А как народ начнут показывать, смотреть тошно. Что ни семья, то крыша течет, то краны проржавели, то денег нет, то работу просит, то ворюги, то казнокрады, то пьянь и рвань, а то хуже бывает: с виду вроде проклятый, а крови выпил, будто Бога на него нет.
– Ой, ой, ой! – покачала Ее Величество головой. – Денег куры не клюют, вот и рассовывают по всем местам! Были бы у нас, и мы бы рассовывали. Передачи смотри! Кредиты надают, а после – платите кровушкой! Срам-то какой, из без денег – деньги выдумывают!
– Так и у нас надо, чтобы в кредит жили! На наш, на государственный! – развел руками Его Величество. – Обложим, а человек – раз! – и запылал! Не может быть такого, чтобы ему всю жизнь везло. Или с работы уволят, или заболеет… А раз не заплатил – и ставка другая, и штрафы… И ему не обидно – сам виноват, и мы в чести – даем, помогаем. К нам за кредитами не ездят, у нас только такие государства берут, которым в кредит не дает никто – и взять с них нечего, все время приходится прощать, а вот если б мы за землю давали, то все Черное Земноморье было бы нашим! – Его Величество блаженно улыбнулся, помечтав. – Не заплатил за газ – извиняйте, выселяйтесь, наша теперь земля и все подходы к морю синему…
– Да где же столько взять? – изумилась Ее Величество. – Для государств – у одних взяли, другим отдали, а для народа – кто столько даст?!
– А мы на черном золотишке поднимем идею, или на голубеньком! – воодушевился Его Величество. – Вон у нас его сколько! На три сотни лет хватит! Пусть и народу что-то перепадет! Ведь не бесплатно… Нет, зря так расточаем, надо бы поэкономнее, а то берут-берут, а потом раз, упала цена вчетверо – пересчитали и ухмыльнулись… И как у них так получается?!
– Бога благодари, что у нас берут, а не в Три-двадцать третьем, – рассердилась Ее Величество. – Да если бы я ихнего шаха не уговорила переводить деньги на смертушку, разве стал бы цены-то поднимать? Так и получали бы по копейке!
– Ну, подняли, а толку? С нами воюет, не с ними… Ну, скупает он бойцов со всего свету, а мы разве не пускаем? Он своих не травмирует, а я, что ни день, солдат и меряю, и меряю. Не приведи Бог, подрядим на смерть сынка вампира роду древнего. От деревень, почитай, не осталось ничего, мужики перевелись: кого съели, кого убили, а кто в исправительном заведении учится широко мыслить… Все против нас, силой взять не смогли – измором добивают! И самих не тронь, обложили санкциями по самое нутро!
– Мужика пожалеем, когда родина в опасности?! – грозно глянула Ее Величество.
– Так ведь и хлеба нет! – Его Величество смотрел на Ее Величество и понимал, что она в государственных делах мыслит так же мало, как он в ее нарядах. Смешно сказать, раньше он полагался на нее больше, чем на себя. – Газы продали, хлеб купили. Газа нет, а они хлебушек снова народят! Так на какие такие средства должен я строить вам, Ваше Величество, чудеса света?
– А ты хлеба не покупай, – не уступила Ее Величество. – Кому надо, сам у иноземцев купит. Была бы кровиночка, остальное приложиться. Я ведь не раз и не два говорила об этом!
– Ну, хорошо, а как вдов и сирот удержать? – поинтересовался Его Величество, определенно зная ответ жены. – Уезжали и уезжают, и не допытать куда – и съедены, и выпиты. Многие ли домой вернулись? Забыты, будто их не было.
– Им там разве медом намазано или хлебом кормят вволю? Показали картинку – и уезжает. Ну, так и ты показывай! Показал, вон, подъемные на десять лет вперед, и не за первого, за второго только – пол страны забеременело.
