Все понимали: жизнь у ребят в горах будет несладкой, если не помочь им. Делились всем, чем могли: ножи, крепления, зажигалки (вдруг останутся без неугасимого поленьего дерева!), кто-то догадался взять в горы набор гаечных ключей и не расстался с ним при побеге, палатку и пять спальников, обнаруженные в царском шатре, выбрали самые добрые меховые шапки, самую добрую теплую одежду, вместительные не поношенные рюкзаки, оставляли рубахи, трусы, мыло, расчески, зубные щетки, пасту, бритвы, фляжки…
– Да мы кинжалом побреемся! – удивленный людской щедростью, отказывался Валимир, но его не слушали.
Набирали живую воду с собой во все, во что могли налить. Грибы, кочанчики, сочные стебли, уходя, забрали с собой. Собрали все, что нашли, засушивая, измельчая, зажаривая. Ребятам надо было чем-то в дороге питаться, и накормить тех, кого подберут, а дорога предстояла нелегкая. Во многих местах мох был собран и уложен кучками. Кто-то пытался его перед уходом разложить обратно, чтобы в этом месте образовался перегной и нарос новый, и он уже подвялился. Обрадовались, когда нашли мешок не унесенный ветром с пластиковыми бутылками, оставленные вампирами и оборотнями. Их хватило на всех. На обратном пути без живой воды вряд ли бы обошлись. Брали с собой ветви неугасимого полена, чтобы посадить перед домом и в огороде.
А вдруг у соседа-оборотня или вампира землю запоганит!
– Это вряд ли, – засомневался Валимир. – Наверное, тут без Дьявола не обошлось. Но чем черт не шутит! А с вампирами и оборотнями, которые чувствуют его, как огонь, хлопот не оберетесь.
– А мы не сразу, мы сначала в таком месте дерево посадим, где они на нас не подумают! Выросло же дерево в горах! А когда разрастется, домой принесем: и вот, скажем, и до нашего огорода добралась Проклятая земля! Вы, давайте, ключи ищите, а мы, партизаны, займемся подрывной работой там. Несладкая будет жизнь у новых Величеств.
А то, что это будет, уже никто не сомневался.
Люди прощались и уходили, оставляя координаты, вдруг спрятаться, или подсобить. Было шумно и весело…
И вдруг стало тихо-тихо, и слышно, как падают капли, испаряясь, с потолка пещеры обратно в озеро. Некоторое время молчали, глядя в огонь, каждый думал о чем-то о своем. Слушали, как воет ветер и потрескивает костер. В пещере было светло, будто во всю стену было окно: днем она светилась голубоватым светом от земли и от стен, покрытых сучками огненного дерева. Корни решили, что им нужна надземная часть, лианы покрылись зелеными сочными листьями.
Странно, но появились они, когда в пещере поселились люди.
– Вот увидишь, летом тут снег растает! И еще какая-нибудь хрен нарастет, – усмехнулся Иван. – Странное дерево. И вода странная. Я о таком только в сказках слышал.
– На вершинах не так уж много снега, сдувает его. Согласен, дерево корни пустит, растопит снег. Может и трава вырастет. Берега кисельные, реки молочные – вот откуда они взялись! Если избу на курьих ногах увижу, или печку там, которая сама пироги печет, не удивлюсь уже, – покачал головой Сенька. – Куда подадимся от щедрот Дьявольских? Прямо, назад, влево, вправо?
– А ты, куда бы пошел? – поинтересовался Валимир.
– Я бы вправо, в северо-западную часть. Тут только горный перешеек, туда-сюда исхоженный, вон перед нами сколько ступеней вырубили, надо посмотреть, а был ли кто там. Если нет, первыми будем.
– На десять километров – не меньше тридцати тысяч ступеней, – не задумываясь, ответил Виткас. – Не точно, конечно, но примерно… Ступень в среднем на полметра, где-то есть, где-то нет, и по спирали, наклон горы, межгорные хребты… Многие разрушились от времени – очень давно прокладывали.
– Для Дьявола, который вел сюда проклятых, не так уж много, – заметил Валимир. – Нас пять процентов… Меньше, чем вампиров, потому что мы умираем. Но если по вампирам считать, то все одно пять процентов на поколение. За одно поколение от шести миллиардов – триста миллионов человек. В столетие – шестьсот миллионов человек. Когда людей было меньше – триста миллионов. Так что, ступени эти – капля в море, даже если по ступеньке на проклятого…
– А там горами покрыта шестая часть континента. Не пора ли нам проложить новый путь? – закончил Сеня.
Глаза Виткаса загорелись.
– Представляете, если здесь три города стояли, то там… Сколько там забытых тайн?! Сеня, ты меня заразил что ли? – он недовольно покосился в сторону ухмыльнувшегося альпиниста.
Снова замолчали. И недоуменно уставились на молоденького паренька, который вышел из-за валуна и подсел к костру.
– Ты кто? – убитым голосом воскликнули Иван и Виткас.
– Малек, – ответил парень, застенчиво улыбнувшись. Он покраснел, перебирая нервно пальцами, будто грел их.
– Ты почему не ушел? – строго, слегка изумленно, потребовал ответа Валимир.
– А мне некуда… – ответил парнишка, ни на кого не глядя. – У меня там никого нет. Я сирота. Пожалуйста, возьмите меня с собой! – захныкал он.
Валимир внимательно смотрел на парня. Лицо у парня плакало, и плакал он сам. Но вампир не выставлялся. Не проклятый, но где-то налетел. Помолился, оплакал себя самого. А маска сказала другое. И исчезла. Но Валимир знал – на время. И столько боли было, что больно было смотреть глазам.
Наверное, вампирам, которые насыщались болью, смотреть на парня было приятно – держали его на десерт.
– Так, – Иван решительно поднялся. – Быстро собирайся, и пошел вон! Наши на треть горы спустятся и остановятся. На лестнице установят красную ленту и флажки, чтобы никто мимо не прошел.
– Я не пойду, – глаза у парня стали красные.
– А тебя никто не спрашивает! Ребята тебя не бросят и все необходимое выдадут.
Иван поднялся, оделся и пошел к валуну, у которого парень оставил рюкзак.
– А это у тебя что?
– Железо. Мое. Я себе тоже заказал, – парень насупился.
Иван поднял скейтборд, внушительные посох, каравай и железные ботинки, не хуже, чем у Валимира, только комплект один.
– Солидно тебя засолили! – Иван поднял его железо, взвесив в руке. – Пожалуй, даже для меня тяжеловато… Ну да ничего, дома бегать будешь по стадиону. Сносишь. Сирота, говоришь?
– Сирота! Вот вам крест, дядечка! Мамка при родах умерла, тятьку на войне убили, а бабушка, когда полгодика исполнилось. Пожалейте меня!
– А мы тебя, дурак ты разэтакий, как раз и жалеем. Подойдешь к Бабелю и записку от меня передашь. – Иван достал записку и что-то там написал. – Вот, – он протянул ее парню. – Отведет тебя к моей жинке, она из тебя человека сделает. Будешь жить у меня. А Бабеля с железом твоим разберется.
– Я не пойду, я останусь! – уперся парень. По его лицу побежали слезы, но разреветься он себе не позволил. Жеваки его проскрипели зубами.
– Куда мы с тобой с сопливым? – рассердился Сенька, не понимая парня. – Марш, тебе говорят!
