— Так что мы, собственно, ищем?
— Откуда же нам знать? — развел руками Джек. — Что попадется!
Дойл вышел в переднюю комнату проверить обстановку внизу.
— Его бумажник прихватим тоже, — рассудил Фробишер. — Можно было бы и пиджак забрать, но у меня твердое правило не надевать одежду своих жертв.
— Один солдат слезает с лошади, — сообщил Дойл. — Указывает сюда и переговаривается с остальными. Пора уносить ноги.
— Черт побери, — выругался Табби, — даже сбросить во двор нашего друга не успеем?
Однако де Грот вдруг застонал и пошевелил ногой. Джек с Дойлом бросились к двери на мост. И Табби пришлось поспешить за ними. Все трое принялись осторожно перебираться по раскачивающимся доскам над внутренним двором, хотя Фробишер по пути не преминул проявить галантность, сняв шляпу перед какой-то девушкой далеко внизу. Наконец они укрылись в тени противоположного здания и остановились на мгновение, чтобы взглянуть на надстройку. Через разбитое окно им удалось заметить какое-то движение, затем раздался неуверенный оклик — по-видимому, солдат предпочел не раздражать де Грота своим внезапным появлением.
С Дойлом во главе друзья спустились и снова оказались на улице, после чего торопливо — однако не настолько, чтобы привлекать к себе излишнее внимание, — двинулись в западном направлении. Свернув на Уайтчепел-роуд, они направились в Смитфилд.
* * *
— Лорд Мургейт, никаких сомнений, — констатировал Джек, копясь в бумагах. — Похоже, мистер де Грот причастен к его наиболее пикантным делишкам. Но что, черт побери, этот Мургейт замышляет?
— Наверняка какую-то махинацию, — предположил Табби. — Ко всем политиканам вроде него я испытываю нулевое уважение. Хорошо бы Дойл смог расколдовать этот шифр. Меж тем я умираю с голоду. Право, корову мог бы съесть. Как только он переведет, нам нужно немедленно отправляться в путь, однако судьба завтрака внушает мне серьезные опасения. Пожалуй, мы так голодными и уйдем, что будет сущим преступлением!
Словно в ответ на его стенания из кухни появился Биллсон с огромным пирогом в форме круглого древнегреческого храма с колоннами по периметру и геральдической лилией на верхушке. Пропеченный до золотистой корочки, кулинарный шедевр источал аромат гусиной печенки и бекона. Биллсон водрузил пирог на стол перед Джеком и Табби и отряхнул руки.
— Страсбургский пирог, — провозгласил хозяин заведения, — а в печке как раз доходят прочие лакомства — сырные тосты и пирожки с карри. А в качестве следующей смены блюд будут поданы холодные устрицы, которые буквально мгновение назад Генриетта принесла с Биллингзгейтского рынка. Полагаю, джентльмены, вы изрядно проголодались, но, возможно, с остальным мне следует подождать возвращения мистера Дойла, подержу пока в печи.
— Благослови вас Господь, Уильям, — отозвался Фробишер, — но мистер Дойл может появиться и через несколько часов. Он предпочтет умереть с голоду, нежели бросить работу. Так что несите и тосты с пирожками, да ложку подайте, чтобы мистер Дойл смог соскрести остатки, ежели опоздает к нашему пиршеству. Еще, будьте так добры, подайте несчастным оптимистам кувшин лучшего эля «Полжабы». Нам предстоит долгий день, так что подкрепление определенно не помешает. Мы отправляемся на охоту в Клиффскую топь.
Биллсон удалился на кухню, и Джек продолжил:
— Газеты лорда Мургейта вниманием не обделяют, вот только впечатление у меня сложилось о нем не из благоприятных, хотя в точности не могу объяснить, почему именно. Определенно он ведет себя как напыщенный осел — только дай слюной побрызгать да всех прочих в неудачах обвинить, как будто сам успешен во всем и всегда. Похоже, он умеет только бахвалиться и создает себе репутацию за счет других. И презирает Гладстона.
— Да ему как вигу невыносима забота Гладстона об ирландцах, — пустился в объяснения Фробишер. — Я знаю этого типа еще со времен «Уайтс»
[55]. Единственное, что его волнует, это нажива. Однажды он поспорил на три тысячи фунтов, будто Морриса Уитби, агента «Друри-лейн»
[56], через четверть часа стошнит. Якобы он понял это по его бледности и выражению лица. Лорд Бингем принял пари и проиграл, не успели они выпить и по бокалу шампанского. Бедняга Уитби начал изображать кота, выблевывающего комок шерсти, а под конец его чуть ли наизнанку не выворачивало. Зрелище было поистине отвратительное, куда до него извержению Кракатау. Потом Уикем рассказывал, будто Мургейт подсыпал Уитби какой-то дряни в джин. Конечно, Мургейт знай себе ухмылялся и все отрицал. Уитби грозился подать в суд, вот только откуда было уликам взяться. Лично я не стал бы играть в карты с типами вроде Мургейта. С другой стороны, впрочем, он сам не стал бы играть с типами, подобными мне. Ему с Нарбондо снюхаться на роду написано — хотя если об этом станет известно, его репутации конец.
Подали эль — около галлона, и товарищи принялись за страсбургский пирог, а заодно и воздали должное устрицам, которые и вправду оказались холодными: Биллсон имел великолепную привычку выкладывать раковины на блюдо поверх слоя колотого льда.
— Пожалуй, как раз этим мы и могли бы заняться, — продолжил Табби, — если в зашифрованных записях обнаружится что-нибудь порочащее, а наверняка так и окажется, коли они подписаны «Гвидо Фокс, он же Гай Фокс, в чьи намерения входило взорвать короля и парламент», — процитировал по памяти он. — Вот только это походит на шутку, ведь короля-то нынче и нет.
— Если в бумагах де Грота и обнаружится что-либо, указывающее на Мургейта, тот просто отмахнется, будто подпись Гвидо Фокса — шутка. Да и в любом случае польза от них только и будет, если Мургейт упомянут в них непосредственно, причем в связи с чем-то явно преступным.
— Подпись сама по себе чересчур хитроумная. Полиция такие обожает, Джек. Вот простые рецидивисты, вроде жизнерадостного джентльмена, днем мирно проживающего в собственном доме, а ночью превращающегося в убийцу, их неизменно ставят в тупик. А вот эта компашка устраивает взрывы — чтобы сеять хаос, ну или осуществить тот сказочный план Нарбондо устроить пирушку в аду, если его вообще воспринимать всерьез.
— Сент-Ив как раз всерьез и воспринимает. По крайней мере, он ожидает чего-то в подобном духе, и для меня этого достаточно.
— Что ж, тогда воздам должное вашей прозорливости, отведав этих тостов и пирожков. Заодно проверю, отвечают ли они традиционному качеству Биллсона. Полагаю, мы обязаны оставить кусочек-другой бедняге Дойлу, раз уж он занят настоящей работой.
— А вот, кстати, и он, — кивнул на лестницу Джек.
Табби наполнил элем кружку Дойла и, когда тот уселся за стол, посетовал:
— Джек был голоден как волк, и мне стоило немалых усилий помешать ему сожрать весь завтрак, а потом и стол обгрызть в придачу. Ну как, удалось что-нибудь выяснить? — Он положил в тарелку Дойла гору еды и вручил ему вилку.
