— Лондон, — пробормотал он. — Чтоб мне провалиться! — Он развернулся, и уже на ходу приподняв шляпу на прощание, захромал прочь: вероятно, на ферму, хотя, может, решил бежать так до самой столицы. Элис проводила его взглядом. Вокруг нее вращался опустевший мир, а вместе с ним и голова у нее шла кругом, что мешало сконцентрироваться на чем-то конкретном.
Через пару секунд, однако, Элис собралась с мыслями и направилась в скорбно затихший дом. В гостиной за шитьем сидела миссис Лэнгли с осунувшимся и донельзя печальным лицом.
— Ах, хоть в петлю лезь, — сокрушенно проговорила женщина. — Прямо не знаю, что и делать.
— Как и я, миссис Лэнгли. Послушайте, откуда же вам было знать, что произойдет? Вы доставите мне невыразимое облегчение, если перестанете винить себя за что бы то ни было. Сейчас нужно следить за домом и фермой, а здесь нас только и осталось, что вы да я. Ведь Финн сбежал в Лондон. Так что давайте нести этот уголок мира на своих плечах, и с божьей помощью через несколько дней все вернется на круги своя.
— В Лондон? Финн?
— Похоже, он хочет помочь профессору найти Эдди, — пояснила Элис, не вдаваясь в мучительные подробности.
Миссис Лэнгли покачала головой:
— Если б я считала, что смогу помочь, мэм, я и сама бы отправилась в Лондон.
— Нисколько в этом не сомневаюсь. Вот только нам с вами нужно делать свое дело здесь.
Тем временем Клео, уже вполне оправившаяся, усердно выстраивала солдатиков — и заводной слон снова был готов косить их ряды. В открытые окна задувал ветерок, день, похоже, выдался чуть попрохладнее вчерашнего — воистину прекрасная погода, на которую никак не воздействуют людские дела и заботы. Вообще-то, подумалось Элис, денек так и остался прекрасным — мир, как заводной, вращается себе вокруг свой оси с полнейшим безразличием к ее бедам. Птицы высиживают яйца, скот телится, жеребится, а ее щука таится в глубине запруды, как вчера и позавчера.
«Ждать будет нелегко», — подумала миссис Сент-Ив.
— Клео, а не хочешь ли ты половить тритонов? — вопрос сорвался у нее с языка прежде, чем она успела до конца осознать его смысл. Тем не менее, поняла Элис, решение принято. — Тритонов и лягушек. А потом устроим себе пикник.
— С печеньем! — поддержала ее идею дочь, направляя боевого слона вверх по склону горного хребта, еще минуту назад влачившего жалкое существование в образе дивана. — И с джемом?
— Бутерброды тоже не помешают, пожалуй.
— Я что-нибудь быстренько приготовлю, — объявила миссис Лэнгли, заметно оживляясь. — У нас есть чудесный клубничный джем, а еще персиковый. Потом, замечательный йоркширский окорок и превкусный сыр стилтон.
— А буженина еще осталась?
— О да, мэм, еще половина горшочка. И если о ней не позаботиться, она скоро испортится.
— Что ж, тогда наша обязанность — воздать ей должное. Пойдете с нами, миссис Лэнгли? Вы когда-нибудь держали в руках живого тритона?
— Ах, боже, ну конечно, мэм. Я же родилась и выросла возле Бакланового озера, что в Дербишире. В наших краях этих тритонов просто уйма водилась! Папенька говорил, что зрение у них просто отвратительное, только вот едва мы с сестрой приходили на бережок со своими сачками и ведерками, все они тут же и разбегались. Ах, боже мой, конечно же. Но я не думаю…
— Глупости. Значит, решено. А потом отправимся в Айлсфорд, попьем чаю и поужинаем в тамошней таверне. Да взбодримся бутылочкой хорошего вина. Сидеть и хандрить — сущее преступление, и я отказываюсь его совершать. Будем биться с драконом по-своему.
— С каким драконом? — поинтересовалась Клео. — Это большая рыба?
— Да, Клео, большая рыба. Давай, тащи из сарая ведерко и сачки, а я гляну, сколько у нас сапог да удочек.
