– Вот поэтому, Манька, Сад-Утопия ни с какой стороны тебе не светит, – по-простому объяснил Дьявол, развеяв все ее сомнения. – Дурак я, чтобы крысу себе на уме в амбаре с зерном поселить? Я же говорю, проклят человек и мерзок. А как бы жила потом, когда умер бы человек на твоих глазах?
– А мне кажется, что ты, Маня, не пожалела бы, – возразил Борзеевич. – Трудно разве покормить, омыть ноги и отдать бижутерию за жизнь?
– Ну, может быть… – задумчиво согласилась Манька, и тут же разуверилась. – Это мне, так мне ведь и отдать-то нечего. Моя бижутерия даром никому не нужна. А если целый мешок настоящих украшений, колечки и сережки из настоящего золота? Кто знает…
– Человек ценит сокровища, когда они у вампира, а когда в руке, он не ищет их, – уверенно заявил Борзеевич. – И строит дом, и дает в долг, и помогает сироте… У человека сокровище не задерживается.
Манька ненадолго задумалась, испытывая себя.
– Вот если бы валялся на дороге пьяный человек и замерзал, не подобрала бы, – покачала она головой. – Что мне с ним одной делать? Может, соседей бы попросила или милицию вызвала, чтобы забрали, но одна бы не стала спасать… Может. если бы в лесу нашла… – Ну, сделала бы шалаш, костер развела… Но ждать, когда очухается… Нет, вдруг маньяк или оборотень на охоту вышел, а его серебром или живой водой перекрестили… Так откуда знать, что пожалела бы того, на площади?
– На кой черт тебе в дом тащить могильный камень? Я первый, кто вышиб бы из тебя дух этим упырем, – успокоил ее Дьявол. – А червяки из него непременно полезли бы. Больной человек и добрый – два разных определения. В условии был пункт: вернуться на день назад и ПОМНИТЬ!
– А третье желание?
– Безопасно покинуть город. Оно предназначалось праведникам… Но вы меня перебили… – поморщился Дьявол. – И вот, дал я городу лампу с тремя желаниями и сказал: если в город войдет человек и услышит их, то у них один день и ночь, чтобы спасти ему жизнь – и будут спасены.
Много людей приходило в проклятые города, и проходили мимо, не замечая их. Многие брали сокровища, оставаясь там навсегда. И было: уносили лампу. И получали, и теряли. Но нашелся для каждого города человек, который потер лампу, попросив, чтобы она исполнила желание жителей – и они вернулись и помнили.
Но как только время поворачивалось вспять, люди начинали прятать сокровища, чтобы ни один вампир не нашел, прятались сами, или наоборот, готовились к приходу дорогих гостей, уставляя столы яствами, пока человек, который один и мог бы их спасти, умирал на площади. Любовь и ненависть, мысли о прошлом и будущем напитали их снова, и немногие поверили в чудесное спасение. Они снова хотели есть, пить, веселиться. И в тот же час появились новые рассуждения: «вот, скроюсь с добром, и будет мне хорошо, и никто не узнает!». Они помнили лишь о том, что в ту ночь нападут вампиры, и каждый должен одному человеку на площади омыть ноги, накормить, и отдать сокровища, а не о том, как пролетали тысячелетия и каждый пил чашу гнева, и как проливалась их кровь. Они хотели изменить не судьбу, а обойти меня – состариться, не увидев своего проклятия. Но судьба их была уже предрешена – думали они о том, что им не дано.
– Не все… В первом городе праведников было много. Во втором вполовину меньше. А в третьем… – Манька задумалась, испуганно подсчитывая.
– Один дом на окраине, – хрипло отозвался Борзеевич. – Я думал это хлев. Там, наверное, и сокровищ-то не было.
– Были. Оловянное колечко, три яблока и сухарь, который женщина нашла на помойке, за домом богатого работорговца, – засмеялся Дьявол. – Она долго думала, отдать ли его, не оскорбит ли тем человека, и когда положила, предложила решить самому: нужно ли ему.
– И он взял?
– Сухарь съел, кольцо не имел права вернуть, а яблоки вернул, чтобы она могла накормить детей перед дорогой. Но разве дело в сокровищах и в еде? Чем их менее в наличии, тем они более значимы.
– Вот! – вставила Манька, поучительно подняв палец. – Спаситель то же самое сказал… Хоть и вампиром был!
– Она не подала, она отдала, не Богу, а человеку! Чтобы спасти его, а не себя, – поправил Дьявол. – И спасла. Я плел нити из того самого кольца, чтобы сохранить ему жизнь. Манька, если бы люди жертвовали на больницы и дома для малоимущих столько, сколько жертвуют на храмы и церкви, которые есть в каждой деревушке, и все украшены, как царские палаты, в государстве не осталось бы бедных. Все, кто служит при храмах и церквях, зарплату получают вовремя. Эти огромные организации, как спрут, охватывают все, чем живет человек, и нет среди служителей ни одного, кто мог бы сказать, что слышит голос Бога.
И вот, четвертый город прокляли вампиры, и опять стали просить жители, чтобы я помог им. Тогда показал им три города, и тех троих, которые умирали мучительной смертью. И дал время подумать. Мне нравился этот город, вы видели, как они защищались. Но, честное слово, если бы они и дальше стали просить о том же, я отвратил бы лицо.
Они долго совещались. И вдруг стали просить, чтобы ни один человек не пришел к ним, а если придет, не услышал бы их. «Нам не надо лампы, и пусть мы останемся проклятыми или умрем, – сказали они, – но не убьем человека, который придет нас спасать, потому что мы не уверены, что выполним условие. Человек слаб духом и телом, каждый из нас хоть раз согрешил!»
И тогда сказал: пройдет по трем городам человек, услышит и увидит, но не соблазниться, и перестанут существовать проклятые города вовек, а мертвые восстанут – и если придут в их город, то должны будут они исполнить то, чего не сделали жители первых трех городов, и город будет жить.
И тогда они просили меня: дай нам одну ночь, и пусть это будет день, и, может быть, мы успеем!
Вот, все так и вышло! – закончил свой рассказ Дьявол.
– Успели? – спросила Манька, затаив дыхание.
– Ну, не стоял же город на прежнем месте, когда проснулись. Добрая была битва.
– А я тут при чем? – поинтересовалась она, в тайне подозревая, что в этой истории сыграла не последнюю роль.
– Ты не при чем, – засмеялся Дьявол. – А у тех трех три желания все же сбылись. Они их не загадывали, но получили. Я подумал: чем черт не шутит, наверное, именно это заказал бы человек, который держал в руках лампу и отказался, чтобы дать другим то же самое. Получили три человека и богатство, и уважение, и славу. И самое обидное для тебя, ты сидела на самом важном месте – попой на ключе дракона, а тебе кукиш без масла достался! Ведь не будь тебя, не спаслись бы и не спасли – когда еще на свет родилась бы такая дура? Семь чудес света рядом не стояли!
Манька встала от костра, потянулась и вышла.
История – Небыль, если слушателю ничего не досталось – ей не досталось, значит, то была Сказка. А если Сказка, о чем ей жалеть? Правильно, так бы она себе представляла историю с хорошим концом. Не свою, конечно. Вообще, бывали ли у Дьявола истории с хорошим концом? Чтобы раз – и хороший конец… Миллион лет жди… Наверно, только у вампиров получалось. А вампиров развелось – тем троим, в страшном сне не приснится. Всем Дьявол пакостил, но как-то так, что обижаться не получалось. Закончится ли когда-нибудь ее история и с каким концом – это надо еще дожить!
