— Конечно, мэм. «Меловая кобыла», прямо через улицу. Постоялый двор, мэм, по дороге в Струд, которая начинается прямо за ним. Говорят, у них удобно, а за качество еды и питья я и сам могу поручиться.
Матушка Ласвелл поблагодарила торговца и вернулась к Биллу. Они переждали экипаж и еле плетущуюся повозку, после чего перешли улицу к гостинице, приятному на вид зданию из беленого камня. Над входом висела резная деревянная вывеска, в подробностях изображающая белую кобылу на фоне темного холма, а на широком крыльце в горшках росли огромнейшие георгины — размером чуть ли не с тарелку — ярко-красного, розового и желтого цветов. Матушка Ласвелл сняла номер на втором этаже, и Кракен похлопотал, чтобы ей принесли еду, питье и таз горячей воды для мытья ног. Затем женщина послала его вниз за бумагой, пером и чернилами. Справившись с этим поручением, Кракен нахлобучил шапку, подошел к двери и объявил:
— Теперь, когда вы устроены, я отправляюсь на болота.
Матушка Ласвелл кивнула, заметив, как преобразилось лицо Билла — тот же прищур, с которым он набросился с кулаками на лорда Мургейта, та же решительность. И хотя женщина восхищалась смелостью Кракена, равным образом она и побаивалась ее. В руке у Билла неожиданно появился вида весьма зловещего пистолет с длинным стволом.
— Береги себя, Билл. Пользы не будет никому, если тебя застрелят или схватят за то, что ты кого-то застрелил.
— Я буду бесполезен сам для себя, Матушка, ежели не сделаю что должен. — Он вышел в коридор, но вдруг заглянул в комнату и добавил: — Вы хорошая женщина, и я рад, что повстречал вас.
Прежде чем Матушка Ласвелл нашлась с ответом, Билл тихонько закрыл за собой дверь. Она прислушалась к его удаляющимся шагам. Слова Кракена, однако, засели в ее сознании: веяло от них каким-то роком, словно он сказал нечто не терпящее отлагательства, словно другой возможности произнести эти слова ему может и не представиться.
И вот она сидела, отмачивая свои мозоли. Вчера утром Матушка лежала в темноте практически в таком же состоянии: знала, что ей нужно приниматься за дело, но все равно бездействовала, словно часовой механизм с кончившимся заводом. Цель ее, правда, изменилась, хотя по-прежнему и оставалась безотлагательной И действовал за нее теперь Кракен — человек, несомненно, достойный, — вот только горькая пилюля слаще от этого не становилась.
Матушка Ласвелл держала ноги в тазу, пока вода совсем не остыла, вытерла их, а заодно и пол, полотенцем и выплеснула воду через заднее окно на лужайку внизу, застав врасплох двух мирно щиплющих травку коз. Возле стойл возился конюх, и ей сразу же подумалось об экипаже в Струд, а оттуда в Мейдстон, что чуть севернее Айлсфорда.
Теперь, когда мозоли ее совершенно не беспокоили, женщина вновь пожалела, что не участвует в деле. Ей в голову пришла дикая идея: если она поспешит, то, может, успеет догнать Билла — правда, ушел он полчаса назад, да и двигается очень быстро. Наверное, к этому времени он значительно продвинулся на север по туннелям, о которых рассказывал. Мысль о пребывании в подземелье была для Матушки невыносима: пауки, летучие мыши да вечный мрак — одного перечисления поджидающих ее ужасов женщине хватило, чтобы выкинуть абсурдную затею из головы.
Смирившись со своей участью, Матушка Ласвелл взялась за перо и крепко задумалась над листом бумаги. Определенно, чем проще она опишет положение дел, тем лучше, и чтоб никакой ложной надежды. «Языком чаще пользуются, — подумала она, — с целью ввести в заблуждение, нежели сказать правду. Но сейчас врать нельзя». Грех краснобайства и велеречивости она на себя точно не возьмет. И Матушка принялась писать:
Здравствуйте, миссис Сент-Ив.
Мы с Вами никогда не встречались, и все же судьба свела нас — если, конечно же, Вы верите в судьбу. Сама я верю в нечто гораздо большее, что при правильном подходе может служить в жизни подспорьем. И я, и Вы нарекли своего сына Эдвардом, и человек, убивший моего сына, похитил и Вашего. Я имею в виду, нас связывают определенные узы, и потому считаю себя обязанной поделиться с Вами всем, что мне известно.
Итак, не далее как прошлым вечером я видела Вашего мальчика, и он был цел и невредим. Он по-прежнему находится в руках человека, известного Вам под именем Нарбондо, который кормит его и обращается с ним довольно неплохо, насколько мне удалось понять.
Я пыталась вызволить Эдди и потерпела неудачу, и теперь мы пытаемся застичь Нарбондо в Клиффской топи, где на данный момент он и скрывается — возможно, в соответствии со своими планами. Тем не менее я убеждена, что он вернется в Лондон, и весьма скоро. Прямо сейчас его ищет на болотах Билл Кракен. Полагаю, Вы знаете Билла, а значит. Вам известно, какой он замечательный человек и что он готов умереть за всех нас.
Мне также удалось узнать, что профессор Сент-Ив прибыл в Лондон, однако ни его планы, ни точное местонахождение мне неизвестны. А еще есть один чудесный мальчик, очень и очень находчивый, который тоже вносит свой вклад в поиски Эдди.
Все это я сообщаю Вам затем, чтобы поддержать Вас и заверить: мы всеми силами стараемся спасти Вашего сынишку. Если Вы решите отправиться в Лондон, можете расспросить обо мне и всем, что мне удалось выяснить, у моей близкой подруги Мейбл Морнингстар, которая проживает над таверной «Корабль» на Лайм-стрит.
Ваша подруга и соседка, Харриет Ласвелл с фермы «Грядущее», в данный момент пребывающая в гостинице «Меловая кобыла» в Клифф-Виллидже.
Матушка Ласвелл перечитала письмо и, вполне удовлетворенная результатом, спустилась осведомиться у хозяина гостиницы насчет почты. Она намеревалась купить марку за пенни и отправить письмо прямиком в Айлсфорд, на ферму «Грядущее» с просьбой доставить ее адресату.
— Письмо срочное, — предупредила она владельца, на что тот лишь покачал головой:
— Айлсфорд, мэм? Да, это очень близко, вот только почта у нас, видите ли, все больше ходит окольными путями, не говоря уж о сортировке и прочих задержках. Боюсь, письмо в Айлсфорде окажется только через несколько дней.
— Так не пойдет, — разочарованно проговорила женщина. — К тому времени в нем отпадет всякая надобность.
— Ну так отошлите его с экипажем, мэм. Один вот-вот должен прибыть. Обойдется недорого, а всего несколько шиллингов сверху существенно ускорят доставку. Письмо оставят в «Шашках» в Айлсфорде.
— Великолепно. Могу я попросить у вас листок бумаги и перо?
— Конечно, мэм, — мужчина выложил требуемое на стойку, и Матушка Ласвелл, набросав записку, помахала листком, высушивая чернила, и сложила его. Затем достала из кошелька полкроны и два шиллинга и вручила их хозяину гостиницы.
— Окажите любезность, попросите возницу передать шиллинги юному Суини в «Шашках», чтобы он доставил письмо с запиской на ферму «Грядущее» мальчику по имени Симонид. А полкроны пускай оставит себе, с моей признательностью.
— О, это щедрая плата, мэм. Он с радостью все сделает, наш старина Боб.
