Тут столько ждали, когда ты вернешься обновленная и вдохновленная, а ты даже не поздоровалась ни с кем. Я не стал бы молиться врагу, забывая о друге. Я рад услужить любому, но не во вред себе и тем, кем дорожу.
– А где Борзеевич? – Манька прислушалась, привстала, с тревожным чувством уставившись на яму в земле.
Дьявол тихо выругался, вскочил, провалился, а через пару секунд предстал с Борзеевичем на руках.
Борзеевич спал, мирно посапывая.
– Ему нельзя… под землю, – обеспокоенно сообщил Дьявол, сбрызнув лицо Борзеевича живой водой.
Борзеевич проснулся, потянулся, заметив склонившегося над ним Дьявола, блаженно заулыбался, но, заметив Маньку, нахмурил брови, потирая виски, будто лишился памяти —и вдруг радостно вскрикнул:
– Маня! Ты вернулась!
– Вернулась, вернулась, – Дьявол потрепал его по щекам.
– Ну, повалялась и хватит! Посмотрим, что там да как, пока меня не было…
Манька решительно откинула одеяло, спуская ноги на землю. Того и гляди, вампиры прибегут разбираться, а она не в форме. Размялась, разгоняя кровь.
– Пробегусь по берегу… Борзеич, ты со мной? – оглянулась на старика.
Борзеич радостно вскинулся, кивнув головой, подвязываясь торопливо пояском.
– А то! – осалился он.
Глава 16. В Аду плохо – и дома не лучше…
Выйдя из-под навеса, Манька зажмурилась от яркого солнца, вдохнув терпкий ароматный воздух полной грудью. После серы и лавы, свежий воздух был как сладкая вода, которую она вдыхала полной грудью.
Манька едва узнала луг, которую оставила две недели назад. Теперь тут цвело и перло из земли так, что глаза разбежались от ярких красок. Лепестки цветов летели с ветром, кружились в воздухе, и уносились прочь, как стаи насекомых, облепившие каждый цветок и выискивающие нектар, покрывали спины животных, неспешно пасшихся на лугу небольшими стадами. Невысокие плодовые деревья готовились к плодоношению и созреванию. Благоухали огромные кусты роз, едва удерживая тяжелые стебли, высились гладиолусы, пионы, георгины и золотые шары, веселыми стайками устроились маргаритки и анютины глазки, флоксы и петунья, рядом росли полевые цветы: ромашки, колокольчики… Дно оврага затянула смородина, пылали невиданные ею доселе цветы, больше похожие на бабочек.
Река покрылась огромными зелеными листьями, и огромные лилии и яркие лотосы выставили из воды свои нарядные голубовато-розоватые и красные головки, соревнуясь за место с желтыми и белыми кувшинками. Чистым оставалось только русло, где течение было сильным.
– Откуда здесь столько цветов… – Манька с удивлением остановилась. – Ой, какая красота! – восхитилась она, заметив прямо перед собой горку бардового цвета, не сразу догадавшись, что это тоже растение. Мясистое, изогнутое, покрытое пушком, сросшееся в нескольких местах.
– Ха, у нас новые соседи! – хитро подмигнул Борзеевич. – Они всегда имеют в запасе горсточку семян с времен таких далеких, что и я не видел те растеньица!
И вдруг, Манька вздрогнула – одно корявое дерево, выросшее посреди луга неподалеку, пока ее не было, зашевелилось и повернулось, шагнув в их сторону. У дерева были глаза и руки, плотно прижатые к телу, но, когда он их развел в сторону, сходство с деревом стало полным.
Дерево поклонилось. Голос у дерева был глуховатый, будто он говорил из-под земли. Но приятный. Он кивнул Борзеевичу и слегка поклонился Дьяволу.
– Разумно ли приводить сюда человека? – недовольно проскрипело дерево, покосившись в ее сторону.
– Это Манин участок земли, – ответил Борзеевич, будто просил у него прощения.
