— Объясните толком, чем мне это теперь аукнется?
— Тебе будет проще контролировать собственную прану, у тебя уменьшатся пранопотери, и все. — Ника пожала плечами. — Ты же сделал сигму форса, как я понимаю?
Я кивнул.
— Значит считай, что количество праны в тебе и ее скорость регенерации удвоились. Пранопотерь стало меньше, но ненамного — здесь сигма почти бесполезна, это больше тренировками достигается. При этом ты потерял контакт со своим вероятным рабочим телом, если оно вообще существует, и теперь даже не поймешь, что тебе было бы легче работать с ним, если вдруг доведется.
— Да наплевать. — я ухмыльнулся. — Мне главное поступить в академию и избавиться от папаши, а на эти ваши пьедесталы реадиза я не стремлюсь. Хватит с меня жизни в тренировочных залах, наелся досыта!
— Это когда это? — подозрительно прищурилась Ника.
Я прикусил язык, лихорадочно соображая, что бы ей ответить.
— Тогда… В детстве… Спортом занимался. Много. — ляпнул я первое, что пришло в голову. Нику, кажется, устроило.
— Ладно. В общем, подводя итог скажем так — получив сигму, ты получил беапелляционный билет в академию. Если они и после этого развернут тебя на приемной комиссии, то можно смело закатывать настоящий скандал, да такой, что весь мир содрогнется, и Ратко сами от стыда повесятся. — Ника хохотнула. — Тоже, кстати, выход из ситуации, не находишь?
Я улыбнулся — и правда, было бы забавно. Считай, от меня почти ничего бы и не понадобилось.
Эх, мечты, мечты…
В Винозаводске, конечно же, стрел не продавали. Здесь вообще не было охотничьих магазинов.
Кстати, а на кого и главное где вообще охотятся покупатели этих магазинов? Снаружи дарги, а предположить наличие охотничьих угодий прямо в стенах городов — это вообще что-то из разряда фантастики.
— Есть определенный тип людей. — медленно ответила Ника, когда я задал ей этот вопрос. — Совершенно безбашенные. Они тем или иным путем добывают себе пропуски на выезд из городов, и охотятся там на диких зверей. Их там полно, просто они держатся далеко от стен. Да, под угрозой нападения даргов. Да, далеко не все возвращаются. Но ездят. Говорю же — безбашенные.
Лучше слова и не подобрать.
А я бы на их месте на охоту если и ездил, то только в составе парочки экспедиционных групп.
Обратно мы возвращались на поезде — портал Ратко был все еще закрыт для меня. Дорога заняла два дня, во время которых мы планомерно отсыпались — истощение вместе с отходняками от везиума давали о себе знать.
Покупая билет, я обратил внимание, что сумма денег на моей карточке разменяла последнюю сотню тысяч, и немного напрягся по этому поводу. Не знаю, как там у них в академии, но если я в нее опять не поступлю, то придется в скором времени думать о том, где бы денег раздобыть.
Если я выживу, конечно.
В Кирославле меня поселили в клан-холле Висла, чтобы уберечь от возможных нападений Ратко. Как ни крути, а их осталось еще минимум трое, и, по словам Чел, все они были сильнее убитого Бернарда.
В свою очередь, Бернард из них всех был самым сообразительным. Ну да, он же сообразил, как меня выследить.
На следующее же утро после прибытия я уже снова стоял перед зданием, в котором расположилась приемная комиссия. Очередь из поступающих в этот раз было во много раз меньше, и перед глазами приемной комиссии я предстал намного быстрее. Прошел в уже знакомый мне квадрат света и замер, прикрыв глаза, чтобы не слепило, и придерживая на боку сумку с луком.
— Хм… — раздалось через несколько секунд откуда-то из скрытых во тьме промежутков между колоннами. — Его рисунок праны выглядит знакомо.
— Да? — заинтересовался кто-то другой. — Сейчас поглядим.
Видимо, у них там такие же стекла, как то, которым пользовался дядя Ваня.
А еще у них какая-то невхерственная память, если они действительно помнят, как выглядел мой рисунок праны при первом визите!
То есть, лицо они не помнят, висящую на боку сумку они не помнят, а рисунок праны — помнят!
Не просто профессиональная деформация, а какая-то профессиональная поломка буквально-таки.
— Действительно, отдает чем-то знакомым. — согласился через несколько секунд второй голос. — Но, сдается мне, в прошлый раз эта аура была слабее… Молодой человек, вы уже пытались поступать к нам?
Вот и что им ответить? Правду? Да, поступал — и вы меня отшили? Чтобы они вспомнили, и отшили по второму разу?
Нет, не поступал? А если они все же вспомнят? Что тогда? Разозлятся пуще прежнего и точно развернут меня прочь от дверей академии?
Куда ни кинь, везде клин.
Ладно. Лучше я скажу правду, но слегка ее приукрашу, чем откровенно совру. В первом случае будет возможность выпутаться, во втором — уже точно нет.
— Поступал. — я кивнул. — Но с тех пор минуло время. Я тренировался, и поэтому мой рисунок праны уплотнился. Я стал сильнее.
Говоря этого, я чуть расстегнул сумку на правом боку и сунул туда руку, поглаживая рукоять лука и заодно — пряча сигму. Даром, что она была под длинным рукавом — а вдруг они и через одежду видят?
— Секундочку! — внезапно взвизгнул знакомый мне голос. — Я его вспомнила! Это тот деревенщина из непонятной Линии, которого мы единственного из всего потока развернули обратно! Как там… Серж… Серж…
— Колесников. — любезно подсказал я жирной крысе, а именно такой мне представилась эта невидимая, скрывающаяся в тени, тетка. — Серж Колесников. И да, вы правы, это я. И что вы теперь скажете? Снова попытаетесь надавить на то, что я недостаточно аристократичен?! А с каких пор это волнует реадизайнеров?! Какие еще причины для того, чтобы не принять меня вы придумаете?! Снова скажете, что я слаб?! Так это будет ложь! Вы сами видите, что я стал сильнее, но если вам так хочется, то, черт возьми, мне несложно вам доказать!
Я выхватил лук, моментально перекинул его в левую руку, натянул в сторону предполагаемых преподавателей и спроецировал на тетиву стрелу из праны. В последний момент я завалился назад, направляя лук вертикально вверх, и выстрелил прямо в стеклянный потолок над головой!
Стрела из праны прошла навылет через стекло, и, вместо того, чтобы оставить в нем маленькую аккуратную дырочку, будто бы взорвало его!
Стекло просыпалось на меня острым холодным дождем, от которого я совершенно машинально закрылся куполом из праны, выстрелив еще одну стрелу под ноги. Даже не задумываясь, почти не рефлексе.
Видимо, стекло надо мной было каким-то необычным, потому что, как только оно разбилось, льющийся с потолка свет перестал меня слепить и стал обычным мягким светом. Я смог видеть членов приемной комиссии, которые до этого прятались во тьме между колоннами, я пробежался по ним взглядом и остановил его на единственной женщине.
