– А я могу стать вампиром? Я есть, ты есть, почему бы нам не подписать договор, чтобы вампир испытал то, что выпало на мою долю? – Манька понимала, что должны быть какие-то специальные условия для ритуала, но раз уж она смогла обойти всех, узрев Дьявола при жизни, почему бы не использовать этот шанс для восстановления справедливости. Для нее этот вопрос был животрепещущим.
– Ты для начала ближнего поймай! – отстранился Дьявол. – Роды вампира фиксируются многократно.
– Но ведь можно как-нибудь повернуть наложенное проклятие вспять?
– Йеся и Пророк дали конкретные указания: ночь, тайная комната, молитва, а по-другому бессовестное существо получается.
– Это как?
– Ну, например, поймали не того, прославили не там… И вампир не бог, и проклятый не проклятый – оба великомученики. С утра проклят, а к вечеру открыл Благодетелей. Или делиться не желает, завистлив, и больно ему видеть Мучителя. И бунтует иногда народ, выходит с вилами на Благодетелей под предводительством новоявленного мессии. Но, как правило, век их недолог, свои же последователи ловят и тащат к Истинным Благодетелям.
– А как же вампирское бессмертие, которое ты им наобещал?
– Я?! – изумился Дьявол. – Бог с тобой! Это им Спасители обещают, с них и спрос! Конечно, любой вампир уверен, что он облачен в поддир бессмертия, ведь столько свидетелей доказывают, что он готов к вечной жизни, но к чему мне думать, что он себе нафантазировал? Сегодня он ближнего умертвил, а завтра на меня поднимется, я-то побогаче буду. Да я понятия не имею, что с вами в Бездне происходит, я в нее войти не смог. Возможно, не сгорают, по себе сужу: когда сунулся, горел как спичка. И это я – изнанка Бездны, она мне Отец, а я ей Сын. Естественно, я предположил, что вы как полено, брошенное в печь, от которого одна зола остается – собираю и преумножаю свои пределы. Одеяние из этой золы получается крепкое.
– А люди, которые участвуют в ритуалах, совсем вампиров не боятся?
– А чего им бояться? Они ж не произносят это слово вслух. Это в землю проклятого они приносят боль и унижение, а брату уготовляют стези Бога. Люди верят человеку-вампиру, древние устремляются навстречу, чтобы обнять обещанием райских кущ.
– И ты, – недовольно сказала Манька. – Ты тоже веришь.
– Я не верю, меня это устраивает.
– Как же тогда побороть нечисть, если сам Бог на ее стороне?
– Люди связали тебя и поставили на колени, но разве ты не человек, чтобы стать умнее и сильнее мучителя? Ведь проклята дважды: ближним, который вошел к тебе, а ты приняла, и мной, потому что позволила попрать землю. Но сними с себя одно проклятие – и снимется второе.
– Но нельзя же вампира во всем винить. Имущества у меня сроду не было, а когда хотела дело начать, в долги залезла. И кого винить, кроме себя? Надо было учитывать, что кризис может наступить. Могу ли я считать себя умнее кузнеца Упыреева, если не думаю наперед?
– Маня, вампиры забрали у тебя людей, которые могли бы загореться твоими идеями, воду, которую проливаю на человека помогая проявить смекалку и прозорливость.
Йеся сказал: «Если же Я Духом Божьим изгоняю бесов, то конечно достигло до вас Царствие Божие. Или, как может кто войти в дом сильного и расхитить вещи его, если прежде не свяжет сильного?»
Как можно креститься сознанием и не попасть в рабство?
Ты скажешь: «нет» – и земля поднимет против тебя черных птиц, скажешь: «да» – и снова клюют, скажешь: «я – человек» – и обрушится на тебя весь ужас, потому что в доме твоем – вор и убийца, который стал хозяином и назвал тебя непотребными словами.
