При упоминании Дьявола о Бабе Яге, раскаяние пробудилось с новой силой. Временами совесть решительно отказывалась считать убедительными ее доводы, что Посредница стала жертвой собственного сонного зелья и свинского поведения. И она вдруг начинала сожалеть, что не дождалась превращения свиньи в старуху. Могла бы объяснить, что в результате какого-то недоразумения Баба Яга неправильно истолковала ее приход, и что шла она не за тем, чтобы та ее съела. Не толкнул ли ее Дьявол на грех, играя на ее чувствах и поторопив руку? Откуда он взял, что трупы были людьми, как она сама, а вдруг наихудшие разбойники? Ведь по какой-то причине Ее Величество дорожила этой Бабой Ягой, доверив ей охрану таких обширных владений. Иногда она даже представляла, как вяжет свинью, как та оборачивается в человека, как она грозит ей, что раскроет преступления перед Благодетельницей…
Но кто теперь станет ее слушать?
Манька грустно вздохнула, с тоской устремляя взор в сторону запада. Там завис желтый огрызок луны, окруженный хороводом мерцающих звезд.
Дьявол, заметив ее уныние, списал его на страх перед вампирами, постарался успокоить:
– Прорвемся! Вон, у тебя и вода живая, и огонь неугасимый, а еще колья осиновые! Пока летят, как-нибудь да замечу, – и устремляя хмурый взор в ту же сторону, проскрипел: – Ну-ну, ну-ну, да разве так принимают хлебное подношение?! Время – деньги, поймать и заколоть заблудшую овцу проще, чем когда у нее крылья отрастут, – расстроенно взбил ветки, как перину, удобно устроившись на импровизированной тахте, напротив. Лежак у него получался мягким, иголка к иголке. Манька пару раз пыталась устроится на его месте, но Дьявол грубо стаскивал ее в снег.
Манька не понимала его: какая разница, когда ее колоть? Придет в столицу – заколют. Чего нечисти по лесу за ней бегать? И как у овцы могут отрасти крылья? Так что его слова она пропустила мимо ушей. Устал, наверное, от однообразия. Он никогда не упускал случая напомнить, что был заложником ситуации по недомыслию и беспечности нечисти, которая обратила его против нечисти раньше урочного часа. Разве мог он, Бог Нечисти, не наказать нерадивое дитя? Но его родительская порка любимых пастырей ничего общего с издевательствами над нею не имела.
– А какие они, вампиры? – спросила она, чтобы отвлечь его от дурных мыслей. – В смысле, чем они от людей отличаются? Откуда у них такая сила? Ну, возомнили о себе невесть что, ну, помолились где-то… но ведь это не делает их новым видом. Они, поди, и не знают, что ты их нечистью считаешь?
– Незнание не делает их людьми…
И Дьявол поведал ей самую длинную историю о Неведомой Непреодолимой Страшной Силе, которая уже много веков правила людьми, закрывая человеку дорогу в Небо.
Глава 14. Непреодолимая Страшная Сила
Дьявол нанизал на веточку размоченные сушенные грибы, подержал над огнем, поджаривая.
– Вампиры бывают разные. Самые безобидные – мертвецы, стерегущие могилы. Могильные камни, зомби… Подсунули могильной землицы, и вот уже сумасшедший неугомонный мертвец войну тебе объявил. Безземельному человеку сто лет лучше к могиле близко не подходить.
– А зачем они на людей набрасываются?..
– Землицу-то надо вернуть… Ну не объяснять же мне, когда мозги ушли в небытие, что земля у него в нем самом была, и что спустил он ее в унитаз. И говорю: принесешь на Суд горсть земли, будет тебе Вечная Сказка – домик в сказочном саду, хошь на берегу безбрежного моря, хошь на берегу речки, в которой рыба плавает, как бревна, среди тварей мирных и тучных, не принесешь – умрешь насовсем. Вот и стережет он два аршина, которые к нему никакого отношения не имеют. Ведь сказал: «Вот человек, образ и подобие мое в познании добра и зла, которому прежде нужно пройти мимо ангела и меча вращающегося к Дереву Жизни, отведать плоды его, чтобы жить вечно…»
Но кто подружился с ангелом, кто поднял тот меч, кто поел нужные плоды, чтобы надеяться?
Правда, потом ангелы стали херувимами, а меч – обращающимся…
Но с появлением Спасителей, так, наверное, даже правильно: у кого он теперь не пламенный и к кому не обращается? И где те ангелы, если херувимы выкачивают их день и ночь?
Дьявол тяжело вздохнул, на какое-то время уйдя в себя.
– Херувим от слова «хер» – крест, только такой крест, который на человека ставят. Но люди краснеют при слове «хер», и славят херувима, а херувим, в отличии от ангела, уничтожает человека в принципе. Он – иго. Если в земле человека появился херувим, значит, ангел загнулся и человек себе уже не принадлежит, – пояснил он. – Или «древний вампир» – пограничное чудовище…
Нет в нем ничего человеческого, и увидеть его человек без знания не сможет, а имен у него много: демон, василиск, грифон… А если бы посмотрел, то увидел: лицо у него человеческое, а туловище изменчиво, и все, как мудрые люди описали: клюв и когти железные, и не оставляет человека ни на минуту, следуя за ним неотступно. Это слуги вампира, те, кто несет его мысль в сознание. Об этом и Йеся предрек, когда сказал, что сможете следовать за человеком неотступно. По сути, древний вампир – фантом из темного далекого прошлого, слово, облаченное в эфирную плоть. С одной стороны, Святый Дух, олицетворяющий хозяина, с другой – демон, летящий на крыльях ночи, а прародитель его – человек и земля человека, которая поднимает чудовище. Голос его летит по земле, подсказывая и вампирам в образе человеческом, и встречным людям, как заставить проклятого истекать кровью.
Ну, как далекое… – Дьявол пожал плечами. – Не настолько, чтобы не уместиться в одну жизнь, но человек не помнит об этом. Многих ли из тех, с кем встретилась, будучи в сознании, можешь вспомнить?
– Ну-у, – протянула Манька, роясь в памяти. – Я их как бы помню… скорее, знаю, что они есть, но образа нет, даже лица старухи-опекунши не помню… Лица как бы стерты, но если встречу, то узнаю.
– А это лишь те, кто прошел через сознание. А сможешь ли вспомнить тех, кто прошел мимо, когда была без сознания? Именно так в тяжелую годину люди забывают, что они не одни, а железо, как антенна, принимает, рассеивает и умножает голоса древних вампиров, чтобы достал ушей вампира – это их когти и клюв. И если однажды человек сокрушит железо, то поймет, что древний вампир следует за ним по пятам.
Вот такой бог, Маня, не любит тебя. Думаешь, откуда появилось сообщение, что ты убила Бабу Ягу?
От таинственного голоса Дьявола, от мистической картины освещенных призрачным светом неугасимого поленьего дерева спутанных ветвей ели, больше похожих на крючковатые пальцы, обхвативших ствол, от капели, заглушаемой воем беснующейся в вышине метели, по спине побежали мурашки. Манька зябко поежилась, потеплее закутавшись в одеяло.
– – Я слышу древнего вампира? Значит, радио – это не сама Благодетельница? – догадалась она. Ей даже стало обидно: она-то думала, что во дворце без нее жить не могут, только о ней и говорят, а оказывается, никто о ней не вспоминает.
– Правильно, зачем им помнить о проклятом?