– Это ты умно придумала, – согласился Его Величество, признав, что поторопился с выводами насчет Ее Величества. Иногда ее вроде бы самодовольные и высказанные сгоряча идеи становились истинно мудрым решением. – Надо бы повысить, а то не каждая торопиться вторым обзавестись. Может, и сирот по домам разберут. Тоже головная боль. Осатанели мы совсем, а ведь это задел землицы на будущее, резервы наши. Если так бездумно разбазаривать кровушку, скоро самим работать придется. Хотя… так бы и впряг некоторых! Поставили производство вампиров на поток, а у кого кровь станете пить, если человека не останется?
– А ты не с нами? – приподняла и выгнула бровь Ее Величество.
– С вами, да только обошелся бы, – уверенно ответил Его Величество. – Не пойму, почему без крови прожить нельзя? Ведь смотрю на тебя, ну какой ты вампир? И добрая, и умная, и пригожая. Не пила бы, да разве ж вампир? Как только попал человек к вампирам в руки, обязательно надо из него черте что сделать. Пока не искалечат, не успокоятся. Видел я. Смотрю, завистлив стал, доверить ничего нельзя – тут же умыкнет, если сам шелуху не снимаю. Почему нельзя оставить его в покое, если человек хороший? Разве плохо жить душа в душу? Ну, отыскали бы половинку, да и произнесли клятвы над кем-нибудь, кто вот-вот с жизнью расстанется, а не над тем, кто мог бы жить и жить. В больницах каждый день кто-нибудь умирает. Каждый день молюсь, что встретил тебя, а ведь мог бы таким же стать, как они.
– Ага, – процедила Ее Величество сквозь зубы, – думаешь легко душу-то отыскать?
Ее Величество смотрела на мужа с изумлением: как у него получалось ходить вокруг да около знания и не поинтересоваться, как оно работает? Умела Матушка посмеяться в лицо, чтобы не дать человеку увидеть то, что не казалось ей надобным. Так и объяснила: «Будет ему казаться все, чего нет в наставлениях, умным или убогим, но не станет он слушать, что не ты – душа его. Сто раз ему скажут, и за букварем будет сидеть, умрет добровольно или распятым, а только собственные клятвы вышибут из него дурь через минуту!»
Проклятая тоже клятвы давала: не помнить, не ведать, не испытывать. Мозги ей промывали основательно. На всякий случай из памяти стерли все, что могло натолкнуть на размышления о болезни. Обещала ведь убить себя, и никакой мужской пол в уме не должен был задерживаться…
Сильная была: от такой дозы препарата мужики без памяти валялись, а она все порывалась встать, валилась и махала руками, хватаясь за воздух, и плыла вместе со своей болезнью…
Может, права Матушка, живые мысли лучше тайных молитв и обещаний, но что теперь – хватит, все есть, пора перестать вонять, остается только свалить на нее вину за проклятую землю. Хорошо, что вампиры не знают пока, что драконы на голодном пайке, вцепятся в глотку, не оторвешь. Да и сами драконы – голодные твари, не станут вникать в ее проблемы, если не сумеет добыть для них энергию сознаний, большую часть которой выдавливала из проклятой. В последнее время их, скорее, удерживает разве что собственное любопытство и недоумение…
Бред какой-то, не могут достать человека…
Звали, манили, шарили окрест, не переставая, сканировали, а все без толку. И, вроде бы, вот оно, сознание – бери и пей, а раскровить не можете – ваши проблемы! Словно не вампиры проклятую в плену держали, а она их…
От этой мысли Ее Величество бросило в жар…
Они что, преклонили перед проклятой колени? Каждую минуту умоляют обесславить имя их, раздавить, как вошь? Откуда в ней такая железобетонная сила появилась? Это ж как надо искренне на проклятую молиться, чтобы драконов обвести вокруг пальца? Матушка и дядька Упырь день и ночь пуще глаза ее стерегли, ни на одном наложении Зова ее быть не могло. И что это: месть, захват трона, или случайные обстоятельства свели проклятую и вампиров вместе?
