– А если завтра вечером приду, пустите?
– Вечером не до тебя будет. На рассвете приходи.
– Хорошо, понял...
Вернувшись в облюбованную таверну, я добрался до своей комнаты, лег на кровать, после чего какое-то время бездумно рассматривал стену. Затем глубоко вздохнул, собрался с мыслями, вызвал подаренный богиней интерфейс и уставился на лаконичные зеленые строчки.
Аскет:
Восприимчивость к языкам (1).
Призрачный меч (1).
Маг:
Медиум:
Проводник душ:
Накопленный за последние сутки опыт яснее ясного говорил о том, что моих текущих способностей катастрофически не хватает для безопасной жизни в условиях дремучего средневековья. Любителей махать железом здесь хватало, покровительство богини не могло защитить от всего подряд, а при таких вводных я рисковал очень быстро расстаться или с жизнью, или с кошельком. Чтобы этого избежать, требовалось срочно учиться чему-то новому.
Оставалось лишь понять, чему именно. И за чей счет.
Глава 10
Следующие два дня прошли относительно бестолково, зато очень интересно. Я гулял по городу, заглядывал в магазинчики, слушал рыночных глашатаев, запоминал расположение улиц и все больше вживался в новую для себя обстановку. Арсан жил спокойной провинциальной жизнью, люди без проблем шли на контакт, так что собирать информацию было довольно легко. И хотя найти хорошую карту я так и не сумел, вопросов стало гораздо меньше.
Меня забросило куда-то на юго-восток острова. До моря отсюда было километров триста или четыреста, до длинного горного хребта, разделяющего цивилизованные и дикие земли – около тысячи. И все бы ничего, но плотность населения в окрестностях примерно равнялась таежной – города располагались на значительном удалении друг от друга, часть из них давно пришли в упадок и остались без жителей, а раскиданные вдоль дорог села практически полностью вымерли. Можно сказать, что война отбросила мир в эпоху городов-государств, разбив крупные страны на множество независимых областей. На юге подобная самодеятельность вызывала искреннее негодование со стороны крупных метрополий, что выливалось в многочисленные конфликты и даже локальные войны, однако более северные и менее успешные регионы мало кого интересовали. Во всяком случае, Арсан существовал в качестве отдельной политической единицы, никому ничего не платил и очень этим гордился, а засевший в ратуше мэр фактически являлся кем-то вроде узурпировавшего власть сепаратиста.
Подобный расклад недвусмысленно намекал, что мне следует двигаться к морю – туда, где шли вялотекущие боевые действия, лилась кровь и умирали люди. Но менять уже существующие планы я не собирался – общение с сержантом Карамом весьма серьезно пошатнуло мою веру в собственную непобедимость, а связанная с деятельностью проводника душ этическая проблема никуда не делась.
Готов ли я отправлять чужие жизни в объятия Лакарсис? После ночной стычки с грабителем ответ был очевиден – готов, да еще как. Более того, при воспоминания о напавшим на меня бородаче душу начинало глодать острое сожаление – будь у меня чуть больше опыта, он бы никуда не ушел и в мире стало бы чуточку чище. Беспокойство вызывало другое – как далеко я готов зайти в борьбе со злом?
На лекциях по философии преподаватель несколько раз упоминал принцип окна Овертона. Прямо сейчас это окно двигалось с устрашающей скоростью – если две недели назад я воспринимал свою новую работу как нечто жуткое и омерзительное, то в настоящий момент она казалась мне вполне соответствующей реалиям окружающего мира. А что будет дальше?
– Крыша поедет... или...
– Простите, господин?
Я с трудом вынырнул из пучины размышлений и рассеянно улыбнулся подошедшей к столу Лейле:
– Не обращай внимания. Можно кувшин кваса? А еще какой-нибудь еды в дорогу, чтобы не портилась.
– Вы уезжаете?
– Да, завтра утром.
– А куда поедете?
– На север, за костями. Так что насчет еды?
– У нас есть вяленое мясо, – сообщила официантка. – Еще есть черствый сыр. Можно добавлять его в суп.
– Нет уж, обойдусь без сыра. Давай мясо. Два фунта.
– Будет сделано, господин!
Снова оставшись в одиночестве, я в который уже раз за последние дни вызвал интерфейс, окинул взглядом список параметров и тихо ругнулся – сделанный в храме выбор больше не казался мне оптимальным. Возможно, для начала следовало заняться улучшением тела, повысить реакцию, добавить гибкость суставам или сделать что-нибудь еще в этом же духе. И только потом, добившись физического превосходства над вероятными противниками, взяться за более тонкие материи.
Вспомнив, насколько легко и непринужденно сестра Атерна поймала пролетавший мимо нее камешек, я опять чертыхнулся и загрустил – чтобы добиться такой феноменальной скорости, одного улучшения совершенно точно было мало. С другой стороны, распорядительница всего лишь наглядно продемонстрировала, каких вершин может добиться аскет. Установила, так сказать, планку. Однако любой ценой тянуться к этой планке меня никто не заставлял.
– Предположим, с телом в любом случае придется поработать... а что еще?
Карьера мага по-прежнему выглядела самым привлекательным вариантом из всех доступных, но теперь я опасался делать скоропалительные выводы – в первую очередь из-за того, что не до конца понимал возможности медиумов. По словам наставников, они взаимодействовали с жизненной энергией других существ, но принципы этого взаимодействия пока что оставались тайной.
– Ваше мясо, господин.
– Да, спасибо... скажи, у вас тут кто-нибудь сможет меня разбудить? Утром?
– Сегодня Рамал дежурит. Дайте ему серебрянку – разбудит.
– Понял.
Деньги продолжали уплывать, словно песок сквозь пальцы. Поход к цирюльнику, укоротившему отросшие за месяц волосы, покупка опасной бритвы, прочие необходимые траты – все это привело к тому, что у меня в кошельке остались только шестьдесят пять серебряных монет и горстка меди. А впереди было знакомство с новым городом и абсолютная неизвестность.
– Ладно, авось прорвемся...
Рассвет следующего дня я встретил за городской стеной, кутаясь в плащ, зевая и морщась от падающей сверху мороси. Вокруг царила суматоха – караван собирался в путь, возницы проверяли закрепленный на телегах груз, ругались друг с другом и охранниками, о чем-то спрашивали такого же нервного и озабоченного хозяина, злобно посматривали на редких пассажиров, перетаскивали с места на место какие-то ящики...
К счастью, меня все это уже не касалось – предъявив печать, я получил место в одной из повозок, устроился там между двумя туго набитыми мешками, после чего тут же превратился в стороннего наблюдателя.