Дерево с любопытством уставилось на нее, рассуждая вслух, как вредно иметь рядом человека, но полезно, потому как жизнь изб непременно связана с непутевыми и бесстыжими вредителями.
В общем, речь дерева показалась Маньке не совсем адекватной, но что взять с дерева?
– А-а-а… вы кто? – неуверенно (уместно ли?) поинтересовалась Манька, сунув руки в карманы.
– У нас нет имен, вернее, есть, но мы их никогда не озвучиваем. Как у водяных. Мы – лесные!
– Здорово! – Манька таращилась на дерево, не скрывая своего любопытства.
Еще несколько деревьев проснулись ото сна, превратившись в корявых девиц, украсивших себя венками из листьев и цветов, любопытно пристроившись позади дерева-мужчины. Они поклонились ей издалека. Зато избы, заметив, что Манька стоит посреди луга, бросились к ней со всех ног и сразу же присели, распахнув двери.
Манька нерешительно оглянулась на Дьявола и Борзеевича.
– Иди-иди, – подтолкнул ее Дьявол. – Избы всегда будут Храмом, нерукотворные они, но предназначены для проживания. Соскучились поди.
– Будет у нас сегодня пир на весь мир! Уж мы постараемся! – поддержал его Борзеевич. – Только водяной где-то запропастился, нам бы рыбки не помешало. Ох, какая у него рыба завелась!
– А где он, кстати? – поинтересовалась Манька, погладив по очереди по обе избы, удивившись, что он все еще не показался из воды.
– Да позавчера еще ушел в озеро к своим. Есть у нас и плохие новости, – хмуро проворчал Борзеевич. – Несколько оборотней перешли реку и бьют из-за угла. Сколько животных полегло, не сосчитать. В основном, с той стороны реки. И здесь иногда появлялись, пока тебя не было. А проходят они мимо озера, там, где дорога заканчивается и начинается горная гряда. У них там что-то вроде лагеря. Постоянное наблюдение за нами ведут.
Манька посмотрела вдаль.
Огромная гора, покрытая льдом и снегами, закрыла горизонт. Ее вершина была далеко, но подножие начиналось за несколькими небольшими холмами, которые условно можно было, наверное, тоже считать горами. Предгорное озеро уже оттаяло, часть темной водной глади раскинулась как зеркало, отражая и горы, и небо с облаками. Обширные луга вдоль реки с того места, куда показал Борзеевич, хорошо просматривались.
– А что они нам оттуда сделают? – хмыкнула Манька.
– Ну, мало ли, – обеспокоился Борзеевич. – Ты, Маня, просто не представляешь, как велика мощь вампиров! Технический прогресс не стоит на месте. Но и мы на месте не стоим. Если бы закрыть плотиной… – Борзеевич достал карту и сунул ее под нос Маньке, – вот здесь и здесь, тогда им к горам не подступиться!
– Ну-ка, ну-ка! – Дьявол заглянул в карту и удовлетворительно хмыкнул. – Молодцы!
– Молодцы-то молодцы, да озерники не соглашаются. Там у них мелководье и рыбные заводи, где рыба икру мечет по весне. Решили, как Маня скажет.
– Нелегко принимать такие решения, но надо, – пытливо взглянул на нее Дьявол, принимая важный вид. – Маня, ты за кого: за рыбу, или за безопасность?
– Я? – Манька задумалась, и Борзеевича с Дьяволом почти не слушала, вопрос застал ее врасплох. – Я за то и за другое. Нам с озерными ссориться никак нельзя. Останутся без рыбы, припомнят нам. Они все-таки наша передовая позиция. Но если посмотреть на карту… – Манька повертела карту в руках, примеривая ее на местности, внимательно изучая и то, и другое, – если закрыть реку здесь и здесь, и пустить ее по другому руслу… Сюда! Вода затопит дорогу, и тогда переход закроется, и мест для размножения рыбы у озерных будет в три раза больше. Тут мелкое место.
