Наверно, в Аду нельзя было потерять сознание от болевого шока…
– Дьявол, это не моя жизнь! – возопила она, с изумлением рассматривая людей, которые над нею издевались. «Переживем и это! – почти вслух прошептала она, наблюдая за движением губ черта. Догадаться было нетрудно, давали установки на долгую память. Некоторые слова прозвучали отчетливо: «Я вор… Я мертвая… Я должна повеситься… Я уйду и забуду…»
Чертом руководили: губы его, начав движение, замирали, затем, через определенное время, повторяли фразу, в которой слов было не больше, чем мог бы подсказать человек за время молчания. Но ни одна тварь не пыталась просить его об этом.
Но кто?
И почему твари вдруг перестали уходить, почему поднялись и обрели силу, выкачивая обе земли?!
Голос Дьявол пришел сразу, но несколько замешкался с ответом, рассматривая чужих и своих.
– От одной земли к другой протянуты нити, – объяснил он. – Ими образуется пространство. Если с земли убрали забор, неизвестно кто придет за кровью. У человека есть преимущество – отвлеченное мышление, но есть минусы – никто не застрахован, что бить будут с двух сторон. Те, кто есть в обоих землях, обретают истинную силу, чтобы стать над сознанием человека, но информацию нельзя переписать, она работает согласно Закону. Это то, что предназначено для тебя, в сознании вампира есть только то, что для него.
– И что мне делать? Ну, хоть черта пожалей! – взмолилась Манька.
– Пожалуйста! – усмехнулся Дьявол.
И вмиг она оказалась там, где только что находился черт, сразу же пожалев о брошенных в запальчивости словах. Слезы брызнули из глаз. Бессовестные люди на вампира не молились. Его били так, как не бивали ее за всю ее жизнь! Боль говорила о том, что ее резали, вешали, кололи, кормили какой-то дрянью, засовывали в зад и во влагалище колья, протыкали внутренности и жгли…
Боль приходила отовсюду, иная уходила нераскрытая.
Но этого тоже не могло быть! С ума сошел Его Величество или головы у него нет совсем? О чете государевой она слышала совсем другое: умные, образованные, холеные и правильные. Если бы Его Величеству проткнули живот, неужто не закричали бы об этом все газеты? Удивление вызывал и тот факт, что сама она живая, хотя, судя по тому, что она виртуально чувствовала, живых мест в ней не осталось и она должна была умереть сотню раз.
– Дьявол! – крикнула она, не столько, чтобы позвать на помощь, сколько ругаясь. – по ощущениям ее тащили за волосы, как бревно.
Дьявол не скучал аду…
На память пришли все ужасы, которые она претерпела, но с тем, что она чувствовала сейчас, они не шли ни в какое сравнение. Видимо, все, кто сумел здесь побывать, рассказывали именно об этих ужасах.
Ну, конечно, если у вампира белые одежды, кто же будет его здесь бить?
– Фундамент твоего имиджа и состояния в его земле. Царствие Божье вампира стоит на сем камне. Имя ему – вампиризм, – философски заметил он, рассуждая сам с собой. – «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу, и тело погубить в геенне». Вампиры надеются: если здесь их встретят с любовью, как встречают на земле, им удастся на плечах гостя проникнуть в Рай. Они не боятся людей убивающих, но боятся тех, кто приходит из души. Отправить человека в геенну можно, если открыть проклятого и от нее проклясть вампира. Но проклятые, обычно, не имеют имени, а без имени проклятия не будет иметь такую силу, чтобы сломать основание камня. Открытый вампир переживает много смертей – боль сливают в землю, чтобы проклятые чувствовали то же, что их жертвы. И нет места дереву в земле проклятого. «На лезвии ножа», Маня, это такой миг, когда жертва чувствует боль и страх перед тем, как уйти. За эту грань вечного молчания они тебя не могут выставить. Но они представляют, как ты живешь – и это радость вампира. И страх. Без этого камня, стану поливать дерево – и смоет их дом.
– Но меня бьют! Бьют! – Маньку кто-то взвалил на себя, как мешок, и она поплыла в воздухе, чувствуя плоть, но не видя ее. Само пространство в этом месте было пустым. – Ой! Отвали!.. Дьявол, меня убивают!
– Убивают! – с удовлетворением согласился Дьявол. – А что ты хотела? Земля вампира обезображена и смешана с кровью. Безводная пустыня. Там нет для тебя ни одной капли воды. И ты одна можешь любоваться ею во всей красе.
– Но почему я в земле вампира?! Лучше убей! – закричала она, понимая, что над нею глумится извращенец, пытаясь раскрыть сжатые губы и засунуть свой член.
– Брат брата кормит. Голос земли слышит ближний. Кому еще ей нести свою боль и проклятие от вампира? Его земля вопиет о несправедливости – руки их в крови, а ты поднимаешь врагов до Богов – свидетельства твоей земли такие же ложные. Болит душа твоя, а как ей не болеть, если Боги устраивают такое? Ты приютила их, твоя земля купалась в лучах славы, прибрана, выметена и убрана, как имидж вампира. Ей мыли ноги и одаривали, как царей, она украшена, как престол Бога. Царь земли устроен, а нечистый изгнан. Я могу вырвать тебя прямо сейчас и показать, что Спасители твои искали не его, а твоей смерти, потому что все, о чем рассказывает твоя земля, было сказано, когда ты не могла видеть. И твоя ложь станет тебе могилой. Можно начинать?
– Господи! Спаси меня! – искренне помолилась Манька. – Меня же убьют! Как я могу свидетельствовать, если не видела?
– Вот так, Манька, скажет Спаситель: не видели меня, не знали, но приютили, подали, и устроили. Или – замолись, недостойна, не знаю тебя, хоть ты и отдавала, и молилась, и принимала, – Дьявол с наслаждением внимал ее мукам. – И тут я их остановлю, – усмехнулся он, – и законно разую глаза… Конечно, не ты и не земля славите Богов. У земли вообще нет голоса, она Безмолвный Писец, но умеет поднять любую запись и показать сознанию. Вампиры свидетельствуют о себе сами. Но ты не бунтуешь, ты принимаешь их.
– Я не принимаю! – она уже сто раз пожалела, что согласилась спуститься в ад добровольно, могла бы еще немного пожить по-человечески.
– Ключ к Богам, которые гуляют в твоей земле, как ветер, рассказывая о себе ложь, лежит здесь. Возьми его и приложи к замку.
– А как я возьму?
– Это просто! Берешь человека в одной земле, ставишь на другую сторону, и смотришь, обо что он споткнется. Вампир мертв, но горсть его земли не меньше твоей. Она хранит его боль и твою дрему, а твоя земля твою боль и его дрему. Поэтому человек может легко разобраться с врагами земли или создать демона. Когда нет души, бейся за всю землю – и за свою, и за брата твоего. Будет время, она принесет плоды. С двумя землями ты будешь не человеком, а богом! Ты у земли одна – вампир мертв. Покайся и покажи земле, что сделали с ней Боги, которые похваляются собой.
Манька отбивалась, но ни один ее ответный удар не достиг цели. Она билась с пустотой, которая метелила ее почем зря. Некоторые удары были настолько сильными, что голова ее сотрясалась. Бежать было бессмысленно и некуда, черные скалы и камни не имели укрытий, и твари, вызванные к жизни, перемещались вместе с ней, как будто она несла их на себе. В прочем, так оно и было. Она уже не сопротивлялась, взирая обреченно на них и на саму себя. Так, по крайней мере, она оставалась на месте, а твари земли двигались, но необычно, оказываясь порой наполовину в земле, или в воздухе, но ступая уверенно.
