Ночью устроили пляску вокруг костра, импровизируя танец духов огня…
Утро пятого дня началось как обычно. Встали, позавтракали тем, что осталось, быстро собрались, спустились на лед. Снегоступы пришлось снять. На железных подошвах башмаков, до того места, где лед становился непрочным, Манька катилась, как на коньках. В последнее время это получалось у нее ловко. А потом, когда река свернула в очередной раз, да еще ломая лед течением, недолго думая, потопали напрямик. Весь предыдущий день стояла оттепель, за ночь снег подморозило, днем мороз усилился, скрепляя корку, так что идти по снегу тоже оказалось легко.
А в обед достигли обширной ложбины в основании гряды холмов.
Большое сборное стадо жвачных животных – олени, лоси, яки, дикие козы – паслось неподалеку, объедая побеги ивы и торчавшие из-под снега метелки амаранта. Как он вырос здесь, неизвестно, в государстве по большей части он считался декоративным растением, им украшали сады. Здесь было еще много всякой травы, которая тоже ушла под снег едва подвяленной. И такая густая, что снег не смог придавить ее своей тяжестью. Даже в снегоступах она проваливались уже не в снег, а в пустоту под снегом.
Очевидно, ложбина по весне затапливалась водами с плодородным илом.
И вдруг, когда почти пересекли низину, наткнулись на оставленного волками недавно задранного крупного оленя.
У обглоданной туши сидели три лисицы, отгоняя ворон. Других зверей поблизости было не видать, но Манька насторожилась. Оленя мог задрать только большой хищный зверь, и вряд ли он оставил бы добычу по доброй воле. Сейчас для нее были опасны не только хищные звери, но и охотники.
Вооружившись ножом, она сразу спряталась за деревьями, внимательно осматриваясь по сторонам. И внезапно увидела, как на другом конце ложбины стая из двенадцати волков, в трехстах метрах от нее, обступила медведя, который пытался разодрать тушу второго оленя, крупнее по размеру, видимого задранного немного раньше. Он то закапывал ее в снег, то сидел на ней и ревел, то тащил за собой, не давая волкам утащить оленя из-под носа.
Волки явно дразнили его, развлекаясь всей стаей. Обходили и слева, и справа, и тягали тушу за ногу, за голову, но без энтузиазма, удивительно напоминая людей, которые изводят безусых и малочисленных…
В такой близости после той встречи с волками она хищников больше не встречала. И снова стало так холодно, будто внутрь плеснули ледяной воды. Хоть и далеко, вряд ли волки не следили за добычей. Она не раз убеждалась в их необыкновенной мудрости, которая помогала им выжить.
Пока ее не заметили, Манька попятилась назад, наткнувшись на Дьявола, который стоял позади и смеялся, наблюдая за потасовкой.
– Запасемся мясом – устроим праздник желудка, – сказал он, зашагав прямо к туше. – Такой шанс нечасто выпадает!
– Ты что, сдурел? – опешила Манька, клацая зубами, не смея выйти на открытое место. То, что собирался сделать Дьявол, начисто затмило и мысли о вампирах, и железо, и мысли о возмездии, и даже Благодетельницу, она почувствовала, как ее потряхивает и подгибаются от страха коленки.
Дьявол вернулся.
– Чем мы хуже лисиц или тех же ворон? Волки существа умные. Не было бы их, не было бы всей этой шушеры. Здесь еды для всех достаточно. Звери сытые, не побегут за нами. Тем более привыкли уже. Ну, ладно, – смягчился он. – Доставай факелы.
– Это они? – Манька кивнула в сторону волков и медведя. – Они охраняли?
– Конечно, они, кому ж еще тут быть? Наверное, дальше за нами не пойдут. Здесь еды навалом, а медведю вообще в берлогу пора. Хотя для них не самое лучше место – охотники тут частые гости. И хищников, скорее всего, будут убивать в первую очередь.
– С чего ты решил?
– Стадо, мимо которого мы прошли. Много старых и больных животных.
– Их тоже убьют? – пожалела Манька свою верную стражу.
Дьявол кивнул, потом пожал плечами.
– Возможно.
Как ни тяжело было сознавать, что дальше придется идти без охраны, Манька вздохнула с облегчением. Соседство с хищниками ее не радовало. Она помогла Дьяволу отломить большую ветку, завернули ее в старую рубаху, полив сверху черной маслянистой жидкостью, которую держали, чтобы разжигать сырые ветки. Нефть подобрали на старой заброшенной станции, на которую бочками свозили утилизированный ядовитый продукт жизнедеятельности и топили в озере. Продукт на пару километров выжег все живое, а бочки с нефтью видимо остались еще с тех времен, когда на станции жили люди. Нефть горела долго, и пламя было достаточным, чтобы напугать любого зверя.
Пока шли до туши, сердце билось где-то у горла.
Туша еще не успела промерзнуть.
Заметив ее, волки сразу насторожились. Половина стаи не спеша потрусила в ее сторону. Уж с кем, с кем, а с человеком, наверное, делиться им хотелось бы меньше всего. Медведь – тот хоть свой был…
Заметив высоко поднятый огонь в ее руке, стая замерла на полпути.
Манька отрезала добрый кусок от ляжки, сняв часть шкуры. Очевидно, олень был у стаи не первый и не второй – мясо обглодали только там, где его было больше всего и по верху, оторвав передние ноги, которые валялись неподалеку. Сунула в котомку и, не торопясь, как учил Дьявол, пошла дальше.
Коленки подгибались, живот рвался наружу, глаза лезли из орбит…
– А говорил, что падаль нельзя… – проклацала она зубами, пытаясь унять трясущиеся руки.
– Падаль, Маня, когда падают… – от болезни, от бедности, от желания добежать первым, а это, – Дьявол приподнял увесистый кусок мяса, – задранный хищником зверь. Может быть, не самый здоровый, но не падаль. Естественно, варить мы его будем долго, неизвестно чем волки сами болеют. Их слюна вполне могла попасть на мясо. Точно так же, как слюна собаки, которая ловит и тащит добычу для человека.
У опушки, когда ложбина осталась позади, шагнув под сень деревьев, она оглянулась. Стая, бросив забавляться с медведем, вернулась к порезанной туше, уселась кругом на некотором расстоянии. Один из волков прошел по кругу, приближаясь, наконец, обнюхал ее. За ним подошли другие. Манька не могла понять, что их так удивило, и было любопытно, но дожидаться конца развязки не стала. Зажжённый факел она несла еще долго, пока не стало ясно, что возвращать кусок мяса стая не собиралась.
Сытый волк – ленивый волк!
Ложбина и звери остались далеко позади. Было еще не поздно, около шести вечера, но уже час как стемнело, и они решили остановиться. Для ночевки, как обычно, присмотрели среднюю с раскидистыми ветвями ель, занесенную снегом, с уютным гротом под нижними ветвями. Собрали хворост для приготовления ужина, накидали веток на лежаки. Шалаш оставили на потом – вся ночь впереди, успеют. Пока еще не стемнело окончательно, нужно было запастись хворостом на ночь. Дьявол занялся приготовлением ужина, а Манька отправилась в ельник на обрывистом берегу, почти на ощупь высматривая сухостой. Место там было открытое и не так темно, как в лесу.