Воодушевленные миссис Лэнгли и Клео тут же исчезли. Элис подумала об Эдди. Закрыв на секунду глаза, она прислушалась к громыханию на кухне, а потом вытерла слезы и вышла из дома, намереваясь воздать должное такому прекрасному дню.
XII
«ОТДЫХ КОРОЛЕВЫ»
Сент-Ив снова посмотрел на карманные часы. К его немалому удивлению, оказалось, что данную процедуру он проделывал всего лишь десять минут назад. Они сломя голову мчали по практически пустой дороге, которой конца-краю не было видно. Грушевые и вишневые сады исчезли позади, и на смену им пришли каштаны и ясень, чтобы затем тоже раствориться вдали. Замелькали и закончились клубничные поля, последовали плантации хмеля, по сравнению с которыми их собственная казалась просто жалким огородиком. Но все эти пейзажи исчезали из мыслей Сент-Ива сразу же, как только пропадали из виду, и он в очередной раз возвращался к мрачному мысленному образу Лондона — исполинскому людскому муравейнику с тысячами темных улиц и дворов, пивными и меблированными комнатами, вечной спешкой и суматохой — и разум его снова и снова беспомощно отступал, не в силах выстроить план поиска похитителя и похищенного во всей этой неразберихе.
Но подобные этим проблемы, вдруг укололо его, не тревожат человека, лишающего себя жизни из глубокого отвращения к собственной персоне! Теперь мысли Лэнгдона обратились к Матушке Ласвелл и ее тяжкому бремени — один сын мертв, другой убийца, а сама она не хочет и не может простить себе грех замужества за негодяем. «Сердце мне подсказывает, что все это чушь», — вспомнились Сент-Иву слова, сорвавшиеся с его уст этим — да-да, именно этим — утром, вновь обостряя его раскаяние. Он произнес про себя извинения в адрес несчастной женщины и даже помолился за нее, хотя утешения все это доставило мало.
— Мы оба не позавтракали, — вывел Сент-Ива из раздумий Хасбро. Лэнгдон кивнул, однако заявление верного помощника никак не прокомментировал. — Предлагаю остановиться в «Отдыхе королевы», сэр. Уже совсем скоро, на Вротамской пустоши, недалеко от поместья архиепископа. Ехать в Лондон на голодный желудок неразумно. Да и старому Логарифму не помешает пожевать овса.
— Не хочется задерживаться, — категорично бросил Сент-Ив.
— Всецело с вами согласен, сэр, но мы потеряем от силы пару минут. Это постоялый двор на Гринвичской дороге, и специально для путешественников они фасуют еду в пакеты. Хлеб с сыром, пирожки с мясом и эль в бутылках. Я разок отведал их провизию и нашел ее весьма недурственной. А через часок-другой она нам ой как пригодится.
— Пожалуй, ты прав, — признал наконец Лэнгдон. — Правда, аппетита у меня никакого, вряд ли этим стоит хвастаться.
— Это уж точно, сэр, не во гнев будь сказано. В Лондоне нам придется работать головой, и уж точно решительнее мы будем двигаться после опустошения корзинки с едой, нежели с пустыми животами.
Вскоре показался и «Отдых королевы», его затейливо вырезанная и ярко раскрашенная вывеска так и блестела в лучах солнца. В любой другой день подобное зрелище, несомненно, порадовало бы Сент-Ива, но этим утром чувства его остались глухи к красоте. Хасбро остановился перед крыльцом, мигом появившийся из конюшни по соседству работник принял у него вожжи, и оба путешественника выбрались из экипажа. Какой-то незнакомый тип, подпиравший притолоку таверны, посмотрел на Лэнгдона и приветственно приподнял шляпу. Сочтя незнакомца довольно подозрительным, Сент-Ив с некоторым сомнением кивнул ему в ответ и тут же одернул себя, устыдившись собственного поведения, впрочем, вызванного «удручающими обстоятельствами», как выразился бы Табби Фробишер. Совсем нехорошо, что вместе с аппетитом его оставила и присущая ему вежливость, а рассудок мутится от воцарившегося в голове хаоса.
