— Н… Нет… — запнувшись, ответила Ника.
— Так я и думал. И что-то мне подсказывает, что даже если мы начнем копать в поисках информации о его исчезновении, мы ничего не найдем. Или найдем, но какие-то мелочи вроде протокольных записей. Никакой шумихи, никаких новостей, просто какое-нибудь дежурное «пропал без вести» и казенный штамп.
— Ты опять на что-то намекаешь, и я не могу понять, на что.
— Пока что сложно утверждать что-то с полной уверенностью… Но я предполагаю, что Чемберс напал на АГАТ осознанно и с полным пониманием того, что он делает. Смотри.
Я ткнул пальцем в глубину третьего вагона.
Самый дальний от тягача, самый глубоко закопанный, изнутри он тоже выглядел самым. Самым помятым и местами даже пробитым, словно консервная банка — ножом туриста, что забыл дома открывашку. Игнорируя мощнейшее бронирование, рассчитанное на нечеловеческие силы даргов, каменные шипы кое-где прокалывали борта АГАТа, а где не могли проколоть — сминали, как все ту же консервную банку, но уже опустевшую и не представляющую интереса. Особенно мятым был конец вагона, где лежали переплетенные скелеты — мятым и местами проколотым.
Вагон словно пытался проглотить песочный червь, только очень большой песочный червь, такой большой, что ему в пасть поместился даже АГАТ. Каменные иглы очень напоминали ворсинки-иглы в пасти червя, которые, будучи наклоненными в сторону желудка, вонзались в тело жертвы и не позволяли ей выбраться, с каждым новым движением мощных мышц проталкивая ее все дальше.
Здесь творилось то же самое. Каменные иглы, пробившие броню АГАТа, были направлены в сторону хвоста автопоезда, и, если они там снаружи каким-то образом закреплены, например, являются частью большей по размеру скалы, то соскочить с них надежды нет. И водители тягача, сейчас превратившиеся в два скелета, могли до упора насиловать педаль газа, это все равно бы ни к чему не привело. Возможно, это был последний отчаянный жест умирающего реадизайнера — сделать так, чтобы АГАТ не вырвался из каменного плена, возможно, это была часть процесса затягивания его под землю — сейчас не поймешь, а спросить уже не у кого. В любом случае, одно было очевидно.
— Чемберс специально сделал все так, чтобы свести шансы АГАТа выбраться отсюда к минимуму. Скорее всего он надеялся закопать его в землю полностью, но что-то пошло не так, и он был вынужден обороняться от людей, не прерывая процесса. Видимо, два дела подряд делать у него не вышло, и один из солдат добрался до него и ткнул ножом, за что получил шипом в глаз. Умирающий Чемберс, понимая, что у него не хватит сил, а, может, и времени, исполнить задуманное, пошел на риск, и… Не знаю, что сделал, но, думаю, что торчащие иглы это следствие того самого. Закопать не вышло, так хотя бы сделал максимум, на что был способен, чтобы АГАТ отсюда не выбрался.
— Знаешь, звучит довольно правдоподобно. — кивнула Ника, свешиваясь в третий вагон и оглядывая его сверху. — Если присмотреться, то самые большие повреждения внизу, там вообще гармошка. И, чем дальше, тем их меньше.
— Зато чем дальше, тем больше появляется игл. — я поднял руку и ткнул в потолок над нами. — Даже второй вагон зацепило.
Ника подняла взгляд и увидела то, чего мы не видели до этого в темноте — из потолка действительно торчало два каменных шипа. Как и в остальных случаях — под углом.
— Вот черт… — разочарованно протянула Ника, глядя на них. — И как нам выбираться?
Я развел руками, показывая, что не имею понятия.
— Они выглядят тонкими… Может, получится отломать?
И, не дожидаясь ответа, Ника вспорхнула на третий ярус ближайшей кровати, уже совершенно не боясь скелетов, и схватилсь рукой за ближайший шип, торчащий из крыши сантиметров на тридцать.
Ухватилась, дернула…
И замерла.
Ее глаза удивленно расширились, а потом она отняла одну руку от шипа и внимательно на нее посмотрела. Перевела взгляд обратно на шип, снова схватилась за него и повела руки вверх, к тому месту, где уже начиналась крыша.
— Все нормально? — на всякий случай спросил.
— Тут ветер! — пораженным голосом ответила мне Ника. — Я чувствую сквозняк!
— И что? — я пожал плечами.
— Ты нормальный?! — фыркнула Ника. — Мы под землей вообще-то! Откуда тут сквозняк?!
Хм, а ведь и правда. Еще можно было бы понять, если бы это был сквозняк изнутри АГАТа наружу, но, думаю, Ника не настолько глупа, чтобы перепутать направление ветра.
На всякий случай я все же забрался на лежак рядом с Никой, раскорячился в не самой удобной позе, вытянувшись вперед, и тоже положил руку на растущий из брони сталагмит, предварительно послюнявив два пальца.
Да, никаких сомнений — действительно, скквозняк. Действительно, сквозняк, дующий внутрь АГАТа, а не наружу. Собственно, наружу было и некуда — там же земля.
С другой стороны, с тем же успехом снаружи было и неоткуда… Там же земля!
— Ничего не понимаю. — пробормотал я, садясь в более удобную позицию. — Там же снаружи… А тут есть окна?
— Не знаю. — Ника пожала плечами. — По идее должны быть, можно поискать… Только что ты намереваешься там снаружи увидеть?
— Я надеюсь, что ничего такого, что заставило бы меня пожалеть, что мы сюда полезли. — признался я. — Но мне что-то подсказывает, что вперед нас еще ждут сюрпризы… А я в последнее их что-то разлюбил. Давай искать, где могут быть окна.
Ника хмыкнула и спрыгнула с койки, приземлившись под грохот листового металла, от которого, казалось, сейчас даже скелеты встанут и начнут возмущаться. Сделав вид, что ничего такого не произошло, Ника двинулась вдоль рядов коек, заглядывая под самые верхние и рассматривая стены.
Я спрыгнул следом за ней и пошел вдоль другого борта, занимаясь тем же самым. Не то, чтобы я знал, что конкретно я, но надеялся, что, когда найду, то пойму, что нашел именно то, что искал.
На самом деле, понять, что я нашел что-то стоящее было бы несложно — серая броня стен везде была одинакова. От одной колонны из трех коек, к другой, везде тянулась одна и та же горизонтальная полоса мощных заклепок, от одной колонны к другой, ровно посередине кроватей, ее пересекала вертикальная полоса точно таких же заклепок. Я будто исследовал огромное шахматное поле, почему-то выкрашенное одним и тем же серым цветом.
Ника успела опередить меня на пару кроватей и поэтому, когда я изучал третий ряд, она уже занималась четвертым, последним рядом. И, видимо, она нашла то, что искала, почти в самом начале вагоне. По крайней мере, она позвала меня и призывно замахала рукой.
В этом месте кровати уже заканчивались. Два ряда по четыре колонны по три кровати — итого двадцать четыре. Судя по всему, один солдат всегда предполагался за рулем или на вахте. Потому что дальше кроватей просто не было. Дальше, буквально в метре от последних кроватей, уже был переход в тягач. И вот этот метр как раз и занимали окна.
