Значит, для устрашения у Дьявола был не только Ад…
– Так ты, Маня, желание еще не загадала, помнишь ли? – напомнил ей Дьявол.
Борзеевич, убедившись, что материя плаща способна не только искалечить, но и вернуть в первоначальный вид, успокоился совсем, радуясь, что и у него есть такие проткнувшие Царствие Божье и Царствие Небесное параллельные кусочки материи.
– Манька, – подсказал Борзеевич, – проси себе такой же! Смотри, какие портянки! Гадом буду, если мне насолить! Бог сказал – Бог сделал! Лови на слове!
– А можно? – представила она, как плащ закусывает вампирами.
– Ну, это ты загадала! – с озабоченностью задумался Дьявол. – Нет, Маня, пока вампир судиться с тобой, нельзя. Съест он тебя, если вампир переизбран будет. Но желание твое принял. Будет, когда сможешь носить его.
– Значит, никогда, – расстроилась она, понимая, что желание пропало. Лезть снова в горы ради одного желания ой как не хотелось. Пропасть на пропасти, крутизна. С той стороны хотя бы готовые ступеньки были, а с этой… – Ну, Борзеич, дернул тебя черт за язык, – обиженно укорила она друга.
– Не торопи, да не торопыгой будешь, – рассмеялся Дьявол, сочувственно взглянув на виноватого старика. – Говорят, поспешить – людей насмешить.
Борзеевич опустил сочувствующий взгляд, вздохнул, развел руками. Молча, пока Дьявол смотрел в другую сторону.
– А можно, я себе лоскуток возьму? – попросила Манька, заметив оставленный Дьяволом обрезок плаща.
Дьявол, похоже, про него забыл. Или думал, что лоскут куда-нибудь исчезнет сам собой. Но тот лежал и ждал, когда хозяин плаща вспомнит о нем.
– Ах… Занимаюсь вами… – осерчал Дьявол, – Ладно, – милостиво разрешил он. – В лицо бить ногами не будет, но и врага не тронет, но предупредит об опасности: черное станет красным, а красное – черным. Он всему моему Закону обучен, хоть и лоскуток. Береги его, а если предупреждает, беги изо всех сил, как только сможешь, даже если Борзеевич станет убиваться и расписывать истинную благодать, и сама будешь видеть ее – никому не доверяй, даже себе! – он повязал лоскуток на ее запястье, как браслет.
– Борзеевич хороший, я ему верю, – ответила Манька, обидевшись за старика.
Дьявол громко рассмеялся, взглянув снисходительно на покрасневшего старика. Борзеевич кряхтел, пыжился, но не оправдывался.
– Ага, вместо мозговых извилин у него в голове идейное просвещение. Сам же вампиров сделал… Борзеевич, своего рода, тоже черт – образный перевертыш, – предупредил он. – Так что, портянки его не покраснеют и черными не станут, оставаясь в горошек. И не все его горошины правильно понимают. Есть те, кто горошину читает наоборот. И сам того не желая, он может помочь вампиру или оборотню проникнуть в твой удел – так он устроен.
Манька помолчала, раздумывая над словами Дьявола. Какой спрос с Борзеевича, если сама была не лучше. Наверно, не стоило старику лишний раз напоминать, что он не совершенен. Никто таким не был, даже Дьявол.
– А почему мы остановились тут? Надолго? – спросила Манька, вспомнив об избах и дыме над землей. Она переживала. Может и нет у нее никакой земли, и изб уже нет.
– Стар и млад ищут вам беду. Вспомни, как ловко люди из проклятых городов рубили головы дракона и вампиров. А если бы на тебя враг охотился – смогла бы так? Или дракон? За перевал перевалимся, как раз в самое пекло угодим. Там только бегом придется бежать. А к такому марафону нужно подготовиться.
Манька закусила губу. Одно дело, стрелять из укрытия, другое – врукопашную…
– Пришло время ускоренным курсом пройти курс молодого бойца, – посвятил их Дьявол в свои планы. – Против вас с Борзеевичем государство выступило единым фронтом, война началась самая настоящая, а на твоей стороне – ты да Борзеевич, которому в военное время доверять нельзя…
– Съел чего-нибудь? – наконец, не выдержал и обиделся Борзеевич, которому надоело, что Дьявол опять назвал его врагом. – Ты поганку-то выплюни! Я же бил оборотня? И как бил! Положил в рядок, а вы раскидали врагов по всему полю.
– Это пока ты моей головой думаешь, а ну как в плен угодишь? – Дьявол не засмеялся, не стал как всегда насмешливым, давая понять, что такой вариант не исключался. – Станут тебя пытать, да вызнавать секреты, сможешь выдержать? А в бою преимущество на стороне секретной стратегии и тактики.
Борзеевич оглянулся, убеждаясь, что еще не в плену.
Манька заинтересовалась последними словами Дьявола, а после ее бросила в жар. Как это, все государство? Мысленно помолилась за избы, за дерево, за землю, за водяных, лесных и зверей, за всех, кто остался на благодатной земле. Даже в самых страшных мечтах отомстить за себя, воевать против государства она не планировала. Посмотреть разве что, склонить к сотрудничеству… найти компромисс или компромат… обложить дворец неугасимым деревом, плеснуть живой водой в лицо…
– Ну, не съем же я свой горох, – буркнул Борзеевич.
– А ну, как устоит кто против твоей горошины? Я ведь не сказал, что предашь, я только сказал, что твоей голове награда втрое против Манькиной обещана! – сообщил он старику.
Борзеевич побледнел.
– Да-да, и тебе предстоит стать молодым бойцом. Железо вам недолго осталось носить, и Маня железом пропиталась – всем железякам железяка. Меча ей только недостает, которым и голову дракона можно срубить.
– Меч?! – Борзеевича нахмурил лоб, как будто пытался вспомнить что-то важное.
– Где? – обреченно развела руками Манька. – На дороге, поди, такие мечи не валяются.
Наверно, иметь при этом меч, было престижно. В Утопии у всех мечи были, и у спутников ее, которые лежали в каменных саркофагах. И она подозревала, что те мечи были не простыми, простой меч вряд ли можно было забрать с собой в Царствие Небесное.
– Достанем! – обнадежил Дьявол. – Зря железо ела да плавила у живого огня? Зря живой водой закаливала? Зря протыкала себя стрелами, пробивая колодец бездонный? Может ли земля не дать тебе меч, зная, что вампиры придут за нею? Материализация – не хитрая наука. Для меня, во всяком случае. Ты такая железяка стала, что меч, конечно, можно бы уже достать. Но сомнения меня берут: ковал его дядька Благодетельницы нашей – Упырь. Гнилое он подложил тебе железо, нарастает на ржавом месте втрое против прежнего. Я сам замерял, пока вы спали. И вот что думаю, пока СенСей учить вас будет, железо должно съесть и износить по правилам, чтобы ни грамма не осталось. И есть у нас железо, которое Упырем не задевалось. Санки, например. Своими людьми ковано, проверенными, из горной руды плавленое. Лишнее железо не повредит, разве что гемоглобин повысит, а меч должен быть не длинным, не коротким, как раз по руке, и чтоб железа в тебе осталось в огне не сгореть, а лишнее потом само выйдет.
– Ох, – выдохнула Манька с облегчением. Похоже, ни резать, ни совать в огонь, ни посылать, куда Макар телят не гонял, Дьявол ее не собирался. И рассудительно заметила: – А вот кабы не нашли мы Бабу Ягу, да живую воду и поленья неугасимые, не бывать бы мне железкой?
