– Это будет со мной?
– Уже стало, – так же ровно объяснил Дьявол. – В голове – рай, снаружи – ад, пространство – жилище червей. При этом сама ты – убогое существо. Тебя убивает не только нечисть, но и люди. Земля легко считывает информацию с чела другого человека и доводит ее до сознания шестым чувством. Поэтому не только нечисти, но и людям тяжело принять твое демонизированное информационное поле. Если бы ты могла сама себя прочитать – волосы встали бы дыбом.
– А с этим…
– В голове – ад, снаружи – рай, пространство – жилище Святого Духа. При этом Дух Святой – он сам. На него молятся не только вампиры, но и люди. Им приятно, когда демоны радуются их порядочности, трудолюбию, послушанию и хвалят за радение. Взять Господи Упыреева: не заплатил зарплату, а на завтра десять новых желающих бесплатно поработать прибежали.
Манька внезапно поняла, что жизнь ее висит на волоске.
– Выходит, правильно тебя Святые Отцы боятся…
– Как может раб не бояться своего Господина? Я прихожу не вдоль, а поперек, из среды вас самих, и, в отличии от Спасителя с раем и вечной жизнью, сулю только ад и смерть. Но их слова – лай собаки, а мои – Бога, который своих решений не меняет.
– Но он учил каяться… добрыми быть… почитать родителей, а ближним считать только тех, кто помог… Йеся… – Манька не могла поверить, что всю жизнь обманывалась.
– Значит, правильно подобрал слова, раз люди добровольно идут в рабство. Одних сделал нищими, других богатыми, одних отправлял в ад, вторых в рай, одни были ему овцами, других поставил пастырями. Судил, одним словом. Что ни церковь – музей, что ни пастырь – тормоз прогресса, что ни верующий – поле непаханое. Это нечисть, у нее отсутствуют понятия справедливость, честь, совесть, но она знает, как их использовать.
– Люди не жалуются.
– Маня, умные пастыри на то и рассчитывали, чтобы человек беду не видел, а когда пришла – выхода не было. Если люди принимают участие в кровопролитии и позволяют себя пить, разве они не рабы? Почему принимают то, что не ведет к лучшей жизни, не защищает их, не дает им быть честными?
– Но ведь это не ты пьешь, – ужас, поведанный Дьяволом о себе, никак не вязался с тем Дьяволом, которого она знала.
– А мерзость в голове не мною поднимается?
– А зачем ты нас соединил-то? Нашел бы нормального…
– Это черви в земле предсказуемы, а пути сознания неисповедимы.
– Плохой Закон… ужасный Закон, – содрогнулась она.
– Я жив и кошмары меня не мучают, – не согласился Дьявол.
В отблесках костра Манька сидела мрачная, как туча. В голове не укладывалось, что где-то там живут настоящие вампиры. Ну ладно бы жили, так она помогала им обманывать людей.
По крайне мере, одному из них.
И Дьявол… здесь…
Подбрасывает хворост в костер, третью кружку чая пьет… Такое ощущение, что попала в другое измерение… Казалось, за пределами пляшущего света, отбрасываемого огнем, и мира-то нет.
Но был.
– Расскажи мне о них, – попросила она, чувствуя свою беспомощность.
– Все известно давно.
– И много их?
– На твой век хватит.
– Не понимаю, как можно желать добровольно стать вампиром…
– Вот Йеся и двенадцать его учеников – едят досыта, пьют вино, ублажают себя оплаченными женщинами, гости ловят каждое слово. Не заработали, но получили. А почему? А с чего вдруг тысячи людей начали продавать имущество, чтобы облагодетельствовать апостолов, став босяками?
– Ну, наверное, народ их просто полюбил. И сейчас такое бывает.
– Тогда почему ученики прятались? Думаешь, у Йеси не было заступников? Два его ученика были с первосвященником на короткой ноге. Ведь сидели во дворе суда, в то время как народ свободно приходил и уходил. Неужто, ради исполнения писаний, обрекли Учителя на смерть?
– Ну, Йеся еще Царем себя называл, а царем нельзя было…
– «Пилат сказал Ему: и так Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь». А после этого вышел и сказал: «Я не вижу вины сего человека.»
Манька нахмурилась, закусив губу. Писание она знала почти наизусть, но как-то плохо она его читала. Дьявол подмечал такие мелочи, что удивительно становилось, каким куриным мозгом она вникала в прочитанное.
– А сколько раз Йеся обнаружил в народе праведника? – рассмеялся Дьявол. – Ни одного! Кроме тех, естественно, кто проливал над ним слезу. Он так ненавидел людей, что готов был облить грязью всех, включая родителей.
Или вот: «В это время пришли некоторые и рассказали Ему о галилеянах, которых кровь Пилат смешал с жертвами их. Йеся сказал им на это: думаете ли вы, что эти галилеяне были грешнее всех галилеян, что так пострадали? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете…»
Как Пилат мог смешать кровь с жертвами?
И перед кем каяться? Перед Пилатом? А если перед Богом, что считал раскаянием?
– Йеся сказал «покайтесь!», он не сказал «пейте кровь!» – Манька почувствовала, что Дьявол отбирает у нее последнюю соломинку, удерживающую над пучиной веру в добро, в справедливость, в то, что дело можно решить миром. Сознанием она понимала, что он прав, но все ее нутро сопротивлялось жестокой и неумолимой правде. – Может, ты просто трактуешь по-своему?
– Представь, если бы сподвижники Йеси написали: «бойтесь ближнего своего и торопитесь отправить в мир иной, чтобы он вас наперед вперед ногами не отправил!» Кто бы их в дом пустил? Но будут думать, что мудрости учат, если написать «Кто не возненавидит души своей, тот не получит жизни вечной».
– Получается, что теперь Благодетельница вместо меня?
Дьявол тяжело вздохнул.
– Это не так уж и плохо. Если замаячила образина, значит, вор подкапывает. Или срубили, как негодную смоковницу, и ты не дерево уже, а падаль, в глазах твоих Смерть, в глазах ближнего – Вечная Благодать. Выход есть: примеряй на себя железо и искореняй стервятников. Непростых стервятников – знания, как выдавить сознание, есть только у вампиров, но и у тебя они есть. Во-первых, писание со скрытым смыслом, а во-вторых, ты сама, чтобы открыть этот смысл.
– А «выкуси!» по радио мы вампирам послать не можем? Пусть на собственной шкуре испытают, каково это, когда не музыка сфер, а грязевая ванна.
– Ты странная, просишь, чего не знаешь, – отшатнулся от нее Дьявол. – Ты зенки-то свои завидущие на копчик натяни, а то я смотрю, ты себя уже в палате белокаменной возомнила! Поймал лев добычу, а я ему: «Не трогай этого буйвола, потому что он всем буйволам буйвол!» И что он ответит? «Если он такой, как ты сказал, то не попал бы на клык!» Вот я, Бог Нечисти, вдруг скажу самой ярой и ненасытной нечисти: «Притормози, мы там с Манькой по-дружески побеседовали, и я понял, хороший она человек!» И что отвечу, когда удивится: «Помолиться я должен, или, может, человеком стать?»
