— В конце концов, Ратко же тоже как-то делают сигмы. — задумчиво сказала Ника, глядя на жилище сигмастера. — Самим пространством, ага?
— Это если они их делают. — вздохнул я и толкнул дверь подъезда, решив не откладывать дело в долгий ящик.
Поднявшись по местами сколотой бетонной лестнице на второй этаж, мы остановились перед невзрачной дверью, обитой чем-то вроде кожи. Два ряда клепок пересекали ее по диагоналям крест-накрест, а ровно посередине торчал дверной глазок.
Какого же роста дядя Ваня, если глазок так низко?
Ответ я увидел сам, когда Ника позвонила в дверной звонок. За дверью моментально начали щелкать многочисленные замки, не меньше трех, и, когда дверь отворилась, я понял, что не так было с дядей Ваней.
Дядя Ваня ездил в инвалидном кресле. У дяди Вани не было ног. Одной — ниже лодыджки, второй вообще начиная с колен.
Но даже и без инвалидности дядя Ваня вряд ли смог бы затеряться в толпе. Это я мог бы предположить, сколько ему лет, основываясь на информации от Ники, а вот кто-то другой сходу и не смог бы определить его возраст. Дядя Ваня был полностью лысым и покрыт татуировками, как внешние городские стены — царапинами и щербинами. Даже голова его была покрыта чернилами процентов на восемьдесят, да что там голова — даже белки глаз были зататуированы в черное! Создавалось впечатление, что, когда у дяди Вани не было клиентов из рода Висла, он делал татуировки простым людям, а, когда не было клиентов и среди них — самому себе.
— Тресса Ника! — обрадовался дядя Ваня. — Как ваша сигма себя чувствует? Прижилась?
— Все хорошо, дядя Ваня, спасибо. — непривычно-вежливо ответила Ника. — Знакомьтесь, это Челси Белова, из Линии Воздуха.
— Ой… — стушевался дядя Ваня. — Простите, я… Не подумал.
— Ничего страшного, Чел наша подруга и союзница. — улыбнулась Ника. — Она в курсе.
— А, тогда хорошо. — снова обрадовался дядя Ваня. — А молодой человек, стало быть, это мой новый клиент?
— Здравствуйте. — я шагнул вперед и протянул руку. — Меня зовут Серж.
— Очень приятно, Серж. — дядя Ваня взял мою руку своею, будто бы обернутой в полотно неведомого мне художника, и крепко ее пожал. — А я Иван, но лучше просто дядя Ваня, меня так все зовут. Значит, Серж, вы проходите, а вы, девушки… Уж простите, но придется вам подождать снаружи. Сами знаете, нанесение сигмы дело интимное. Чужих Линий рядом быть не должно.
— Без проблем, — неожиданно спокойно отреагировала Ника. — Мы все понимаем. Серж, если что, мы будем вот прямо за дверью. Крик или громкий звук, и мы…
Она выразительно посмотрела на меня, показывая что именно «мы».
— Ну что вы, какой крик. — махнул рукой дядя Ваня, второй рукой ловко разворачивая свое кресло. — Я же нежно все делаю, как комарик укусит, ничего и не почувствуете. Пойдемте, Серж, пусть девочки посплетничают о своем, о женском.
Ника еще раз внимательно посмотрела на меня, перевела взгляд на сумку, внутри которой лежал лук и стрелы, с которыми я не расставался, и вышла за дверь. Чел последовала за ней.
А я последовал за дядей Ваней, который уже проехал половину коридора, направляясь к двери в самом дальнем его конце.
Когда я вошел в эту комнату, я увидел примерно то же самое, что видел, когда навестил свою умирающую мать в больнице. Здесь почти всю комнату тоже занимало огромное непонятное нагромождение всяких приборов и механизмов, с одной только разницей — здесь все выглядело собранным собственноручно. Заметные следы сварки на кронштейнах, облезшая местами краски, нехватка крепежных винтиков и прочие мелочи, заметные только при внимательновм взгляде, ясно давали напонять — это нагромождение реторт, насосов, горелок, вентиляторов, змеевиков, колб, труб и лампочек никогда в жизни не собиралось ни на одном заводе. Оно собиралось прямо в этой комнате.
Центральным элементом конструкции было синее, хитро изогнутое кресло, в которое невозможно было сесть — только лечь, ведь оно располагалось практически параллельно полу. Нижняя часть кресла делилась на две половины, и каждая из них могла обособленно отодвигаться в сторону, аналогично ситуация обстояла и с подлокотниками — надо думать, чтобы удобнее было делать сигмы на соответствующих конечностях.
А столик рядом с креслом, на котором в строгом порядке от мала до велика была разложены различные блестящие пыточные инструменты — надо думать, как раз и нужны для нанесения сигмы.
Больше ничего в комнате не было, кроме еще одной двери, ведущей в какое-то смежное помещение.
— Нравится? — довольно спросил дядя Ваня из-за спины. — Сам строил. Ну, как «сам». С помощью, конечно, самому-то мне не с руки тяжести ворочать. Вернее, не с ноги!
Он хохотнул сам своей шутке.
— Впечатляет. — признался я. — Только если один момент, и я даже не знаю, как вам о нем сказать…
— Да говорите как есть! Что мы, не взрослые люди?
— Дело в том, что я… — начал я, переводя взгляд на дядю Ваню.
Договорить я не смог.
Слова застряли у меня в глотке.
За спиной у дяди Вани, прямо у него над головой, внезапно надорвалось само пространство. Пять острых, угольно-черных, сочащихся тьмой, будто дымом, когтей вылезли откуда-то с изнанки мироздания, сжались, хватая пространство, комкая его, и рванули в сторону, отрывая от мира целую полосу, за которой скрывался непроницаемый мрак…
И чьи-то ярко горящие фиолетовым светом глаза…
Глава 7
Казалось, что c той стороны на меня смотрит какой-то демон. В тусклом фиолетовом свечении от глаз я различал контуры искривленной и исковерканной, неправильной, некрасивой морды с торчащими из-под нижней губы клыками, и огромным, вывернутым ноздрями наружу, носом. В тонкой полосе, вырванной из пространства когтистой лапой неизвестной твари, рассмотреть что-то еще было невозможно, но она явно собиралась это исправить — схватилась за края разрыва, и принялась тянуть в разные стороны, расширяя его.
— …пропал. — договорил я, и перевел взгляд на дядю Ваню. — Прячьтесь!
— Что? — не понял дядя Ваня. — Что происходит?
Я не стал тратить время на ответы. Вместо этого я сбросил с плеча сумку и принялся стыковать плечи лука с рукоятью, поглядывая на то, как идут дела у демона. Не знаю, как и зачем он здесь появился, но я слишком часто получал от этого мира подзатыльники, чтобы сейчас предположить, что потусторонняя тварь пришла сюда угостить меня конфеткой!
А дела у демона шли хорошо. Он уже расширил свой разрыв достаточно для того, чтобы пролезть в него, и с успехом это делал! Уже просунул одну ногу, которая, оказавшись по эту сторону реальности, полностью преобразилась! Из черной когтистой, покрытой фиолетовой тонкой вязью, лапы превратилась в человеческую ногу в белой выглаженной штанине и черном начищенном ботинке, из которого торчал смешной зеленый носок!
