– Ей, значит, царство, а мне смерть?
Ей вдруг стало страшно. Она сидела с Богом вампиров, который и сам любил попить кровушки через своих жнецов. Он столько времени был рядом, а так и не понял, как ей тяжело, как одиноко и смертельно страшно, и никому она не могла рассказать о своей ужасной, нелепой, бесконечно жестокой судьбе. Был ли у нее выбор? Сам того не ведая, дядька Упырь лишь открыл железо. Сейчас она была уверена, что у людей его тоже навалом, просто они предпочитали его не замечать, и, сами того не ведая, отдавали ему силу, таланты, всю свою жизнь.
Она не выдержала и всхлипнула.
Дьявол смотрел на нее с жалостью и сочувствием.
– Брось, зачем мне твоя кровь? Мне сливают ее миллионами декалитров. Твоя кровь для нас не подходит, мы любим железную, а железо у тебя снаружи, так что убивать тебя будут обычным способом. Ты, Манька, как народ Кореев, живая сошла в преисподнюю. Они тоже искали Бога. Но когда подошли к ковчегу завета, Бог открыл им железо, и они испугались, а вампиры объяснили, что Бог не желает принять их в свое общество. Но не Бог проклял их, Бог только показал. Маня, не я проклял тебя, – покачал он головой, – я только показываю. Медленно, но верно, ты подкапываешь стены твоей темницы. Молиться бесполезно, а вырвать железный клык – хороший задел на будущее, – он снова улыбнулся, как будто речь шла о чем-то приятном. – Если вырвешь, подумаю: ту ли я помазал на царство. На царстве тебя вряд ли потерпят, но власть над тобой вампиры потеряют.
– Как?! Ее драконы охраняют, армия! И ты еще…
– Может, для начала попробуешь разобраться, что за интерес толкает ее следовать за тобой неотступно? Ты ведь уже поняла, что она там, где ты, ушла ты —ушла она. Чем ты могла ее зацепить?
– Какой интерес?! – всхлипнула Манька. – Я ж со всею душой.
– Твоя душа – и есть тот самый интерес.
– Что, нет других людей с душой?
– Есть, но она твою желает.
– Да как же, разве можно чужую душу желать? – воскликнула Манька, забыв про слезы.
– Твою душу вампиры уже забрали.
– Так, стоп, – она мгновенно собралась, сама мысль, что Благодетельница желает ее собственность, вселила робкую надежду. – Если желает, почему не попросит?
– А ты отдашь?
– Нет, но… Душа – она здесь, – Манька прижала руки к сердцу.
– Как бы ни так! – мстительно позлорадствовал Дьявол, презрительно скорчив лицо. – Все так думают, да только ваша философия в меня не упирается!
– А что тогда – душа? И на кой она Помазаннице сдалась? У нее своей нет? – наивно и робко улыбнулась Манька, пощупав ребра.
– Душа – ребро, а ребро – другой человек. Бог сотворил человека не на земле, а на небе, тогда у него не было тела – он был энергетической сущностью. Что я мог взять, чтобы создать ему пару? Часть той плоти, в которой было заключено его сознание. Я никогда не употреблял «ближний» во множественном числе, имея в виду определенного человека – для каждого. Моей Помазаннице нужна не ты, а тот человек – и она его получила. Чтобы стать Господином себе, и чтобы люди видели только то, что хочет вампир, они закрывают пространство ближнего в железную темницу – мрак, наполненный безликими чудовищами. Если люди видят доброе, добром возвращают, а ужас, положенный на чело, порождает страх, вынуждая людей бежать прочь.
– Это что, моя память у другого человека? – Манька поперхнулась чаем.
– Сочувствую, но это был единственный способ сделать вас абстрактно мыслящими существами.
– Выходит, он меня знает?
Дьявол тяжело вздохнул, виновато отведя взгляд в сторону.
