— Я еще никому так не доверяла, — прошептала Харриет.
— Доверие — это лучшее, что случилось с нами. Я обещаю, от этого ты не пострадаешь.
— Такие обещания дают лишь демоны.
— Я демон, который желает тебя, виновен ли я в том? — прошептал Гриффин. Он обхватил губами ее сосок и чуть сжал зубами. — Скажи, мне остановиться?
— О нет, — простонала Харриет, запустив пальцы в его шелковистые волосы.
Он знал, что готов на все ради нее, готов упасть к ее ногам или бросить к ним весь мир.
— Ты еще девственница?
Харриет кивнула, прикрыв глаза рукой.
— Но это ничего не значит, — быстро сказал он. — Я желаю тебя такой, какая ты есть, или была, или будешь.
— Ах, все та же старая песня, — прошептала Харриет с некоторым сожалением в голосе. — Но как прекрасно спета.
Он мог поспорить с ней, но ее точеное тело молило о соблазнах. Что ж, всему свое время. Доказательства потом, а сейчас… сейчас он ускорил темп.
Харриет дрожала, соски ее напряглись, она стонала все громче. Внезапно она схватила его за руку, пальцы которой были в ней, и изогнулась. Гриффин впился губами в розовый бутон, который столь страстно ласкал пальцами, и она забилась в экстазе. Он не дал ей времени прийти в себя, встал на ноги и расстегнул штаны.
— Я больше не могу ждать, — прошептал он, сжал ее груди, сделав тем самым туннель для своего дружка. — Подержи их так для меня.
Харриет посмотрела ему в глаза. В ее взгляде он прочел желание угодить, доставить удовольствие. Он медленно ввел в образованную ее упругими грудями щель свой жезл. Почувствовав, что теплая плоть приняла его, он более не останавливался.
Дождь бил в стекло, в комнате стало темнее, огонь в камине догорал.
Гриф ощущал на губах вкус ее тела. Он посмотрел вниз, чтобы насладиться ее красотой. Чувствуя близкое освобождение и шепча ее имя, он ускорил темп и вскоре оросил ее влагой любви.
Спустя минуту он взял шейный платок и вытер следы своей страсти с ее грудей и живота.
— Харриет.
Гриффин сел рядом с ней, но она поднялась, чтобы одеться. Он схватил ее за бедра и притянул к себе. Она все еще манила его, он чувствовал неутоленный голод.
— О, — прошептала она, — я и подумать не могла. — Она поправила волосы и оглядела комнату, словно проверяя, все ли в порядке.
— Какую жену ты бы посоветовала искать такому мужчине, как я? — спросил Гриффин, отпуская ее.
Он видел, как она вспыхнула.
— Быть может, ту, — ответила Харриет, — которая станет терпеть, ваше дьявольское временами настроение и будет ублажать вас даже тогда, когда вам вздумается обсудить с ней женщину вашей мечты.
Гриффин улыбнулся.
— Иди спать, Харриет. И хорошенько выспись. И… — он вздохнул, — спасибо за компанию.
Какое-то время после ее ухода он стоял, глядя на тлеющие угли, и думал, что же ему теперь делать. Когда он вернулся к столу, то заметил кошелек, оставленный Харриет второпях, и книгу, которую она советовала ему прочесть. Он взял уже весьма потрепанный фолиант и положил на полку за столом. Ему было невдомек, что могло нравиться Харриет в таком мрачном романе. Быть может, если он прочтет его до конца, то поймет, почему она не боится его.
Глава 24
Под взором, чьим моя ожившая душа
Созреет, в правде праведной дыша?
Перси Биши Шелли. «К Харриет»
Яркое солнце слепило глаза. Харриет поднесла ладонь к лицу и подумала о Гриффине. Удивительно, но он не снился ей этой ночью. Она перевернулась в постели, гадая, что им делать дальше. Она не сможет не думать каждую минуту о том, что они сделали. И где-то она оставила кошелек, который ей так грубо швырнули вчера вечером.
Разгневанный голос из-за двери выдернул ее из теплой постели:
— Харриет, вы еще спите? Я вас уже целую вечность зову. Мы ведь собирались весь день заниматься покупками с леди Далримпл, а я не могу найти свою шляпку.
— Иду, — проворчала Харриет. — Никто не купит ваши подвязки, мадам.
Она оделась и вышла из комнаты как раз в тот момент, когда герцог показался из своей. Харриет неуверенно кивнула, критически оглядывая его элегантный шерстяной плащ и темно-желтые брюки. Они одновременно открыли рот для приветствия, но тут как назло на лестнице появилась служанка с чайным подносом для леди Паулис.
— Удачи в экспедиции по магазинам, — пробормотал Гриффин перед тем, как сбежать.
— Вам того же… — Впрочем, нет. Она вовсе не хотела желать ему удачи в поисках новой невесты. — Ваша светлость успеет вернуться к ужину? — бросила она ему вдогонку.
Гриффин повернулся и ответил с усмешкой:
— Думаю, что смогу.
Харриет закусила губу. Ей не стоит давать ему поводов для дальнейших ухаживаний. Ведь совершенно очевидно, что герцог разобьет ей сердце. Харриет сбежала по ступеням, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать ему все, что она думает о его намерениях. Впрочем, кто она такая? Харриет прекрасно понимала свое место в этом доме и в этой жизни.
Леди Паулис такие мысли были неведомы. Она не знала никаких ограничений. Сейчас она высунула голову в открытую дверь и окликнула компаньонку.
— Напомните моему племянничку, что он пообещал поиграть со мной в крестики-нолики сегодня вечером.
— Ее светлость…
Он остановился в дверях. Гриффин был так невыносимо хорош собой, что ей было больно смотреть на него.
— Я слышал.
— Ну и отлично, — сказала Харриет, разозлившись на саму себя. — Мы будем ждать вас.
* * *
Три дня шел нескончаемый дождь. Долгими часами герцог сидел в библиотеке, и Харриет не покидало ощущение, что Гриффин что-то замышляет. Сколько ни размышляла она о той ночи, когда он обучал ее искусству удовольствий, она не чувствовала сожаления. Харриет было любопытно, каким был Гриффин до смерти брата. Если верить тому немногому, что она услышала от леди Паулис, герцог не всегда был мужчиной, который сейчас притягивал и пугал ее в равных пропорциях. Но в любом случае Харриет была благодарна герцогу за то, что тот не упомянул ни об одной женщине, ни за чаепитием, когда он заглянул домой на пару часов, ни поздно вечером, когда сидел с ней и тетушкой в библиотеке.
А однажды вечером за ставшим уже традиционным бокалом бренди, когда Харриет делала вид, что читает книгу, леди Паулис ошарашила всех своим заявлением:
— Такими темпами ты никогда не женишься, Гриффин. А я уже соскучилась по замку.
Герцог неожиданно бросил на Харриет взгляд, наполненный такой силой, что ее обуяли одновременно страх и надежда.
Той ночью ей не спалось, она покинула свою постель и бродила по дому. В былые дни она могла красться неслышно, как мышь. Она могла видеть в темноте не хуже кошки и слышала, как просыпается хозяин дома, чтобы спросить слуг, не забыли ли они запереть все двери и окна.
