо в котелок, понюхал, чем пахнет, почесал за ухом, изрек философски: – Голод не тетка!.. – заметил ее состояние и спросил с насмешкой, помешивая бульон: – Смерть – естественный процесс смертного бытия, или вечной жизни захотела?
– Если я сама умру – естественный, а если порвут – насильственный, – ответила она, со страхом глянув вниз и взбираясь на ель еще выше. Она уже решила, что с дерева ни ногой, пока волк не уйдет. – Тебе хорошо, ты бестелесный, – позавидовала она. – А меня в один присест сожрут.
– Глупо, – Дьявол посолил бульон, снял ложкой пену. – Ну, во-первых, на дереве от волка можно летом сидеть – зимой замерзнешь, во-вторых, это собака. Скоро суп будет готов, – он втянул носом пар и остался доволен. – Слазь, не смеши зверей.
Манька несмело спустилась с дерева, не выпуская палку из рук, подбросила в костер сучьев.
– Наглая какая… Собака бы мне не помешала… Крупная. Такая с волком запросто справится.
– А кормить чем будешь? – усмехнулся он. —Чтобы зверя приручить, кормить надо с руки, а есть такие, что оттяпают руку с подачкой.
– Видал, как она ловко зайца поймала? И зверей бы отпугнула.
– Эта не отпугнет. Волчьей крови в ней ровно наполовину, ни людей, ни огня не боится. Может напасть сзади и подать пример. Ей в стае хорошо, не последнее место занимает, – приценился Дьявол к красивому лоснящемуся зверю. Достал тарелки, разлил бульон, положив кусок мяса в Манькину тарелку целиком, присыпал солью: – Да разве ж это беда? Сытые волки не нападут, а они сыты. Нынче олени – легкая добыча. Даже медведь и тот набирает жирок. Твоя беда там, – кивнул он в сторону Неизведанных Гор.
С опаской поглядывая в темноту, Манька приняла тарелку из Дьявольских рук. Дьявол удобно расположился на лапнике напротив ее, неторопливо отпил бульон, одобрительно крякнул, когда ей, наконец, удалось отгрызть кусочек железа от каравая.
– Те звери, что посреди деревьев, сами по себе, их природа вынянчила, а природа не злая. Она защищаться учит, и человек в ее рационе не числится. Если, конечно, соблюдает субординацию. Но если к вампиру идешь, чего зверей бояться? – безразлично пожал он плечами. – Вот вампиры – существа поистине лютые звери. Одна у них забота – кровушкой насытиться. Но тебе, видно, сам черт не брат, раз решила сунуться в их логово.
– Не совсем же вампиры… Люди… – ответила Манька, поморщившись. Она уже привыкла, что Дьявол делил всех на условные категории: вампиры, оборотни, люди, проклятые – но такое деление ее не устраивало.
– Маня… – заметив, что она не восприняла его слова с должной серьезностью, Дьявол смешался, – я знаю, что говорю! – он перестал есть, взглянув на нее с тревогой. – А иначе, как Благодетельница летит на всех электромагнитных волнах? Ты смогла бы так? – в голосе его прозвучало осуждение. – Ты ведь, слышала, что вампиры могут манипулировать людьми на расстоянии?
Манька еще не оправилась от пережитого страха, но сама мысль, что вампиры существуют, показалась ей абсурдной.
– К вампирам? – она забыла о волке, который покончил с зайцем, а теперь принюхивался к запаху из котелка. Не в первый раз Дьявол произнес это слово, когда речь заходила о Благодетельнице.
– Вот те раз! – Дьявол потрясенно уставился на нее. – А ты разве не знала, что Помазанница моя обладает замечательными свойствами?
Манька молчала…
Внутренность заполнилась тревогой.
Она давно пыталась объяснить себе радио – и не могла. Порой она чувствовала его, как себя самою, и только Дьявол мог подсказать остановиться и взглянуть на свое состояние, и она вдруг понимала, что ею управляет нечто нематериальное, но вполне осязаемое, заполнившее ее пространство. А то вдруг мысли понесут, как необузданные кони, объявляя ее бытие несуществующим. А захоти она так же ударить Благодетельницу, ведь не получится.
А почему?
– Ты о вампирах… когда-нибудь вообще слыхала? – всполошился он.
– По телевизору… Но ведь это просто кино, – она натянуто улыбнулась, стараясь не выдать тревожное предчувствие. – Мало ли кто что придумает.
Тоскливый взгляд Дьявола устремился вдаль. Мысленно он был уже где-то далеко: его почти материальная плотность упала до призрачной, сквозь него стал виден даже снег, а на хвойном лапнике Манька не видела его совсем. Очевидно, желание бросить ее прямо сейчас боролось с чувством долга выполнить данное когда-то по глупости обещание, посмотреть, чем закончатся ее мытарства.