– Обычно не знают, душа живет среди народа, и любой человек может оказаться носителем матричной памяти, но Господи Упыреев сказал правду: ближний твой от тебя отказался, положив к ногам Ее Величества. Он, Маня, Царь сего государства, а посему это государство принадлежит тебе, как ему.
– Как… отказался?
– Обыкновенно, как все вампиры делают.
– Если это моя душа, ну, матричная память, причем здесь другой человек? – то, что ее ближний мог оказаться мужем Идеальной Женщины, больше смахивало на бред.
Дьявол подобрал сук, нарисовал на снегу две жирные параллельные черточки.
– Представь сервер с двумя жесткими дисками – четыре рабочих поверхности. Человек и его ближний – это сервер, каждый в отдельности – жесткий диск. Одна сторона – для сознания и его связи с внешним миром, а вторая – хранилище памяти ближнего. Когда твой ближний поставил себя на твоей стороне Царем, твоя душа потеряла чувство ориентации, времени и пространства, а твой надел стал его землею.
– Писец! А мне-то что с этим делать?
– Я бы радовался, что ты тут, а они там, а еще сказал спасибо, что диск твой оказался не лыком шит. Ты увидела разрушения и смрад, открыла и не убоялась железа. В конце концов, ты научилась помнить одним лишь сознанием. Многих ли ты знаешь, кто потерял память и даже не заметил этого? И каково теперь Ее Величеству, зная, что муж ее в твоей руке? Так что, не за горами то время, когда недостойный Царя прицеп начнут устранять физически, потому что сам он самоустраниться ни в какую не желает – справедливость и правду ему подавай! Если честно, Маня, я и сам в растерянности. Последний раз такое несколько тысяч лет назад было, когда одна девица Финиста – Ясного Сокола доставала из неволи, но у них хоть какая-то любовь между собой была, и Царем он не был – так, от одной купеческой девки к другой приблудился, когда ему крылья ее же сестрицы от зависти подрезали.
Манька потеряно уставилась на Дьявола, как на Бога, который только что облагодетельствовал весь мир, всех преступников и разбойников, а ей вынес смертный приговор, в то время, как она была святой.
Без доказательств, по собственной прихоти.
– Да как он мог?! – от возмущения задохнулась она.
– Это вампиры, Маня.
– Но как же… я же каждый день чувствую…
– Обезьяна тоже чувствует, и собака, и червь, но абстрактного мышления у них нет.
– Ничего глупее придумать не мог?
– А как бы еще Святые Отцы молились на костях, добывая достаток, покой и благоденствие? Ведь не у человека просят и не на кладбище молятся – на этих самых костях. Пришел человек, а они ему – икону с кумиром. Раз человек образам помолился – и нет души. Человек еще сомневается, а душа однозначно полетела искать Спасителя. А Благодетели – вот они, с молитвой и радением. Сказано: не сотвори себе кумира, не молись иконам, не ставь перед собой идола. О каком спасении души может идти речь, если Спаситель учил ненавидеть ее, потому что сберегший не войдет в жизнь вечную? Это бег наперегонки: кто не успел – тот опоздал.
– Это ж… это ж… – Манька не могла прийти в себя.
– Маня, ужас Спасителей и Пастырей передо мной ни в какое сравнение не идет с каждодневными человеческими ужасами, хотя, казалось бы, что может быть страшнее, когда отец насилует дочь или сына, мать бьет детей, брат убивает брата. Ведь это та сама жатва, которую обещал Спаситель по своему пришествию: и будет глад, мор и разделение, и не будете знать, куда бежать, и только тот, кто пойдет по моим стопам – спасется… и каждый думает, что идет, но в Писании Йеси четко условия прописаны: «Еще не каждый, кто чтит и повторяет имя мое, станет избранным – немногие спасутся, а только те, кто в жизни сей приготовил себе белоснежные одежды и собрал богатства неисчислимые на небесах, откуда их ни один вор не достанет, и растянул себя от Царствия Божьего до Царствия Небесного».