И вот ты – убогая, распятая, уведенная в полон. Память твою заменили записью, которая не меняет своего мнения от обстоятельств, прославляет вампира день и ночь, уговаривает тебя сдохнуть… – и заменяет в твоей земле одну реальность на другую. И бросают вампиры о тебе жребий, как о муже Анании и жене его Сапфире, которые продали все, чтобы положить к ногам апостолов. А когда убивают, говорят: «Вот как сильны мы и Дух Наш Святый!» И каждый раз, когда убивают, смерть человека считают знамением и чудом. Страх человека – награда им. «Ты солгал не человеку, а Богу!» – говорят они.
Но разве мне солгали Ананий и Сапфира? Что из их имущества досталось мне? Они утаили от грабителей, которые, говоря о Боге, имели в виду себя.
Видишь ли, невозможно обоих сделать вампирами – Царь в земле может быть только один, а обоих проклятыми – запросто.
– Это доказывает только то, что людям нужен Бог.
– Ну так и искали бы Бога или ту муху, которая их укусила. Почему вдруг решили, что те, кого видят впервые и не съели с ними пуд соли, праведнее их? Какой человек в здравом уме откажется от непосильно нажитого тяжелым трудом? Но они вдруг массово повредились в уме, побежав покупать вечную жизнь, которая и так была им обещана за праведность. Разве я не сказал, что человек вернется только при одном условии: если пройдет мимо ангела с вращающимся мечом и отведает плоды с Дерева Жизни? И разве человек не лист на этом Дереве, чтобы искать его далеко?
Манька долго пыталась найти в себе все те ужасы, о которых говорил Дьявол, и не находила. Сейчас в ее пространстве было снова темно, как будто она смотрит в черное зеркало. Но ведь древние вампиры были, она их смогла пощупать, так почему слова Дьявола до нее не доходят, не становятся ее внутренним эго, основой, на которую могла бы опереться? Умом она понимала, что проклята, но в себе чувствовала только несостоятельность на фоне успешных людей, которым все давалось легко. Она пыталась повторить их успех, и не помыслила бы связать неудачи со своим внутренним содержанием, а Дьявол упорно доказывал, что корень ее проблем далеко. Но правильно ли это, винить тех, кого она даже не знает?
– Маня, Святый Дух говорит во тьме и шепчет на ухо тайно, а плоды вампир получает явно. Если б темницу было просто обнаружить, проклятие открылось бы на следующий день. Сознание у всех одинаковое, содержание разное.
– Если двое не хотят быть вместе, зачем же неволить их? Я не знаю его, да и любит он другую… Тут поневоле в вампиры подашься, чтобы избавиться от ненавистного прицепа.
Конечно, Маньке хотелось, чтобы ближний любил ее и жили они долго и счастливо, но насильно мил не будешь. Как было бы хорошо, если ближний ее оказался бы простым деревенским парнем, у которого и руки, и голова на месте. Вся жизнь наперекосяк, и только ли вампиры в этом виноваты? Если бы на ее месте была Ее Высочество, которую ближний любил беззаветно и всем сердцем, ради которой готов пойти на любое преступление, стал бы он ее убивать? И тогда и она, и ее ближний жили бы со своими половинками душа в душу.
– А разве это я сказал, что вы должны стать мужем и женой? —Дьявол рассмеялся. – Ваш прародитель… А цена таким словам – ломанный грош в базарный день. Я просил помнить, что душа ваша ходит в народе, а ночная тварь – крик о помощи, крайняя плоть сердца, которую каждый должен обрезать. Но вампиры научились придавать этой твари особый смысл, делать плотной, со множеством голов. Знания – не добро и не зло, но их можно использовать и так, и эдак. Я изобрел атом и радиацию, чтобы сделать вселенную вечной, а человек использовал мое изобретение для атомной бомбы, чтобы убивать себе подобных. Кость твоя там, к душе твоей нет доступа никому, кроме ближнего, только у него есть запасной ключ, чтобы поднять, когда упадешь, но ведь и у тебя такой ключ лежит в ладони! Сейчас у тебя есть знания – распорядись ими правильно.
